Сергей Жилин - Душегуб
Когда полез во внутренний карман, чуть не исполосовал кисть: зеркало раскололось на тысячу осколков. Пришлось выгрести всё на койку, выбрать самый крупный кусок, а остальное смахнуть на пол. Посмотрим, как там поживает моя физиономия.
Всё такая же старая, для моего юного возраста, осталось пара кровоточащих царапин на виске, синяк под левым глазом. Поковырявшись в ранах, выковырял пару мелких осколков. Пусть теперь заживает.
Скрипнули проржавевшие петли, и от двери покатился густой сиплый голос:
— Винчи, Винчи! Когда ж ты прекратишь меня злить? Ведёшь себя, как ребёнок!
— Я и есть ребёнок, мне девятнадцать…
Нехорошо наклонив голову, к самой решётке подкатился Тим. Похож на грифа: я как-то ему это высказал, так он меня больше недели злил Винсентом. Хочет казаться этаким праведником, а на самом деле — мелочный мстительный тиран.
Сухая рука крепко сцепилась на подбородке, шериф неприятно прищурился. Аж мурашки по спине пошли:
— Ты полы загадил, — укорил он меня.
— Помоете…
— Или тебя заставлю!
— Не заставишь, — отмахнулся я и облокотился на стену.
Ехидная ухмылка отравила мне душу. С шерифом у нас отношения особые: я часто ввязываюсь в передряги, нередко огребаю, и утром меня встречает хмурая рожа Тима. Надоел я ему.
— Может и не заставлю, — согласился седовласый. — Как голова?
— Болит, — ответил, словно выплюнул, я.
— Хорошо тебя приложили, Винчи. Дерёшься ты отчаянно, а вот спину не бережёшь. Снова Маярд?
Про Маярда Тим всё прекрасно знает: не раз пытался засадить его на пару месяцев.
— Всё не надоест деньги вымогать.
— Повесить бы его…
— Не смеши, Тим, — поморщился я от пустых разглагольствований шерифа. — У тебя духу не хватит! Последний раз, как я слышал, в петле висел Леопард.
— Двадцать лет прошло, — опустил взгляд Тим, серые зубы высекли искры друг из друга. — Подарил мне колёса, мутант пятнистый…
Я потрогал шрамы — очень зря, сделал только больнее! Злобное шипенье постепенно перешло в слова:
— Какого, вообще, Тим? Чего в клетку меня посадил?
— Мог бы оставить в «Огнях», - равнодушно отозвался инвалид. — И что с тобой сделали бы? Можешь спасибо сказать.
— Не дождёшься.
— И так всегда. То-то с тобой люди знаться не хотят.
— Их проблемы…
— И мои, — подлил расплавленного свинца в голос Тим. — Ты тут строишь из себя бог знает кого, а голова у тебя болит? Нет, она у меня болит!
— Надоел жаловаться…
Шериф утих. Почаще надо его затыкать, чтобы в тонусе держался. Нельзя Тиму расслабляться.
Пока тюремщик занялся осмотром моих соседей, я порылся в карманах. Подозрительность, к счастью, нынче дала осечку: деньги на месте. Дасерн как-то дня четыре мучился со сломанным носом, когда решился обчистить мои карманы.
Хм, порвал полу. Пальто и так похоже на половую тряпку, да тут ещё… Жаль, не найду того, кто это сделал.
Тим тяжело вздохнул — не нравится, когда он так делает, потому как сразу становится похож на несчастную бабульку. Того и гляди, понесёт жаловаться на жизнь да скромную зарплату.
— Ты ведь нашёл Гарри? — уточнил шериф.
— Нашёл, — нехотя пробормотал я.
— В лесу?
— В лесу.
Понимая, что воротить языком меня не тянет, седовласый сконфузился. Совсем не с кем поговорить? Разбудил бы одного из бугаёв слева или справа…
— Что думаешь?
— О чём? — проронил я, прикрывая глаза.
— О ком. О Душегубе.
— О Душегубе? Душегуб — из леших, я думаю.
— А вот Марк считает, что маньяк из городка, — отмечая несовпадение предположений, шериф не упустил возможности поморщиться.
— А что говорит Энгриль?
Потерев колючий подбородок, Тим откатился на метр и надвинул шляпу на глаза. Захотел что-то гневно выкрикнуть, но осёкся на полуслове. Пожевал воздух, видимо, чтобы собраться с мыслями:
— Слишком долго ты ходил по лесам, Винчи. Энгриля убили.
— Серьёзно?
— Да. Это сделал Душегуб.
Как-то верить в это не хочется. Хасс был полицейским посуровее Тима, так что погибнуть от руки ничтожного детоубийцы…
— Ты тут случайно мне мозги не пудришь? — резко дёрнувшись, я чуть не исторг из себя очередную порцию рвоты.
— Захотел бы — не стал. Мы с тобой не дураки: с этим шутить не стоит. Кстати, ещё один человек пропал. Свидетель, Чеф, Васкер… и ещё один ребёнок.
— Опять? — должно быть, моё лицо сильно удлинилось. — Когда?
— Этой ночью. Пропал Донни Цукерон: его выкрали прямо из дома, когда родители спали. Уже шестой…
— Цукероны ведь живут на севере? На улице Фишера?
— Да, там, — подтвердил шериф. — Решил подзаработать?
Глупее вопроса не придумаешь: нынче все только и мечтают, что подзаработать.
— Ну, Путы решили мне не платить…
Тиму с чего-то не нравится мой способ наскрести денежек. Его укоризненный взгляд способен металл ржавчиной покрывать. Пусть лучше не лезет в мои дела.
— Удачи, — безэмоционально брякнул старик и развернулся спиной.
Когда шериф докатился до двери, я сосредоточился на памятном перекрёстке улиц Фишера и Северной. Надо лишь ярче представить конкретное место, разукрасить картинку насыщенными красками.
Теперь вдох, мерзкое щекочущее ощущение прокатывается по позвоночнику, в сердце на долю секунды словно бы образуется чёрная дыра. Но вот всё кончается, и меня уже обдувает шальной ветер.
Гонит на восток: знает, куда мне… Что ж, прогуляемся до Цукеронов.
Глава 3 Задание сверху
Я спешу к начальнику, осталось пять минут, поэтому приходится чуть ли ни бежать. На каждом шагу люди — в тесных коридорах ЦМНМ не протолкнуться. Врачи, профессора, ремонтники, уборщики — не думал, что у нас работает столько народу.
ЦМНМ — это Центр Медицины Нового Мира — ныне самая крупная организация на территории Единой Европы. Занимается борьбой с эпидемиями, мутировавшими вирусами и лучевой болезнью. Сразу после Недоброго Утра медицина стала центральным вопросом выживших. Врачеватели и профессора стянулись к Центру, чтобы объединить усилия и спасти сотни людских жизней. Воевать и править больше не надо — настало время лечить.
ЦМНМ обладает существенной привилегией: маленький генератор обеспечивает пятиэтажное здание электричеством, так что коридоры освещены, компьютеры и приборы работают, техника исправно служит специалистам.
Этот светлый дворец расположен в единственном крупном городе, уцелевшем после ядерного удара. Старое название города вымарали из истории и дали новое. Столица Единой Европы — Сакра Ципион.
