Майк Гелприн - Самая страшная книга 2017 (сборник)
– Так-так, понятно. Ну а песик? С песиком что?
– Издох песик, – прошептала несчастная женщина. – Я его там и нашла, где Андрюша написал. Он лежал головой в луже воды. Только никаких наростов, никакой слизи на нем не было. Я боюсь… боюсь…
– Вы боитесь, что Андрей сам его утопил в этой луже, – закончил за нее профессор. – Верно?
– Да, – голос матери был едва слышен.
– А в туалет он действительно ходил прямо в комнате?
– Да…
– Как вы думаете, сколько дней это продолжалось?
– Точно не знаю… Может, около недели… О, господи, какой кошмар… За что нам это, за что?
– Ну-ну, все хорошо. Еще раз подчеркиваю: все страшное позади. Андрей очень вовремя попал к нам в клинику, здесь он будет окружен заботой и вниманием. У нас в штате исключительно профессионалы высочайшей квалификации, всех уровней, начиная от медсестер – я не шучу. Знаете ли, есть медсестры, и есть медсестры.
– Слава говорил мне, что ваша частная клиника – лучшая в Сибири.
– Думаю, так оно и есть, – спокойно согласился Валентин Филиппович. – Наталья Сергеевна, скажите, а какое у вашего сына образование?
– Ну как какое? Одиннадцать классов. – Женщина, казалось, слегка воспряла духом, приободрилась. Голышеву удалось немного ее успокоить и вселить надежду. – Он только собирался поступать в институт.
– В какой именно?
– В СФУ [7], на биологию.
– Интересно… В его дневнике упоминается достаточно сложные для понимания микологические термины. Анаморфа, телеоморфа… Явно не школьный уровень. Знание латыни опять же – откуда это у него? Неужели это самообразование?
– Ох, так ведь это же с форума!
– С форума?
– Да, он упомянул о нем в дневнике. Это грибной форум, там общаются грибники, причем самые заядлые, если не сказать чокнутые.
– Так Андрей грибник? А вы?
– Я? Нет, я грибы люблю только в тарелке. Грибником Андрюшу отец сделал. Он приучал с детства, брал с собой в тайгу. Саша, муж мой… Пропал без вести он в лесу, семь лет тому назад уже. Я думала, Андрей возненавидит лес после этого. Но нет… Наоборот, он как подрос, так стал все чаще уходить, все дальше… Может, пытался следы отца отыскать? Даже не знаю. Грибы приносил исправно, очень хорошо в них разбирался.
Она прервалась на мгновение, собираясь с мыслями. Тяжело вздохнула, вытерла платочком глаза. И продолжила:
– Все изменилось с тех пор, как я ему купила ноутбук, и он научился ориентироваться в Интернете. Нашел он там этот проклятый форум, втянулся. Не помню, как точно он называется. «Грибной клуб», что ли? Или «Разговор с грибами»?
– Даже так? – Профессор нахмурил брови.
– Нет-нет, это не то, о чем вы подумали. Там не обсуждают всякие наркотические грибы. Там, насколько я поняла, грибники из разных регионов стараются перещеголять друг друга, хвастаясь своими находками. Выкладывают фотографии, определяют друг другу всякие редкости. Туда даже специалисты-микологи заходят. А среди любителей там есть более-менее нормальные – это те, кому только съедобные грибы интересны, – и совсем чокнутые, способные ползать на коленках вокруг какого-нибудь бревна чуть ли не с лупой, чтобы найти и сфотографировать грибную фитюльку размером в несколько миллиметров.
– Вполне невинное увлечение, не правда ли? – прокомментировал профессор. – На первый взгляд.
– Вот именно, что на первый взгляд. Буквально за пару лет обычное увлечение Андрея превратилось в какой-то безудержный фанатизм. В этом году, уже с апреля, он все свободное время тратил либо на походы в лес, либо на общение на форуме. У него десятки тысяч грибных фотографий! Все последнее время Андрей думал исключительно о грибах. Он даже мобильник настроил так, чтобы ему приходили уведомления об ответах на форуме, и чуть что – бросался к ноутбуку.
– Вот оно что, – протянул Валентин Филиппович, спешно записывающий что-то со слов Натальи Сергеевны в толстую тетрадь большого формата. – Теперь картина начинает проясняться.
– Скажите, – обратилась к нему женщина, – вы уверены, что он действительно не заразился каким-нибудь неизвестным науке грибом? Он часто мне говорил, что грибное царство Сибири не изучено и на пятьдесят процентов.
– Абсолютно! – заверил ее профессор. – Я вам уже говорил и повторяю еще раз: нами сделаны всесторонние, полные анализы. В организме вашего сына нет никаких следов присутствия гриба-паразита. Его недуг – чисто душевного, психического характера.
– Как он сейчас? – спросила Наталья Сергеевна.
– Сейчас он отдыхает. Спит. При первичном осмотре было выявлено чрезвычайное психоэмоциональное напряжение, которое проявилось даже на физическом уровне – спазмами и судорогами отдельных мышц. Мы ввели его в состояние искусственного сна, чтобы дать возможность клеткам его тела и мозга как следует отдохнуть.
– Я хочу его видеть, – сказала мать.
Голышев выдержал небольшую паузу и произнес:
– Что ж, идемте.
Они прошли через уютный, опрятный внутренний дворик клиники, где был разбит небольшой скверик с аллейками. Кое-где на скамеечках сидели больные с отрешенными лицами, в однотипных больничных куртках. Дюжие санитары покуривали в сторонке, ненавязчиво присматривая за пациентами. Помещение собственно больницы располагалось напротив. Входная дверь, обитая вагонкой снаружи, оказалась на самом деле стальной и массивной. Внутри коридоры освещались мягким равномерным светом. Стенки были расписаны жизнерадостными солнечными рисунками, стилизованными под детские. Дверь в палату Андрея также оказалась стальной, с крохотным окошечком наверху.
Он лежал лицом вниз, накрытый простыней, из-под которой торчали худые ноги. Сердце Натальи Сергеевны сжалось. Она подошла к нему, осторожно погладила по голове. Андрей не реагировал, дышал спокойно и ровно. Наталья Сергеевна осторожно откинула простыню.
– Почему он у вас голый лежит? – возмущенно прошептала она.
– Видите ли, – так же шепотом ответил Валентин Филиппович, – состояние глубокого сна может продлиться несколько дней. В таком случае весьма вероятно произвольное опорожнение мочевого пузыря и кишечника. Поэтому мы на этой стадии лечения и не одеваем больных. Чтобы облегчить уход.
– Но ведь… есть же памперсы для больных…
– Что вы, Наталья Сергеевна. Памперсы вредны для здоровья. Мы их не используем, категорически.
Дверь в палату открылась, вошла деловитая медсестра, катя перед собой столик с препаратами и шприцами. Вынув из кармана халата толстую пачку бумажек, похожих на рецепты, быстро выудила оттуда нужную, положила на столик, стала набирать шприц. Размашистая надпись на бланке, над круглой печатью клиники, гласила: «Евдокимов А. А., 1998 г. р. Острый приступ параноидальной шизофрении».
