Август Дерлет - Маска Ктулху
Я никогда прежде не бывал в Инсмуте — приехав в Массачусетс из Нью-Хэмпшира учиться богословию, я еще ни разу не выбирался из Бостона дальше Аркхема. И теперь городок, который предстал передо мной, когда автобус спустился с холма к берегу океана, произвел на меня самое удручающее впечатление. Он казался тесно застроенным и в то же время пустынным; нигде ни одного автомобиля; из трех колоколен, что возвышались над трубами, ветхими мансардными крышами и остроконечными фронтонами, многие из которых совсем покосились и грозили вот-вот упасть, только одна имела мало-мальски приличный вид, тогда как остальные две, ветхие, дырявые, с отколовшейся черепицей, явно нуждались в ремонте. Пожалуй, не только колокольни, но и весь городок нуждался в ремонте, за исключением двух зданий, которые я уже видел в своем сне, — завода и дома с колоннами в окружении церквушек, на котором висела черная табличка с надписью золотыми буквами: «Тайный орден Дагона». Вот его-то, равно как и расположенное на берегу Мануксета здание завода, принадлежавшего перерабатывающей компании Марша, судя по всему, недавно отремонтировали. Что же касается остальных построек, то все они, включая деловой центр города, были отталкивающе древними, с облупившейся краской и давно не мытыми окнами. Впрочем, это можно было сказать обо всем городке, хотя его старинные улицы Броуд, Вашингтон, Лафайет и Адамс, где проживали остатки самых почтенных фамилий Инсмута — Марши, Джилмены, Элиоты и Уэйты, выглядели немного лучше, то есть нуждались не столько в ремонте, сколько в уборке, ибо их садики напоминали скорее дикие заросли, а густо покрытые ползучими сорняками заборчики превратились в непроницаемые стены.
Стоя на тротуаре, я разглядывал унылый, безобразный Инсмут, затем спросил у водителя, когда автобус отправится в обратный рейс; получив ответ — в семь часов вечера, — я стал думать, что делать дальше. Разговаривать с местными жителями не хотелось — у меня было такое чувство, что заводить с ними беседу значило подвергать себя опасности; и все же любопытство взяло верх. Мне пришло в голову, что управляющий сетью магазинов «Ферст Нэшнл» может и не быть уроженцем Инсмута; у подобных компаний существует правило: периодически менять управляющего, который на этот раз вполне мог быть и человеком со стороны — наверняка любой, кто не был уроженцем этого городка, должен был остро чувствовать себя чужаком среди местных. И я направился к расположенному на углу магазину.
К моему удивлению, там никого не оказалось, кроме одного пожилого господина, который был занят тем, что расставлял на полках консервные банки. Я спросил насчет управляющего; человек ответил, что это он и есть. В его внешности не было отталкивающих признаков, что отличали всех жителей Инсмута; итак, мои предположения оправдались — он был не из местных. Заметив, что мое появление его как будто напугало, я был несколько разочарован; впрочем, немного подумав, я решил, что его можно понять — трудно жить в городе, населенном такими выродками.
Представившись, я сказал, что, судя по всему, он тоже приезжий, и с ходу задал несколько вопросов. Что происходит с жителями Инсмута? И что такое «Орден Дагона»? А также: что говорят в городе о человеке по имени Ахав Марш?
Его реакция была мгновенной. Впрочем, я ожидал чего-то подобного. Управляющий вздрогнул, бросил испуганный взгляд на входную дверь, затем крепко схватил меня за руку.
— Здесь нельзя спрашивать о подобных вещах, — хриплым шепотом сказал он, трясясь от страха.
— Простите, что напугал вас, — сказал я, — но я здесь проездом и просто хочу знать, почему такой прекрасный порт находится в таком запустении; он ведь действительно в запустении — верфи никто не ремонтирует, конторы закрыты.
Управляющий содрогнулся.
— А они знают, какие вопросы вы задаете?
— Вы первый человек в этом городе, с кем я заговорил.
— Слава богу! Послушайте моего совета — немедленно уезжайте. Вы можете сесть на автобус…
— Я приехал сюда на автобусе. И хочу узнать о вашем городе как можно больше.
Управляющий помедлил, бросил опасливый взгляд на дверь, затем, видимо решившись, прошел вдоль прилавка к двери, скрытой за занавесками, — наверное, это была его комната — и сказал:
— Пойдемте, мистер Кин.
Когда мы оказались за занавеской, он начал говорить — нерешительно, хриплым шепотом, словно находился в доме, где подслушивают даже стены. Он сказал, что я задаю вопросы о таких вещах, которые никто не должен знать, поскольку не существует никаких доказательств. Единственное, что он знает, это слухи — слухи и медленное, но ужасное вырождение целых семейств, которые, ввиду своей полной изоляции, из поколения в поколение вынуждены совершать близкородственные браки. Этим частично объясняется странный вид жителей Инсмута, так сказать, «инсмутская внешность». Да, старый капитан Обед Марш занимался коммерцией в дальних странах, откуда привозил какие-то странные вещицы — и, по слухам, странные обряды вроде поклонения какому-то языческому морскому божеству; он называл это «Орден Дагона». Говорили, что он торговал с существами, которые в лунные ночи всплывали из темной глубины на поверхность в районе Рифа Дьявола, где он с ними встречался, — это в полутора милях от берега; лично он не знает никого, кто их видел, но говорят, что в ту зиму, когда в Инсмут приехали военные и взорвали всю прибрежную часть города, к Рифу Дьявола подошла подводная лодка и начала пускать торпеды прямо в самую глубину океана. Управляющий был весьма убедителен, однако у меня создалось ощущение недосказанности — большая часть моих вопросов так и осталась без ответов.
Да, о капитане Обеде Марше ходило много разных историй, и не только о нем, а вообще обо всех Маршах. Подобные истории рассказывали и о Джилменах, Уэйтах, Орнах, Элиотах — обо всех этих старинных, некогда очень богатых семействах. Верно и то, что от перерабатывающего завода Маршей, а также здания, где располагается «Орден Дагона», лучше держаться подальше…
Здесь наш разговор был прерван треньканьем дверного колокольчика. Пришел покупатель, и мистер Хендерсон отправился его обслуживать. Выглянув в щелочку между занавесками, я увидел женщину — инсмутскую женщину, судя по ее отталкивающему виду. Она не просто походила на мужчин, которых я уже видел; она походила скорее на рептилию, чем на человека, — когда она заговорила, я услышал хриплое кваканье, однако Хендерсон прекрасно ее понимал и держался с ней если не подобострастно, то, во всяком случае, чрезвычайно услужливо.
— Она из семейства Уэйтов, — сказал он, вернувшись ко мне. — Они все такие, а до них такими стали Марши. Их уже почти никого не осталось, кроме Ахава и двух старух.
