Стивен Кинг - Безнадега
Одри злобно вскрикнула и бросила разряженный револьвер в Стива, но тот успел поднять руку и отбросить его. Потом она повернулась к мальчику и вновь начала душить его двумя руками, яростно тряся, словно куклу. Руки Дэвида перестали дрожать и бессильно повисли вдоль тела, словно дохлые рыбины.
5— Боюсь, — прохрипел Биллингсли. Это было последнее слово, которое он сумел произнести. Старик встретился взглядом с Мэри, в его глазах застыли страх и замешательство. Он попытался сказать что-то еще, но из его горла вырвалось лишь тихое клокотание.
— Не бойтесь, Том. Я здесь.
— А… а… — Взгляд Биллингсли забегал, вновь остановился на лице Мэри. Он глубоко вдохнул, выдохнул… и больше не вдыхал.
— Том?
Ответом ей были лишь вой ветра да скрежетание песка по стеклу.
— Том!
Мэри потрясла старика. Его голова перекатывалась из стороны в сторону, но глаза смотрели на нее, отчего по коже Мэри побежали мурашки. Такие глаза иногда встречаются на портретах. Где бы ты ни находился, они всегда смотрят на тебя. Мэри услышала, что где-то в глубине здания Маринвилл зовет Дэвида. Звала его и девушка-хиппи. Мэри понимала: надо присоединиться к ним, помочь в поисках мальчика и Одри, но ей не хотелось покидать Тома, хотя она понимала, что он уже умер. Умер не так, как показывают смерть по телевизору, но сомнений-то в этом…
— Помогите…
От этого тихого, едва прорывавшегося сквозь шум ветра голоса Мэри аж подпрыгнула, приложив руку ко рту, чтобы заглушить крик.
— Помогите. Есть тут кто-нибудь? Пожалуйста, помогите мне… Я ранена.
Женский голос. Эллен Карвер? Господи, неужели она? Хотя Мэри пробыла в компании матери Дэвида очень короткое время, она сразу решила, что другого и быть не может. Мэри поднялась, еще раз взглянула на Тома Биллингсли, на его перекошенное лицо и застывшие глаза. Ноги затекли, и ей пришлось взмахнуть руками, чтобы в первый момент сохранить равновесие и не упасть.
— Пожалуйста, — простонал голос за окном, выходившим на тропу вдоль торца кинотеатра.
— Эллен? — спросила Мэри, жалея о том, что не может изменить голос, как какой-нибудь чревовещатель. Сейчас она никому не могла доверять, даже раненой, испуганной женщине. — Эллен, это вы?
— Мэри? — Голос приблизился. — Да, это я, Эллен. Это Мэри?
Мэри открыла рот и закрыла его. Да, там Эллен Карвер, она это знала, но…
— С Дэвидом все в порядке? — спросила женщина из темноты и всхлипнула. — Пожалуйста, скажите, что он жив и здоров.
— Насколько я знаю, да. — Мэри подошла к разбитому окну, обогнув лужу крови пумы, и выглянула на улицу. Эллен Карвер стояла внизу. Выглядела она неважно. Согнулась, правой рукой прижимая левую к груди. Бледное как мел лицо, кровь, текущая из нижней губы и одной ноздри. Она взглянула на Мэри. Темные, отчаявшиеся глаза, в которых не осталось ничего человеческого.
— Как вы сумели убежать от Энтрегьяна?
— Я не убегала. Он просто… умер. Истек кровью и умер. Это случилось, когда он вез меня на машине к шахте. Машина слетела с дороги и перевернулась. Одна задняя дверца открылась. К счастью для меня, иначе я осталась бы внутри, как сардина в банке. Я… я вернулась в город пешком.
— Что случилось с вашей рукой?
— Я ее сломала. — Эллен еще больше скрючилась. Поза ее определенно не нравилась Мэри. Эллен напоминала ей тролля из сказки, согнувшегося над мешком с нечестно добытым золотом. — Вы можете помочь мне залезть в окно? Я хочу увидеть моего мужа, хочу увидеть Дэвида.
В голове Мэри зазвенел колокольчик тревоги, что-то подсказывало ей, что дело нечисто, но, когда Эллен потянулась к ней здоровой рукой, когда Мэри увидела на этой руке грязь и запекшуюся кровь, увидела, как эта рука дрожит от усталости, ее доброе сердце цыкнуло на ящерицу инстинкта, что жила в ее мозгу. Безумец коп убил младшую дочь этой женщины, она попала в автокатастрофу, когда ее саму везли на смерть, сломала руку, сквозь ревущую бурю пешком шла по городу, забитому трупами. Не хватает только, чтобы первый живой человек, к которому эта женщина обратилась, увидел в ней бяку и отказался пустить в дом.
— В это окно вам лезть нельзя. Тут полно битого стекла. Что-то… через него прыгнул зверь. Подойдите к другому окну с матовым стеклом. В женском туалете. Туда забраться проще. Там есть ящики, на которые можно встать. Я вам помогу.
— Хорошо. Спасибо вам, Мэри. Слава Богу, что я вас нашла. — Ужасная улыбка осветила лицо Эллен, благодарность, униженность, ужас, все перемешалось, слилось в ней воедино, и изувеченная женщина поплелась к другому окну, опустив голову и согнув спину. Двенадцать часов тому назад это была дама из престижного пригорода, типичная представительница среднего класса, собиравшаяся отдохнуть на озере Тахо, где она, вероятно, намеревалась прикупить кое-что из одежды в магазине «Толбот» и из нижнего белья в «Тайнах Виктории». Днем солнечные ванны с детьми, вечером секс с давним партнером, открытки друзьям — здесь такой чистый воздух, как жаль, что вас нет. Теперь же она более всего напоминала беженку, не имеющую возраста жертву войны, вырвавшуюся из кровавой бани в пустыне.
А Мэри Джексон, эта нежная маленькая принцесса, голосующая за демократов, каждые два месяца сдающая кровь, пишущая стихи, всерьез думала о том, чтобы оставить эту женщину стонать в темноте, пока она не проконсультируется с мужчинами. И что сие означало? Что она тоже участвовала в этой войне, решила Мэри. Именно так мыслишь, так ведешь себя, когда такое случается и с тобой. Только она по этому пути не пойдет. Никогда в жизни.
Мэри вышла в коридор и прислушалась. Больше никаких криков из глубины кинотеатра не доносилось. А затем, когда она открывала дверь в женский туалет, грохнуло три выстрела. Стены и расстояние приглушили их, но в том, что это выстрелы, сомнений быть не могло. За выстрелами последовали крики. Мэри замерла, разрываясь между стремлением броситься на крики и желанием помочь Эллен. Решили дело рыдания, доносившиеся из-за окна женского туалета.
— Эллен? Что такое? Что с вами?
— Я такая глупая, ничего больше. Просто глупая! Ударилась сломанной рукой, когда ставила один ящик на другой. — Женщина за окном, Мэри видела ее силуэт сквозь матовое стекло, зарыдала громче.
— Держитесь, сейчас я вам помогу. — Мэри поспешила к окну и убрала бутылки, которые положил на подоконник Биллингсли, чтобы никто не проник в кинотеатр незамеченным. Она уже поднимала окно, думая о том, как помочь Эллен перебраться через подоконник, не ударив еще раз сломанную руку, когда вспомнила слова Биллингсли о копе: он стал выше. Святой Боже! воскликнул тогда отец Дэвида. Она как Энтрегьян? Как коп?
