Стивен Кинг - Мёртвая зона
Джонни, возьмите чек. Пожалуйста!
С наилучшими пожеланиями,
Роджер Четсворт.1 сентября 1977 г.
Дорогой Джонни!
Неужели вы не поняли, что я не отступлюсь? Пожалуйста, возьмите чек!
С уважением,
Роджер.10 сентября 1977 г.
Дорогой Джонни!
Мы с Шарлин очень обрадовались, узнав, где ты есть, и было так приятно получить письмо, написанное прежним Джонни. Но одна вещь в нем меня сильно встревожила, сынок. Я позвонил Сэму Вейзаку и прочитал ему тот отрывок, где ты жалуешься на участившиеся головные боли. Он настоятельно рекомендует немедленно показаться врачу. Он опасается, что вокруг старого шрама могло образоваться опасное уплотнение. Это беспокоит и меня, и Сэма. После комы у тебя постоянно был нездоровый вид, а в начале июня, когда я видел тебя в последний раз, ты выглядел очень усталым. Хотя Сэм и не произнес это вслух, но я знаю, чего он хочет: чтобы ты сел на первый самолет из Финикса, прилетел домой и позволил ему осмотреть тебя. Уж теперь-то деньги у тебя есть!
Роджер Четсворт звонил мне два раза, и я сообщил что мог. Мне кажется, он искренен, когда говорит, что эти деньги не для успокоения совести и не награда за жизнь сына. Думаю, твоя мать сказала бы, что этот человек кается единственным известным ему способом. Как бы то ни было, ты взял деньги, и, надеюсь, вовсе не потому, что «хотел от него отвязаться», как написал. Полагаю, ты никогда и ничего не сделаешь по такой причине – просто в силу своего характера.
Мне трудно об этом говорить, но все же постараюсь. Пожалуйста, Джонни, возвращайся домой. Шумиха вокруг твоего имени уже улеглась, хотя ты наверняка скажешь, что после такого она никогда не уляжется. Отчасти это так, но лишь отчасти. Когда мы разговаривали по телефону, мистер Четсворт просил втолковать тебе, что из всех ясновидящих только Нострадамусу удалось сохранить к себе интерес, а все остальные оказались «калифами на час». Я очень переживаю за тебя, сынок. Меня огорчает, что ты казнишь себя за смерть погибших, а не радуешься, что сумел спасти других, тех, кто оказался в тот вечер в доме Четсвортов. Я переживаю и скучаю. «Скучаю как проклятый», как выразилась бы твоя бабушка. Поэтому не тяни и возвращайся поскорее домой.
Папа.P.S. Посылаю газетные вырезки о пожаре, где говорится и о тебе. Их собрала Шарлин. Ты сам увидишь, что не зря опасался «откровений» в прессе всех, кто был тогда на приеме у Четсвортов. Если эти заметки расстроят тебя, просто выкинь их, но Чарли надеется, что ты сам убедишься: все не так плохо, как тебе представляется. Я очень на это рассчитываю.
Папа.29 сентября 1977 г.
Дорогой Джонни!
Твой адрес мне дал отец. Как там Великая американская пустыня? Попадаются ли краснокожие (ха-ха)? Я сейчас в Стовингтонской подготовительной школе. Ничего сложного. Аудиторных занятий всего шестнадцать часов в неделю. Мой любимый предмет – продвинутый курс химии, хотя по сравнению с тем, что давали в Дареме, – это сущие пустяки. Мне всегда казалось, что наш старый преп «Бесстрашный» Фарнхэм с большим удовольствием изготовил бы какую-нибудь адскую смесь, чтобы весь мир взлетел на воздух. По литературе в первый месяц мы читаем три произведения Джерома Сэлинджера: «Над пропастью во ржи», «Фрэнни и Зуи» и «Выше стропила, плотники». Мне нравится. Учитель сказал, что он по-прежнему живет в Нью-Хэмпшире, только больше не пишет. Этого я не понимаю. Зачем бросать, если все так классно? Ну да ладно. Местная футбольная команда – полный отстой, но мне начинает нравиться европейский футбол. Тренер говорит, что для европейского футбола нужны мозги, а в американский играют одни дебилы. Пока я еще не разобрался, говорит он это из зависти или так оно и есть.
А можно мне дать твой адрес кое-кому из тех, кто был тогда на вечеринке у нас дома? Они хотят написать и сказать спасибо. Между прочим, в их числе и мать Пэтти Строн – помнишь, как она выступала, когда ее «драгоценная доченька» хлопнулась в обморок во время приема на лужайке? Теперь она считает, что ты – молодец. Кстати, с Пэтти я больше не встречаюсь. В столь «нежном возрасте» (ха-ха!) ухаживания на расстоянии меня не вдохновляют, тем более что Пэтти уезжает учиться в колледж Вассара в штате Нью-Йорк. А здесь я уже успел познакомиться с одной чудесной куколкой.
Джонни, напиши, когда будет время. Судя по словам отца, ты сильно переживаешь и совсем расклеился, хотя я не понимаю, из-за чего, – ты же сделал все возможное! Наверное, отец ошибается и ты вовсе не расклеился, правда? Пожалуйста, напиши, а то я волнуюсь. Смешно, конечно, что о тебе беспокоится стопроцентный Альфред Ньюмен[16], но это так.
Когда будешь писать, заодно объясни, что мешает Холдену Колфилду из «Над пропастью во ржи» радоваться жизни, тем более что он не черный?
Чак.P.S. Куколку зовут Стефани Уаймен, и я уже приобщил ее к роману Брэдбери «Что-то страшное грядет». Ей тоже нравится панк-роковая группа «Рамоунз». Тебе стоит послушать – они заводные!
Чак.17 октября 1977 г.
Дорогой Джонни!
Твое письмо порадовало меня – похоже, ты в норме. Я чуть не помер со смеху, читая, как ты вкалывал в Департаменте общественных работ Финикса. Но после четырех своих игр за команду «Стовингтонских тигров» я не испытываю никакого сочувствия к тому, что ты обгорел на солнце. Тренер прав, и американский футбол – это игра для дебилов, во всяком случае, за эту команду. Наш рекорд пока 3:1, и в игре, что мы выиграли, я сделал три тачдауна. По глупости, слишком выложился и, запыхавшись, даже отключился. Напугал Стефани до чертиков (ха-ха).
Я не написал сразу, потому что хотел ответить на твой вопрос, что в нашем штате думают о Греге Стилсоне теперь, когда он начал работать после избрания. На прошлые выходные я ездил домой и вот что могу сообщить. Сначала я справился у отца и на его вопрос: «А что, Джонни все еще интересуется этим малым?» – ответил: «Желание узнать твое мнение показывает, что у него врожденный дурной вкус». Тогда он отправился к матери и заявил, что его худшие опасения подтвердились и подготовительная школа превратила меня в бессовестного наглеца.
Ладно, короче говоря, многие удивлены успехами Стилсона. Отец выразился так: «Если бы жителям нашего округа предложили оценить деятельность их избранника за первые десять месяцев, они бы в основном поставили ему твердую «четверку», а за работу над законопроектом Картера по энергетике и своим законопроектом по ограничению цен на топливо коммунально-бытового назначения – даже «отлично». И «пятерку» – за старательность». Отец просил передать, что был не прав, когда принимал Стилсона за деревенского дурачка.
