Александр Юрин - Свет на краю земли
Сергею показалось, что в момент падения старухи все кости в её теле переломались на части, издав при этом противный скрипучий звук, наподобие ржавых гвоздей в трухлявом заборе. Человек не был уверен в правильности обрисованной его разумом картины, однако всё свидетельствовало о том, что страшное создание все ещё оставалось живым. Сергей отчётливо видел, как грудь старухи еле заметно поднималась, обозначая вдох и так же медленно оседала, выпуская отработанный воздух внутрь мерцавшей сферы, продолжавшей кружить над угловатым телом.
-Что же это такое? – нарушил тишину Суровец. Его дрожащий голос был еле различим и с трудом распространялся в густой атмосфере помещения. – Как же теперь быть? Что он с ней сделал?
-Похоже, он использовал то, что было ему нужно, а остальное решил вернуть тебе, - медленно произнёс Сергей и попытался подняться на ноги. – Я думаю, что этот монстр даже не понимает, различия между живым и неживым человеком. Вернее душой. Для него ты жив, пока движешься и не важно, что при этом происходит с разумом. Его не переубедить.
Суровец, казалось, совершенно не слышал этих слов и продолжал дёргаться у стены, не в силах оторвать безутешный взгляд от распластавшегося на полу тела. Из его горла доносились жалостливые всхлипы, отчего складывалось впечатление, будто он совершенно не понимает происходящего.
Сергей осторожно приподнялся на ноги и, стараясь не обращать внимания на боль в истерзанной голени, медленно двинулся в сторону существа. Он не мог понять, для чего делает это, но и остановить собственное тело был не в силах. Увлекаемый двойственными чувствами, чем-то схожими с жалостью и любопытством, человек оторвал пальцы от теплой стены и, хромая, подошёл к старухе. То, что при этом открылось его глазам, буквально парализовало все эмоции, заставив сердце сначала стремительно слететь в бездонную пропасть, а затем отчаянно вскарабкаться наверх.
Сергей напряг гортань, не желая пускать наружу образовавшийся в горле комок и, для пущей уверенности в собственных силах, приложил к губам тыльную сторону ладони. Стараясь не дышать, так как сладковатый запах хлорвинила только ещё сильнее обострял рвотные позывы, учёный обошёл распростёртое тело и неуверенно склонился над ним.
Старуха не только оставалась жива, но и пребывала в сознании, вернее в рабочем состоянии, потому что назвать разумным направленный на Сергея взгляд, можно было только с определённой долей вероятности. Узкие губы дрожали, а из горла доносился булькающий звук, словно существо мучала икота. Челюсть медленно отошла вниз, рождая на свет жуткое шипение, от которого буквально кровь стыла в жилах.
Не желая больше лицезреть ужасные конвульсии, которые с трудом можно было охарактеризовать как жизнь, Сергей выпрямился и посмотрел в сторону продолжавшего оставаться открытым выхода. Сложившаяся ситуация очень сильно напоминала ему поставленную на взвод мышеловку, которая только и ждёт того момента, когда глупый мышонок позабудет про страх и попытается стянуть из неё кусочек сыра. Тогда клетка тут же захлопнется, постаравшись непременно оттяпать у своей несмышлёной жертвы какую-нибудь очень нужную конечность или просто причинить нестерпимую боль. Уж так устроена эта жизнь, что везде в ней мерещится подвох.
-Сергей Витальевич, - шёпотом позвал Сергей и указал рукой на отверстие в стене. – Нам удастся тут пройти? – он облизал пересохшие губы и сказал уже только для себя: - В жизни не ходил сквозь стены.
Суровец снова никак не прореагировал на слова, продолжая сидеть в углу на корточках и медленно раскачиваться из стороны в сторону. На его дрожащих губах играла безумная улыбка, отчего казалось, будто все его мысли остались по ту сторону незримой грани, что отделяла прошлое от настоящего.
Сергей хотел было сказать ещё что-то, но только лишь покачал головой, словно не был уверен, что его слова и на этот раз дойдут до адресата. Он обернулся к выходу, продолжавшему манить его сознание к себе, и сделал первый неуверенный шаг по направлению к неизвестности, витавшей серебристой дымкой по ту сторону прохода.
ГЛАВА 34.
Светка оперлась трясущимися руками о холодные скалы и, стараясь не позволять страху целиком завладеть мечущимся в отчаянии разумом, принялась отступать на четвереньках. Она понимала, что на ногах это удалось бы проделать намного проще, однако конечности словно налились свинцом, сделавшись тяжёлыми и неповоротливыми. Сознание не покидало ощущение тревоги, будто затихший на какие-то мгновения кошмар, принялся разыгрывать свой сюжет с новой силой и озлобленно накинулся на беззащитного ребёнка.
-Парень! – снова воскликнул дядя Дима и схватил потерявшего дар речи Селета. – Живой? Нигде не болит? – и силач принялся молниеносно обследовать каждый участок тела мальчишки. Казалось, что на какие-то секунды он напрочь забыл про приближавшуюся со стороны реки опасность и целиком сосредоточился на поисках раны.
Паренёк еле заметно вздрогнул и широко открыл рот. Он медленно шевелил челюстью, а руки сами собой дёрнулись к ушам.
-Звенит всё вокруг, - прошептал он и ничего не понимая посмотрел на склонившегося великана.
-Чего, контузило что ли? – крикнул дядя Дима и, развернув паренька, указал ему на отползавшую вглубь берега девочку. – Уводи её, пока эта тварь не вылезла из воды.
-А как же вы? – глупо спросил Селета и, не мигая, посмотрел на силача. – Надо вместе уходить.
Великан озлобленно сжал влажную от пота рукоятку пистолета и, что было сил, толкнул мальчишку в сторону Светки.
-Боюсь, что вместе теперь вряд ли получится, - хрипло произнёс он и быстро обернулся в сторону реки, готовясь встретиться с опасностью лицом к лицу.
Паренёк не устоял на ногах и, причудливо взмахнув руками, упал на скалы рядом с продолжавшей медленно отступать девочкой. Он почувствовал как больно клацнули его зубы и быстро глянул на подругу, однако тут же отвёл взгляд в сторону, испугавшись того отчаянного выражения, что царило в эти секунды на её лице. Во рту появился неприятный вкус крови, и мальчишка почувствовал, как прикушенный им во время падения язык непреклонно разбухает буквально на глаза, заполняя всё свободное пространство в пересохшем горле.
Светка не обратила внимания на Селета и продолжала смотреть на воду, из которой словно по чьей-то безумной воле показалась голубая голова, отдалённо напоминавшая собачью. Рваные ноздри на перекошенной морде мгновенно напряглись и из них с хищным шипением вырвались упругие струи воды, тут же, в свете сияния, сделавшиеся похожи на переливающиеся искры. Голубые глаза твари безошибочно отыскали людей в сгустившихся сумерках, а из зубастой пасти послышался недовольный рык. Разодранные уши при этом, наподобие параболических антенн, с остервенением заворочались на плешивой голове, направляя водного пса в сторону берега. Его огромные лапы отчаянно молотили воду, оставляя позади расплывчатый голубой след.
