Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки
— Она счастлива. Я хочу сказать, что ей, конечно, недостает тебя, но…
— Но ведь жизнь для живых, — заключил он наставительно, своим отцовским тоном. — А теперь поезжайте дальше и занимайтесь своими делами, вместо того чтобы бродить по старому дому с прогнившим полом.
— Хорошо, сэр, — ответил я, но не тронулся с места.
Отец повернулся, чтобы войти внутрь, но замер на пороге.
— Кори? — спросил он.
— Да, сэр.
— Я всегда любил тебя и твою маму. Я рад, что у вас все хорошо. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Я кивнул.
— Ты всегда был мне хорошим сыном, — сказал отец и вернулся в дом.
Крыльцо опустело.
— Кори? Кори?
Я обернулся и взглянул на Сэнди.
— Что ты там увидел? — тревожно спросила она.
— Тень, — ответил я.
Прежде чем уехать окончательно, мне хотелось побывать еще в одном месте. Я повел машину по извивам Темпл-стрит в сторону поместья Такстеров, что находится на самом ее верху.
Вот где действительно произошли серьезные перемены.
Часть больших домов оказалась буквально стертой с лица земли. На их месте колыхалась высокая трава.
Но в конце улицы меня ждал новый сюрприз: поместье Такстеров разрослось, выпустив во все стороны, как побеги, флигели. Имение казалось огромным.
«Господи боже мой! — пронеслось у меня в голове. — Значит, Вернон по сию пору живет здесь!» Я въехал в ворота, миновав вместительный плавательный бассейн. В ветвях раскидистого дуба был сооружен шалаш. Поместье было ухожено: земля в отличном состоянии, все новые постройки гармонировали с общим стилем.
Я остановил машину перед парадным входом.
— Просто не могу поверить своим глазам! — сказал я Сэнди. — Я должен узнать, живет ли здесь, как и раньше, Вернон.
Выбравшись из машины, я направился к парадной двери, весь дрожа от возбуждения.
Но прежде чем я успел добраться до двери, я услышал звон колокольчика: динь… динь… динь…
До моих ушей донеслись звуки, набирающие силу, словно приливные волны.
У меня буквально перехватило дыхание.
Потому что через мгновение появились они.
Они высыпали гурьбой наружу через распахнутые двери, словно осы из дыры в потолке нашей церкви в то памятное пасхальное воскресенье. Они мчались ко мне, заливаясь смехом, с пронзительными криками, толкая друг друга. Они неслись ко мне в облаке оглушительного шума.
Множество мальчишек — и белых, и черных.
Они закружились вокруг и обтекли меня, словно я был островком на пути течения их реки. Некоторые устремились к шалашу в ветвях дуба, другие весело носились по ухоженной зеленой лужайке. Я оказался в центре вселенной юности и задора. И тут я заметил табличку на стене рядом с дверями поместья.
«Зефирский приют для мальчиков» — вот что было на ней написано.
Особняк Вернона стал приютом.
Мальчишки продолжали носиться вокруг, бешено выплескивая застоявшуюся энергию в этот великолепный воскресный день. На втором этаже распахнулось окно, из которого выглянула женщина с покрытым морщинами лицом.
— Джеймс Люциус! — выкрикнула она. — Эдвард и Грегори! Немедленно идите сюда! Начинается урок музыки!
На женщине был голубое платье.
Две незнакомые мне пожилые дамы вышли из дверей поместья, чтобы присмотреть за юными сорванцами. Я мысленно пожелал им удачи. Появившийся вслед за ними молодой человек обратился ко мне:
— Чем могу помочь вам, сэр?
— Я раньше жил здесь, в Зефире. — Я был настолько ошеломлен, что едва мог говорить. — Когда же здесь открылся приют?
— В тысяча девятьсот восемьдесят пятом, — ответил молодой человек. — Мистер Вернон Такстер передал этот дом детям.
— Мистер Такстер жив?
— Он покинул город. Мне очень жаль, но у меня нет сведений о его дальнейшей судьбе. — У молодого человека было приятное открытое лицо, светлые волосы и глаза василькового цвета. — Я могу узнать ваше имя?
— Я… — И тут я понял, кто этот молодой человек. — Могу я сначала спросить, как зовут вас?
— Бубба Уиллоу. — Молодой человек улыбнулся, и я увидел черты лица Чили. — Преподобный Бубба Уиллоу.
— Рад познакомиться. — Мы пожали друг другу руки. — Я знал вашу мать, мы встречались однажды.
— Мою мать? В самом деле? Так как же вас зовут?
— Кори Маккенсон.
Мое имя не произвело на него никакого впечатления. Я был для Чили всего лишь маленьким корабликом, однажды прошедшим мимо.
— Как поживает ваша мать?
— О, прекрасно. Она переехала в Сент-Луис и сейчас работает учительницей в шестом классе школы.
— Думаю, ее ученикам повезло.
— Пастор? — проскрипел старческий голос. — Пастор Уиллоу?
Из дверей приюта вышел пожилой темнокожий человек в выцветшем комбинезоне. На его тощей талии висел монтерский пояс с разнообразными молотками, отвертками и загадочными гаечными ключами.
— Пастор, я заделал ту течь в трубе наверху. Теперь погляжу, что там с холодильником.
Глаза старого негра остановились на мне.
— Ого! — воскликнул он. — А я ведь знаю тебя, парень!
Его лицо озарила улыбка, словно день настал после темной ночи.
Мы обнялись под аккомпанемент звяканья инструментов на монтерском поясе.
— Кори Маккенсон! Господи, глазам своим не верю! Неужели это ты?
Мой взгляд обратился к женщине в голубом.
— Да, мэм, это я и есть.
— Господи, Господи! Прошу прощения, преподобный!
Но внимание женщины тут же вновь переключилось туда, куда и должно было быть направлено, — на подрастающее поколение мальчишек.
— Джеймс Люциус! Не смей забираться на дерево — ты обязательно свалишься!
— Могу я пригласить вас и вашу семью зайти к нам? — спросил меня преподобный Уиллоу.
— Пожалуйста, мистер Маккенсон, — с улыбкой поддержал его мистер Лайтфут. — Нам есть о чем поболтать.
— На кухне кофе и свежие пончики, — принялся соблазнять меня преподобный. — Миссис Велвадайн готовит так, что пальчики оближешь!
— Кори Маккенсон, немедленно заходи внутрь! — И сразу же после этого: — Джеймс Люци-и-и-ус!
Сэнди и Скай вышли из машины. Зная меня, Сэнди не стала отказывать мне в удовольствии немного посидеть со старыми знакомыми. Мы не задержимся здесь надолго, потому что мой новый дом теперь далеко от родного города, но побыть здесь часок было как раз то, что нужно.
Когда они вошли, я на мгновение задержался на пороге, прежде чем присоединиться к ним.
Я поднял голову и взглянул в яркую синеву неба.
Мне показалось, что я заметил там четыре маленькие фигурки с развевающимися за спиной крыльями, летящие в сопровождении крылатых собак; они устремлялись вниз и вновь взмывали вверх в потоках солнечного света.
