Энн Бишоп - Дочь крови
У него была только одна причина, чтобы подчиниться, чтобы есть и пить, чтобы принять последствия, — и отнюдь не страх смерти. Он неистово любил жизнь, но при этом оставался эйрианцем — охотником, воином. Люцивар вырос бок о бок со смертью, и это притупило страх перед ней. Часть его даже приветствовала мысль о том, чтобы стать мертвым демоном.
У него осталась лишь одна причина. Девочка с яркими сапфировыми глазами.
Люцивар поднял кувшин и начал пить.
2. ТеррилльЛюцивар стиснул зубы и зажмурил глаза. Он ненавидел лежать на спине, как и все эйрианцы мужского пола. Так они не могли использовать крылья. Это было проявлением крайнего подчинения. Но, привязанный к «ложу для игр», Люцивар ничего не мог поделать, оставалось только терпеть.
Пока очередная ведьма Зулльтах двигалась сверху, думая только о том, как быстрее достичь наслаждения, он только ругался про себя самыми непристойными словами, награждая женщин разнообразными проклятиями. Руки эйрианца стискивали медные столбики изголовья всю ночь с такой силой, что на них отпечатались его пальцы.
Снова и снова, одна за другой. С каждой боль становилась все сильнее. Он ненавидел их за эту боль, за их удовольствия, за смех, за еду и воду, которой они помахивали перед ним, пытаясь заставить его умолять.
Но он был Люциваром Ясланой, эйрианским Верховным Князем. Он не станет умолять. Не будет. Не будет.
Люцивар открыл глаза. Тишина. Полог постели задернут, не давая рассмотреть комнату. Он попытался пошевелиться, немного размять затекшие мышцы, но привязали его на славу, не оставив возможности сдвинуться с места.
Он снова облизал губы. Страшно хотелось пить, навалилась мертвенная усталость. Было так легко ускользнуть от боли, от воспоминаний…
В коридоре зазвучали мужские голоса. Движение в комнате, скрытое и смазанное закрытым пологом. Наконец голос Зуультах:
— Несите его.
Комната была задернута серой, туманной дымкой. Свет танцевал сквозь осколки стекла, а голоса доносились словно из-под воды.
Стражники отвязали его руки и ноги, а потом стянули запястья за спиной веревками. Люцивар зарычал на них, но и этот звук был тихим и далеким. Он не имел никакого значения. Совсем никакого.
На мгновение у Люцивара прояснилось в глазах, стоило ему увидеть «мраморную леди». Колени подогнулись от боли. Охранники подтащили его к кожаным ремням, заставили встать на колени и надежно пристегнули ноги к полу под коленями и на лодыжках. Затем они подкатили мраморный цилиндр с гладкими отверстиями и установили его. Как только Люцивар проник в одно из них, его привязали к мрамору кожаным ремнем, проходящим как раз под ягодицами. Теперь хватит места, чтобы ослабевшим органом двигаться вперед, но убрать его не удастся.
Серый цвет. Блаженный, вращающийся серый вихрь.
— На этом все, — надменно заявила Зуультах, одним движением хлыста велев стражникам убираться из комнаты и заперев за ними дверь небрежным движением запястья.
Было невыносимо стоять на коленях на жестком полу. Боль. Сладостная боль.
Хлыст, свистнув, ударил по ягодицам. Кровь тонкой струйкой потекла через кожаный ремень. Приторно пахнущий шелк коснулся его плеч и лица.
— Хочешь пить, Яси? — певуче промурлыкала Зуультах, опустившись на плоскую поверхность «мраморной леди». — Надеюсь, не откажешься от сливок?
Она распахнула полы халата и раздвинула ноги, открыв темный треугольник волос.
Хлыст стегнул плечо.
— Твоя награда, Яси. Твое удовольствие.
Красные полосы на сером. Красные полосы и темный треугольник.
— Внутрь, ты, ублюдок! — Свист хлыста, удар, порез на спине, возле крыла.
Внутрь, внутрь, внутрь — в серый цвет. На губах влага. Язык покорно движется. Внутрь, внутрь. Все глубже в боль, во влагу, в темноту, темноту, темноту… В боль, искаженную и превращенную в блаженство, осколки стекла, извращение… Влага и тьма, тьма с полосами красного, голод, боль… Кипит алый огонь, поднимается… Эбеново-серый поднимается стеной, голод, голод, зубы, наслаждение, боль, стоны, стоны, зубы, наслаждение, поднимается, кипя… Боль, наслаждение, стон, голод, зубы, стон, зубы, крики, крики, крики… Красный, красный, красный цвет, горячий красный цвет, кипит, бежит… освобождение.
Люцивар покачнулся, не в силах понять, что происходит. Зуультах каталась по полу, крича не переставая. Он попытался слизнуть влагу с губ, но что-то мешало. Повернув голову, он выплюнул это.
Долгое время, пока стражники барабанили в закрытую дверь, а Зуультах кричала, он смотрел на крошечное нечто, которым его зубы пытались утолить голод. Сначала он не понял, что это. Однако, когда его обвисший член наконец выскользнул из отверстия в мраморе и он увидел источник красного цвета, Люцивар поднял голову и испустил воющий, дикий смех.
3. Террилль— У тебя посетитель, — резко бросил Филип, складывая кучу бумаг в аккуратные стопки. Он занимался этим только в том случае, если был чем-то раздражен.
Деймон удивленно поднял бровь:
— Вот как?
Филип бросил взгляд в его сторону, избегая при этом смотреть на ненавистного человека.
— В золотом салоне. И побыстрее, если можно. У тебя сегодня весь день расписан по минутам.
Деймон скользящей походкой направился в золотой салон. Ментальный запах, присущий только одному человеку, ударил в нос еще до того, как он открыл дверь. Надев привычную маску ледяного равнодушия и заперев свое сердце на замок, Деймон вошел в комнату.
— Лорд Картан, — скучающим тоном протянул он, закрыл дверь и прислонился к ней, засунув руки в карманы брюк.
— Сади. — В глазах Картана горело злобное удовольствие. И все же он нервно отступил на шаг.
Деймон спокойно ждал, наблюдая за тем, как Картан меряет шагами комнату.
— Возможно, никто тебе не удосужился или не осмелился рассказать, поэтому я решил сообщить лично, — произнес посетитель.
— О чем?
— Яси.
Предвкушение, светящееся в глазах Картана, заставило Деймона насторожиться. Сердце забилось чаще, во рту пересохло, но он небрежно пожал плечами.
— В последний раз, когда я что-либо слышал о нем, он служил Королеве Прууля. Зуультах, верно?
— Очевидно, ей он послужил куда лучше, чем когда-либо кому-либо, — с неизъяснимым злорадством протянул Картан.
«Переходи к сути, ты, маленький ублюдок».
Картан вновь принялся расхаживать по комнате.
— История не вполне ясная, как ты понимаешь, но, похоже, находясь под воздействием довольно солидной дозы шаффрамате, Яси обезумел и укусил Зулльтах. — Картан издал высокий, тоненький, нервный смешок.
