Антон Ледовских - Город живых
То, что он увидел впереди, заставило его поперхнуться. Уронив флягу на землю, рейдер резко натянул поводья лошади. Карина, вскрикнув от неожиданности, последовала его примеру. Из высокой травы с обеих сторон на дорогу неспешно выбирались мертвяки. Карина, хотевшая уже было скомандовать: «В атаку», прикусила губу. Поначалу казавшиеся немногочисленными, твари продолжали возникать на дороге, пока не заполонили ее полностью. Сотница метнула взгляд назад и чуть не застонала. С тылу происходило то же самое. Идея повести отряд напрямик через поля вспыхнула в мозгу и тут же погасла. Трава вдоль участка дороги, где находился отряд, задрожала и раздвинулась. Твари сплошной стеной вышли из сорняка, застыв за линией деревьев. Отряд оказался полностью окруженным на небольшом асфальтовом пятачке. Словно на острове, окруженном океаном зомби.
Отдавать какие-либо приказы Карине не потребовалось. Всадники, не сговариваясь, сбились в тесную кучку, выставив острия копий наружу. Заскрипели натягиваемые тетивы. Твари, в свою очередь завершив маневр окружения, застыли в выжидательной позе.
Взгляд Данила пронесся по оскаленным мордам тварей, закрывавшим дорогу вперед, и вдруг внезапно остановился на одном из мертвяков, смутно показавшимся ему знакомым. Рейдер, обычно никогда не вглядывавшийся в искореженные смертью и животной яростью лица мертвяков, безошибочно опознал в одном из зомби старого знакомца. Того самого лысого здоровяка, которого ему показывал Виктор, комендант «Метро». Внезапная догадка вспыхнула в мозгу, давая маленькую надежду на спасение.
Видя, что Карина уже готовится отдать приказ к бою, Данил быстрым движением перехватил ее руку.
– Подожди, мне кажется, нам ничего не угрожает.
– Хотелось бы и мне так думать, – еле слышно ответила Карина.
Среди замерших мертвяков возникло некое шевеление. Толпа тварей расступилась, образовав ровный коридор. По этому коридору важно и медленно шла невообразимая для воинов группка зомби. Восемь тварей, согнувшись под тяжестью груза, тянули на себе деревянный поддон. Сверху на поддоне, по-видимому закрепленный на нем шурупами или гвоздями, стоял хорошо знакомый Данилу шезлонг. Чуть сзади шла еще пара мертвяков. Один из них тащил огромных размеров зонт, другой мерно работал таких же впечатляющих размеров опахалом. Довершал картину голый по пояс, совершенно лысый мужчина в зеркальных солнцезащитных очках, держащий в руке запотевший стеклянный бокал.
Губы Данила растянулись в глуповатой улыбке.
Поход
Вы не представляете, сколько проблем мне создали проклятые еретики. Группы этих созданий окрепли настолько, что смогли оказать серьезное сопротивление моим воинам. Более того, уроды оказались достаточно сообразительными, и как только почувствовали, что за ними ведется систематическая охота, дружно кинулись в бега. Отряды рыцарей смерти сбились с ног, отыскивая укрытия этих хитрых бестий. Самое печальное, что сам я не мог оказать моим паладинам весомой помощи в этом занятии. Я не имел совершенно никакой власти над этими мерзкими созданиями, более того, я не мог чувствовать их на больших расстояниях. Стоило еретикам удалиться от меня или апостола на каких-нибудь десять километров, и они терялись из моего мысленного восприятия.
Страха по отношению к ним я, естественно, не испытывал. Тем более что страх – это чувство, которому более склонны смертные. Они мне были попросту неугодны или, можно сказать, неудобны. Их существование вне моего контроля меня попросту оскорбляло. Тем паче, что еретики еще и напрямую угрожали моей пастве, поскольку питались они исключительно мертвяками. Людей на подконтрольных мне территориях попросту не осталось.
Наконец я смог подавить последний очаг сопротивления. Пять тысяч отборных рыцарей уничтожили большую стаю еретиков, загнав их в узкое горное ущелье, хоть и сами вышли из этой битвы изрядно потрепанными. В этот же день я стал готовиться в дорогу. Потратив всю зиму на восстановление порядка в своих владениях, я откладывал этот день бессознательно. Осознал я этот факт только тогда, когда последняя причина, мешавшая мне двинуться в дорогу, была устранена. Покопавшись в себе, я, к собственному стыду, понял, что основной причиной задержки являлись не мятежные еретики, а мое собственное нежелание вновь разочароваться. Я опасался, что не смогу найти мою Дашеньку. И это придаст новые силы безумию. Так или иначе, наконец разобравшись в себе, я понял, что дальнейшие отсрочки могут привести меня к тому же результату, что и разочарования в поиске.
Я начал собирать новую армию, благо материала под рукой хватало – как-никак я находился в бывшей столице. С собой я забрал чуть ли не половину населения, рассчитывая в дороге чуть уменьшить это количество за счет изготовления новых паладинов.
И вот я двинулся вперед. От цели моего похода меня и мою неисчислимую армию отделяла добрая тысяча километров, что, в принципе, меня совершенно не пугало. Помимо своей армии я направил в сторону, где по моим расчетам должна быть Дашенька, одного из апостолов, отводя ему больше разведывательную роль, чем военную.
Южные окраины оказались неожиданно густонаселенными. И поначалу это поставило меня в тупик. Опасаясь ненароком повредить Дашеньке, я не мог поручить своим воинам атаковать беспорядочно курсирующие по теплым благодатным краям бесчисленные отряды кочевников. Наблюдая за ними через моих подопечных, я обнаружил, что нравы в этих небольших социальных группах царили достаточно жестокие. Удивительного в этом, естественно, ничего не было, достаточно вспомнить деревню, из которой я начал свой божественный путь. И то, как повели в ней себя люди.
Небольшие и разрозненные отряды постоянно вступали в жестокие стычки между собой. Кроме того, я не раз замечал, как власть в отдельно взятой группе путем насильственных действий переходила из рук в руки по нескольку раз в течение одной недели. Все это только усиливало мое разочарование в мире людей.
Постепенно я начал изолировать отряды кочевников друг от друга, блокируя их передвижение армией существ. Попутно я пытался искать среди этих отрядов мою Дашеньку. На первых этапах результаты поиска были отрицательными. Слушая разговоры людей ушами рыцарей-разведчиков и подглядывая за их жизнью, я постепенно воссоздал для себя общую картину их быта и жизни. Основным чувством, двигающим этих людей, конечно же, оказался страх. Страх, по вине которого они готовы были предавать и убивать себе подобных.
Правда, встречались мне и другие. Я чуть ли не со слезами на глазах наблюдал, как отряд воинов в одежде, очень похожей на ту, в которой я увидел Дашеньку, предприняла отчаянную попытку задержать продвижение моего передового отряда, дабы спасти группу детей, запертую в кузове грузовика. Меня, привыкшего к ежедневным картинам предательств и подлостей, совершаемых только с одной целью – выжить, жертва сотни опытных и сильных воинов ради двух десятков детей была неожиданной. Я проникся уважением к людям этого племени, тем более я был горд, что Дашенька находилась среди них.
