Ирина Крыховецкая - Поломанные Константы
– Что это? – спросила испуганно Анна.
– Древняя Химера и служки Дила… – улыбнулся Егор, – что-то она с ним сделает!
– Куда мы сейчас, Егор? Города больше нет. И железная планета.
– Город на месте, – улыбнулся Егор, – только обитатели города не помнят ничего, лишь ты Свидетель мой, мама, а планеты той больше нет. Я могу стать сам собой.
Но в этот момент в окошко автомобиля постучали. Егор открыл. Усталое лицо Совы было отрешенным.
– Вот что, Егорушка, ты отпустил бы сейчас Эру? – и Сова хлопнула в ладоши, Венера словно испарилась.
– Мама!! – закричал Егор. – Зачем ты это сделала?
– Дочку свою найди.
– Дочку?
– Как же тебе вышибает мозги, когда ты человек, – сокрушаясь, покачала головой Сова, – у тебя и Заряны… Виктории. дочь Эля! Понял?
– Да, сестра, мой ребенок, – в глазах Егора сверкнули синии молнии.
– О, вернулся! – улыбнулась Валентина. – Ну, я пошла дальше. Дела, дела…
– Моя дочка, – рыдала Ника, – моя дочка! Эля!!!
– Я найду ее, – уверенно сказал Егор и схватил Викторию за руку. Подул ветер, сильнее и сильнее, словно сами стихии вдруг неожиданно стали против, Егор сощурил глаза и шагнул вперед. Замелькали огни и молнии, местность, реальность стали меняться, а жуткий ветер – нарастать.
– Что это?! – закричала Виктория. – Мы словно не на твердой земле!
– Это другие миры, – прокричал, прорываясь сквозь шум сумасшедшего ветра, Егор, – Дилан спрятал Эльку очень далеко, но я чувствую его след.
– Но он же повержен, – прокричала Виктория, – я сама видела!
– Никто не знает, на что способна Сова!
– Да какое она имеет право вмешиваться в наши дела?! Где моя дочь, она должна знать!
– Она не скажет, но мы идем по следу какой-то твари, у которой Эля!
– О Господи, сохрани ее! – всхлипнула Витория, а Егор задумчиво обернулся на суженую. Путь становился труднее, но в сверкающем и рвущемся пространстве появились темные полосы – следы, по ним и пошел Егор. Ника перестала рыдать и лишь крепче схватила его за руку. Егор шел через липкую прану временных переходов и непонятных миров, вслед за тварью, которая утащила его дочь. Иногда он просто кромсал пространство мечом, озаряя темень и молнии еще более невыносимыми белыми искрами, а потом перешагивал через пространственные дыры, прижимая Викторию, и шел дальше. Когда он в очередной раз взмахнул мечом по темному пятну сверхплотного воздушного препятствия, из образовавшейся дыры вырвалось пламя. Дыра стала разлезаться, и перед глазами Егора и Ники предстал мир бушующего огня. Темные обгоревшие щупальца и шипы, страшные чудовищные лики появились с шипением в окне, пытаясь прорваться в проделанную Ториным дыру.
– Ну уж нет! – Егор снова взмахнул мечом, с силой, наотмашь, словно что-то срубая. И твари будто уперлись в невидимую стену, ударяясь о нее, выпячивая, но без всякой возможности пройти. Егор обернулся на Нику. Она сидела в какой-то темной луже, сжав лицо ладонями, ее огромные глаза с застывшим ужасом смотрели в огонь, на пытающихся вырваться тварей. Егор сел рядом с ней, воткнув меч в туманную неопределенную почву перед собой.
– Это же мир катастрофы, – изменившимся голосом прошептала Виктория, – мир древних, начало начал.
– Откуда ты знаешь? – Егор напряженно всматривался в лицо Виктории.
– С этого все когда-то началось, я была в… в… нет, на перекрестье всех миров с одним драконом, я искала Сову, я видела этот мир в зеркало в ее замке.
– Эко далеко тебя заносило, Ника, – Егор обнял ее за плечи, но она оттолкнула его руку:
– Я Заряна, – прошептала она, – Заряна, светлейший Господь. И моя дочь пропала, погибла в мире катастрофы…
– Ну-ну, – Егор насильно обнял Заряну, – плохо, когда память внезапно возвращается, очень плохо, – он помолчал немного. – Заря-на, ты все забудешь, с этой минуты ты все забудешь. Ты не будешь помнить нашего пути домой из этого места, наша дочь погибла во время катаклизма, цунами. Ты все забудешь, любимая.
– Нет! Что ты! – испуганно закричала Заряна. – Я не могу забыть, где она! Мой ребенок!!! – и Заряна заплакала горько, но все тише и тише. Вскоре она заснула, уткнувшись в Егора, а он подхватил жену, меч и, еще раз оглянувшись на бушующее пламя минувшего мира, пошел прочь.
– Все это мне о чем-то говорит…
Темный огромный зал с миллионами маленьких огоньков на сверкающих камнях облицовки стен был, пожалуй, единственным освещенным местом в невероятно прекрасном замке, погруженном во тьму, стоящем на высоченном утесе, украшенном огромными диамантами, сверкающими без солнца и звезд.
Стены зала заскрежетали, и огромное древнее чудовище, напоминавшее кокон, вывалилось на пол зала.
– Покажи! – раздался властный женский голос.
Кокон развернулся, из него выпала, продолжая спать, маленькая девочка в светлых локонах. Казалось, и молчание застыло. На руке у малышки была татуировка синей розы.
– Это она, теперь иди в мир светлым, живи, прочь! – приказал голос, и кокон, сжавшись, растворился в стене. Синяя роза с руки малышки словно соскочила и сияющим цветком упала рядом, поднявшись на высоком стебле в красивом причудливом горшке.
– Это роза? – прошипел, выбежавший на свет ребенка и цветка крохотный голубой дракон, следом за которым из тьмы вышла буро-красная львица и, понюхав безразлично девочку, тоже уставилась на цветок.
– Нет, это одна из разновидностей очень древних орхидей, орхидей с шипами. Борейская роза.
– Ух как здорово все! – раздался неожиданный и счастливый детский голос. И львица, и дракон застыли в ожидании, обернувшись на проснувшуюся девочку, ребенок сидел на полу и счастливыми глазами смотрел на цветок, дракона и львицу.
– Как тебя зовут? – раздался женский голос, словно тот всюду.
– Эля, – девчушка завертела головой в поисках голоса. – А ты кто? И где ты? – удивленно спросила девочка.
– Я Захара. И я очень давно ищу тебя, Вэл Эль Монтра. Это твой мир, а это твои самые преданные друзья впредь – дракон и львица, назовешь их сама.
– А мама?
– Ты помнишь маму, Вэл? – спросил голос, а девочка нахмурилась, соображая:
– Нет, Захара. А разве кто-то знает мою маму?
– Нет, Эль.
– А почему так темно?
– Завтра зажжешь новый день и новый мир, – прошептал голос. Сейчас надо ложиться спать.
– Чарли, – Вэл ладошкой похлопала по полу, – иди ко мне, а ты, Юкка, охраняй синюю орхидею, она любовь. – Львица легла рядом с ребенком и девочка, зевнув, устроилась между ее горячими лапами, уткнулась ей в грудь.
– Вал, Валенте, – позвал голос, – почему Чарли?
– Чарли Чаплин… – пробормотала девочка и уснула, навсегда забыв, кто она и откуда.
