Вячеслав Романцев - Псы Господа
– Дело с археологией связано… Французы раскапывали храм Дагона – того самого, про которого ты мальчишкам сегодня рассказал. Второй раз, кстати сказать, – первая попытка полвека назад случилась… В Палестине копали, в сотне верст от Эль-Кудса. Был в их нынешней экспедиции мой человечек, переслал копии материалов… Там интересная вещь обнаружилась – туннель, в главное святилище ведущий. Ныне-то сухой, а вот в древние времена водой был полностью залит. Причем чуть ли не восемьсот сажен тянется. А другого хода в святилище нет. Зато рисуночки на стенах имеются интересные – как бабы с рыбьими хвостами туннелем тем плавают. Вот я сижу и думаю: как жрецы к алтарю без водолазных костюмов добирались? Поневоле младенец с жабрами на память пришел… Археологи что-то там с арабами местными не поделили – и свернулись, дело не закончив. Человечек мой настаивает: свою, мол, экспедицию посылать надо. А я сомневаюсь – это сколько ж людей и денег потребуется… Стоит ли?
– Ты хочешь потратить массу сил и средств, чтобы узнать двухтысячелетней давности секрет жрецов? Есть трактат третьего века от рождества Христова – «Опровержение всех ересей» святого Ипполита. Там порой такие «чудеса» жрецов описываются – с полным объяснением механики их исполнения – что, полагаю, трюк с якобы хождением под водой на их фоне не интересен.
– Может и не интересен… А может, наоборот… Потому что одна ниточка с той Палестины в наши палестины, российские, протянулась.
– Какая? – спросил Алексей Николаевич, стараясь дышать ровно, размеренно – сердце билось часто, тревожно. Он догадывался, что сейчас ответит Буланский.
– Жил один поляк обрусевший во времена Александра-Миротворца… Владислав Навицкий. По чину-званию – помещик Псковской губернии, а по натуре – авантюрист полнейший. Родился бы на сто лет раньше, точно шею бы свернул в каком мятеже или рокоше. А так всё место найти себе не мог… Учился в Петербурге, в Университете – выгнали. Не за политику, за дуэль, – едва отец сумел его от уголовного суда отмазать. Уехал в Ниццу, здоровье поправлять, – и там тоже история с ним какая-то грязная приключилась. Затем осиротел, прожил полгода в имении, женился даже – но опять не усидел на месте, снова махнул во Францию, поступил в Эколь Техник, – и оттуда выгнали, не знаю уж за что… Тогда-то он и примазался к первой французской экспедиции, что храм Дагона копала. Наукой та компания не сильно озабочена была – золотишко храмовое искали, еще что ценное… Нашли чего или нет – неясно, статьи в научные журналы не посылали, музеям добычу не предлагали. Такая вот история…
– Смутная история…
– Да уж… А продолжение у нее еще более смутное. Потому что учудил Навицкий по возвращении вот что: отгрохал в имении храм Дагона в миниатюре. И крестьян в новую веру обращать удумал. По окрестным деревням тут же слухи о русалках да о сатанинских шабашах поползли – мужичкам-то сиволапым всё едино, что Дагон, что Сатана… Сам понимаешь, что во времена Победоносцева за такие штучки грозило… До Синода известие дошло, но Десятое присутствие вмешаться не успело. Местные власти сами управились. Храм разнесли по камешку, Навицкого – в Иркутск пожить, мозги проветрить, имение – под опеку. Что с паствой его обращенной сделали, уж и не знаю. Розгами, надо думать, полечили хорошенько. Но никто толком разбираться не стал, чем именно жрец новоявленный в своем храме занимался.
Алексей Николаевич слушал, затаив дыхание. Буланский сказал с нешуточным сожалением:
– А больше ничего мне про то темное дело не известно. И свидетелей-то не найти, даже стариков-старух древних – империалистическая да гражданская перемешала народ, перебаламутила, имение в семнадцатом мужички сожгли, деревню – ЧОН в двадцать первом, как бандитское гнездо…
– А что стало с Навицким?
– Сбежал из ссылки, махнул в Америку через Берингов пролив. По слухам, мыл золото на Аляске, потом вроде в Африку подался. И погиб в Трансваале – опять же по слухам – во время англо-бурской войны… Жена его вроде бы церковь на свои средства возвести собиралась – грехи мужа искупить… Вот я и думаю: стоит ли историю старую на свет вытаскивать?
– Не стоит, Богдан, – сказал отец Алексий твердо. – Ничего там серьезного не раскопаешь. Блажь сумасбродного барина. Много тварей человекоподобных существует Божьим попущением – но воднодышащих нет среди них и не было.
– Нет так нет, – поднялся со стола Буланский. – Попущениям небесным я не сильно доверяю, а тебе – вполне. Раз «товарищ Соболев» сказал – не положено бабам хвост носить и под водой плавать – стало быть, и не поплывут, захлебнутся. Отправлю депешу в Париж – не будет, мол, экспедиции… Хотя все же любопытно мне: что за чертовщину Навицкий оттуда вывез. Хоть бы мемуар какой, подлец, оставил…
* * *1892 год…
Шепот – торопливый, страстный.
– Не надо, Лешенька, не надо ничего спрашивать, не положено людям знать про такое, и ты не спрашивай, просто люби меня, милый, люби, люби, люби-и-и-и…
Ночь прохладная, но кажется жаркой. И его губы уже не задают вопросов… Пальцы перебирают неправдоподобно пышные волосы, затем – неумело, по-мальчишески – ласкают упругую грудь, ласкают всё обнаженное тело. Избегают лишь касаться боков чуть ниже подмышек – чтобы не задеть невзначай трепещущие жаберные крышки…
* * *1927 год…
Дверь за Богданом закрылась. Алексей Николаевич облегченно перевел дух.
На всё Божья воля – значит, не суждено было Дане разузнать, что Евдокия, жена помещика Лытина, ближайшего соседа Навицких, приходилась родной сестрой Глафире Петровне Соболевой…
Алексей Николаевич всегда испытывал к Буланскому изрядное уважение. Но на сей раз он недооценил дотошность и упорство Богдана.
Глава 4. ПУТЬ ДИЛЕТАНТА – II
Светлов, г. Санкт-Петербург, 22 июня 1999 года
1.
Любой путь начинается с первого шага. Путь, что привел Светлова в деревню Беленькая, в бревенчатый сарай без окон, начался с полутора десятков шагов. Именно столько разделяло кабинет Светлова и пустующую по утреннему времени приемную…
Бумага в принтере опять закончилась. Обычная история. Светлов был готов к такому повороту событий и запасливо держал в своем столе НЗ – стопку чистых листов. Сходил за бумагой, вставил в поддон, нажал кнопку «пуск»…
Из аппарата выполз лист, за ним еще один. Светлов в нетерпении посмотрел распечатку. Нет, чужие… Кто-то попытался в конце рабочего дня распечатать документ – и не смог, не хватило бумаги…
Машинально скользнув взглядом по строчкам, отложил было в сторону – придет хозяин, заберет… Затем вновь пододвинул. Ну точно, в первой же строчке знакомые имя и фамилия – Софья Немирова. Не самое обычное сочетание.
