Андрей Буровский - Сибирская жуть-4. Не будите спящую тайгу
Не округли Михалыч глаза так честно — Ведмедь наверняка поверил бы.
— Ну и какие у вас планы?
— В зависимости от результатов экспедиции…
— Кроме следов — есть результаты? — повернулся к Михалычу Бортко.
— Вам же говорили — вон, две туши мамонтов ледникового периода…
— А я думал, преувеличивает мой сотрудничек, — протянул Бортко, указывая на Павла.
— Нет, скорее преуменьшил. Мамонтов точно два, и один начал изрядно разлагаться. А может быть, есть и еще. Ну, и что будете делать?
— Зависит от воли начальства…
Поощряемый кивком Бортко, Тоекуда заметил солидно:
— Необходимо извлечь хотя бы того мамонта, который начал разлагаться.
— И хотите увезти его в Японию… Я правильно понимаю?
— Совершенно неправильно. Мамонт — достояние международной общественности. Когда его извлекут и удалят сгнившие части, его будут изучать люди из дюжины стран. А чучело мы потом выставим в нескольких крупнейших музеях мира.
— Ну хорошо… А вся эта частная война, как ее прикажете понимать?!
— Оружие у нас или свое, или куплено официально. И документы на него есть. А насчет тех, кто на нас напал, тот пускай и отвечает сам.
— Резонно. А как насчет тех, кто здесь воевал с этими, с людьми Чижикова?
— Вы имеете в виду Агентство космических дел? Простите, вот еще один договор. — И Тоекуда действительно извлек из кейса и передал Бортко бланк договора. — То, как они решают вопросы приобретения и ношения оружия и прочие, согласитесь, не мои проблемы. Но я прошу вас поговорить с руководителем агентства.
— А вам, — очень официально обратился Тоекуда к Михалычу, — вам надлежит немедленно приступить к раскопкам и подготовке мамонта к транспортировке.
— Слушаюсь, — так же сухо ответил Михалыч.
— То есть вы предлагаете своих наемников из этого агентства так сказать, в качестве вершителей правосудия? Я правильно вас понимаю? — проявил Бортко редкое умение говорить о том, о чем совсем не хочет собеседник.
— Не в качестве вершителей, — мягко поправил Тоекуда, — а в качестве помощников правосудия. В конце концов, эти люди могут дать показания о том, что видели и слышали…
— И что делали, как я понимаю? — проявлял Бортко все те же качества.
— Несомненно, и что делали, — кротко согласился Тоекуда.
— А рассказанное вашими людьми, — веско закончил Бортко, — мы сравним с тем, что нам расскажут, например, эти два молодых человека. Судя по всему, они как раз идут, чтобы давать показания.
Действительно, Саня Ермолов и Саня Харев шли давать показания, сопровождаемые почти двухметровым мальчиком. А Витька Ленькин загребал сапогами землю и вид имел такой, словно не он шел, а его вели или даже, может быть, тащили.
— Господин майор! Прошу вас арестовать этого сомнительного человека и этого иностранца!
Ведмедю явно стало интересно:
— А на каком основании?
— Как присвоивших труп мамонта и… — тут Ермолов изрядно потужился, даже немного покряхтел от интеллектуального усилия, — как стремящихся нанести ущерб государственным интересам Российской Федерации.
Михалыч раскрыл было рот… Бортко сделал неуловимо быстрый жест, и Михалыч, как ни странно, заткнулся.
Бортко повернулся к Ермолову, и его лик выразил такое сочувствие, такое проникновенное желание помочь, что у людей поумнее одно это вызвало бы желание немедленно убежать подальше.
— Ага, ага, присвоение, да?! Так это, значит, ваш мамонт, я правильно понял?
— Да, его нашла наша экспедиция. Мы имеем на него право!
— Ага. Вы разводили мамонтов?
— Нет же, их живых больше нет, мы нашли…
— Ага… Вы застрелили мамонта? Нашли мамонта? Заполевали? Как будет точнее?
— Мы нашли…
Харев высказывался точнее Ермолова:
— Экспедиция Школьного университета нашла ископаемый труп мамонта. Мы хотели использовать его для нужд учебного процесса, но отсутствие средств заставило нас привлечь японский капитал.
— Ага, — развлекался Бортко. — А вы, значит, — обернулся он к Тоекуде, — вы и есть японский капитал?
— Я и есть. И я хотел бы сделать вам официальное заявление…
— Сейчас и сделаете. Так, значит, вы привлекли господина Тоекуду. Простите, а контракт у вас с ним подписан?
— Контракт у Чижикова, в Карске. Этот контракт был нарушен господином Тоекудой, который вошел в преступные отношения с господином Андреевым с целью попытки похищения мамонта. Я прошу еще раз арестовать этих преступников.
Лик Бортко излучал почти небесную кротость.
— Простите, а когда вы отыскали этого мамонта? Судя по запаху, давненько.
— Мамонта нашли в прошлом году. Сейчас мы были должны…
— Ага, ага! Скажите, а почему не было нигде и никакого сообщения о том, что была сделана такая находка?
— Ну-у. Ажиотаж, понимаете, нежелание привлекать внимание разного рода авантюристов, в том числе международных.
И при последних словах Саня Харев неодобрительно покосился в сторону Михалыча. Тот гадостно, ехидно ухмылялся, но не произносил ни слова.
— Ага. Но вы ведь не известили и никакие научные учреждения, ни в России, ни за рубежом. Никто не слышал об этом мамонте. Или вы считаете, что руководство Академии наук — это тоже шайка аферистов?
— Но ведь есть же такая вещь, как приоритет! Мы сделали уникальное открытие! Так почему мы должны были кому-то его отдавать!
— Ага, ага. То есть вы считали, что мамонта должны извлечь именно вы сами? Ваша фирма?
— Что вы имеете в виду под фирмой? — позеленел Харев от бешенства.
— Как отвечает на такие вопросы мой старинный приятель из Одесского угрозыска, «что имею, то и введу» (физиономия Харева приобрела свекольный оттенок). А имел я ввиду экспедицию Школьного университета. Я не ошибся? Все верно?
Харев кивнул.
— Ну так, значит, вы полагали, что именно вы должны извлечь из земли мамонта?
— А разве это нарушение закона?!
— Ну что вы. До нарушения закона мы еще дойдем, уверяю вас. А пока я хотел бы кое-что понять. Вот ваша экспедиция оставила этот труп мамонта на месте находки. Вы просто не смогли его вынуть отсюда, изучить и вывезти? Я правильно понимаю?
— Пока правильно.
— А если бы ваша экспедиция обратилась к властям и в ту же Академию наук, как вы полагаете, нашлись бы средства для извлечения и для транспортировки?
Харев как воды в рот набрал.
— То есть вы, чтобы сохранить этот самый… этот… — Бортко защелкал в воздухе пальцами.
— При-о-ри-тет, — по слогам подсказал Михалыч самым шелковым голосом. Харев и Ермолов кинули на него злобные взгляды.
— Во-во… Приоритет. Чтоб сохранить приоритет, вы согласны были, чтобы уникальный труп валялся и разлагался. Чтобы вам сохранить приоритет, то ничего страшного, пусть себе мамонт здесь валяется и воняет?! Я правильно излагаю?
