Елена Арсеньева - Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник)
— Подкрепись, Лунд. Древние обряды много сил отнимают.
Лунд нерешительно сунул в рот одну дольку, и тут же на лице его появилось выражение блаженства. Он с полузакрытыми глазами потянулся к Унгхыр, но она уже спрятала руку за спину:
— Погоди, великий врачеватель. Не все тайны ведомы тебе, вижу я. Не знаешь ты, что, луковку голубой лилии съев, замыслов враждебных не утаишь. Почернеет лицо того, кто солжет. Зачем ты сюда пришел, говори! — повелительно крикнула она.
— Ле… лечить, — прохрипел Лунд, и лицо его сначала побагровело, а потом налилось чернотой, как гнилой помидор. Он захрипел и повалился наземь, а Унгхыр, наклонившись, проворно выхватила у него из-за пазухи длинный острый нож…
Выздоровление
— Что это?
— Голубая лилия?!
— Чудо!
Володя, Ита и Марг выкрикнули это хором. А старуха указала на Лунда:
— Он говорил заклинания, насылающие самые ужасные болезни. Но ведь я так же стара, как его отец, и оба мы помним старого шамана из нашего селения. А на всякий случай он и оружие приготовил. Но не удался злой умысел Чернонда.
— Но голубая лилия? — воскликнула Ита. — Откуда она взялась?!
— Ее луковицы я нашла вот здесь, — показала Унгхыр на изголовье Володи.
— Как они попали сюда? — не поверил Марг.
Володя дернул плечом:
— А я откуда знаю?
Но Унгхыр с ласковой укоризной проговорила:
— Хорошо, что ты еще не отведал луковку голубой лилии. А то и твое лицо стало бы черного цвета, как у Лунда.
Все расхохотались. И Володя тоже. Он-то сразу догадался, что это сделал чогграм…
Вкус луковок был ни с чем не сравним. Но не во вкусе дело — главное, что, едва съев их, Володя почувствовал себя совсем здоровым. Будто сказочной живой воды испил. И впрямь чудодейственным цветком была эта голубая лилия!
Все были так счастливы, что и про Лунда забыли. Ита срезала верхнюю пуговицу со своего платья и подала Володе.
Тот неловко поблагодарил, с любопытством рассматривая странный подарок и вспоминая, что эту пуговицу хотел иметь Чернонд. Пуговица была не деревянная, как все остальные на платье Иты, а костяная, украшенная затейливым, тщательно вырезанным орнаментом.
Володя пошел к костру, чтобы при его свете получше рассмотреть узоры, а заодно скрыть смущенное лицо. В этом подарке был какой-то высокий смысл. Тепло стало у него на душе, и Володя почувствовал, что навсегда привязался, как к самым родным и близким людям, верным друзьям, и к храброму охотнику, и к старой доброй Унгхыр, и к девочке по имени Загадка. Их дружбу скрепили опасности, а это бесследно не проходит.
«Ничего, что вертолет улетел! — подумал он, впервые не ощутив тоски при этой мысли. — Все равно где-то есть дороги, и поселки, и города. Я найду Прибрежное! Найду! Даже если буду идти туда пешком много дней!»
То, что рядом были близкие, любящие его люди, подкрепило его силы чуть ли не действенней, чем сама голубая лилия!
— Лунд убежал! — прервал его мысли голос Иты.
«Остров ворочается!»
Внезапно раздался плеск воды. Костер, оглушительно зашипев, погас, наполнив пещеру дымом. Люди, задыхаясь, бросились вон — и очутились лицом к лицу с Чернондом… Позади стояли его сообщники, а с ними и Лунд. Его серо-черная физиономия была перекошена злорадной ухмылкой.
— Ты говорил правильно, охотник Марг, — насмешливо начал Чернонд. — Малек не слишком-то отличается от большой рыбы. Сын помог незаметно подойти к вашему убежищу. И теперь вам настал конец! Ита станет моей женой, а остальных мы убьем…
Он помолчал, проверяя, какое впечатление произвели его слова, а Лунд в этот момент сделал стремительное, змеиное движение — и рванул из Володиной руки подаренную девочкой пуговицу. Увидев ее, Чернонд перекосился от злобы, но заговорил о другом:
— Но вы не умрете, если Унгхыр откроет мне, где растет голубая лилия.
«Мой брат! — впервые подумал с тоской и надеждой о чогграме Володя. — Как сейчас нужна твоя помощь!»
Однако чогграм не появлялся, не слышно было и голоса его…
Володя поглядел на своих друзей. Ита закрыла глаза руками. Унгхыр обнимала ее, а Марг как-то странно оглядывался. Казалось, его гораздо больше, чем угрозы шамана, волнуют низкие тучи, которые стремительно неслись по небу, колючий ветер и взбесившиеся волны…
— Зачем тебе голубая лилия? — спросил Володя, чтобы выиграть время. Он все еще надеялся, что появится чогграм. Но неужели целебная луковица была последним добрым делом, которое сделал этот зверь для ненавистных ему людей?
— Если голубой лилии много — я вытопчу ее, — хрипло пробормотал Чернонд, и Володе показалось, что тот не в своем уме. — Вытопчу, чтобы осталось мало. И эту малость я буду охранять так, чтобы ни одна душа не знала, где растет голубая лилия, насыщающая голодных, исцеляющая больных, исполняющая заветные желания.
— Выходит, ты хочешь добиться того же, что теперь? — недоверчиво сказал Володя. — О ней и так никто не знает! Ее ни у кого нет!
— Нет… Я буду давать ее людям, — ответил шаман, и Володя не поверил своим ушам. — Но нет, не даром! — захохотал Чернонд. — Не даром!!! Люди будут за это отдавать мне меха и морские камни, светящиеся мягким белым блеском, будут бить для меня зверя и птицу, приводить мне в услужение своих сыновей и в жены — дочерей.
Наступило молчание. Володя испуганно оглянулся на Унгхыр: неужели она согласится?! Но та лишь покачала головой:
— Не будет этого, Чернонд!
— Не будет?! — взвизгнул шаман. — Тогда вы все умрете здесь. Сейчас! — Он яростно топнул ногой… и вдруг опрокинулся наземь.
Тревожно вскрикнув, упал и Марг. Покатились по берегу слуги шамана и Лунд. И Володя почувствовал, что земля уходит из-под ног. Она то дыбилась, то проваливалась.
— Остров ворочается! — завопил шаман, с трудом поднимаясь. — Остров ворочается!
Он схватил копье и тупым его концом начал колотить по земле, словно усмиряя взбесившееся животное.
— Землетрясение! — крикнул Марг.
И тут послышался знакомый жалобный плач…
— Бежим! — Володя схватил за руку Иту. — Там мой брат! В тайгу!
Марг помог подняться Унгхыр, и они бросились следом за ребятами. Но тут позади раздался такой вопль, что все невольно обернулись и застыли на месте.
Кровь земли
Что-то невероятное совершалось на их глазах.
Песок с берега, образуя смерч, словно бы уходил в чудовищную воронку, а обнажившаяся земля покрывалась сетью трещин. Из них фонтанами била черная жидкость с резким, неприятным запахом.
