Фрэнсис Вилсон - Застава
— Очень даже легко.
Магда начинала нервничать. Он опять отказывался утолить ее вполне естественное любопытство.
— Гленн, а ты сам веришь в бога?
Он повернулся и одарил ее такой ослепительной улыбкой, которая не могла ее не растрогать.
— Я верю в тебя. Разве этого не достаточно?
Магда крепче прижалась к нему.
— Да. Наверное, ты прав.
Она не знала, как должна вести себя с человеком, столь непохожим на нее саму, но которого она так безумно любит. Гленн производил впечатление человека образованного, глубоко эрудированного, но она не могла себе представить его, например, за чтением книги. Сила и энергия так и струились из его тела, а с ней он был до того нежен!..
Гленн являл собой настоящий клубок всевозможных противоречий. И все же Магда чувствовала, что нашла именно того человека, с которым хотела бы связать свою дальнейшую жизнь. А жизнь с Гленном, наверное, сильно отличалась бы от всего того, что она была способна вообразить себе еще неделю тому назад. Кончились бы спокойные дни, заполненные переписыванием нот и доскональным изучением старинных книг. Зато главной частью их будущего, несомненно, стали бы безумные, ослепительные ночи — слитые воедино тела и обжигающая безудержная страсть. Если ее жизни не суждено оборваться на этом перевале, то она хотела бы продолжить ее только вместе с Гленном.
Ей было непонятно, как он умудрился за такой короткий срок так сильно привязать ее к себе. Она только знала, что любит его, и все… И ей отчаянно хотелось всегда находиться с ним рядом, не расставаясь ни на секунду. Быть как бы одним существом. Прижиматься к нему по ночам, рожать ему детей и видеть его счастливую улыбку — точно такую же, как она видела только что.
Но сейчас улыбка уже покинула его лицо. Он снова внимательно смотрел на замок. Что-то мучило, постоянно терзало его — Магда прекрасно чувствовала это. Ей очень хотелось разделить с ним его заботы, взять на себя хоть какую-то часть этой непонятной внутренней боли и тревоги. Но она была беспомощна. Гленн не посвящал ее в свои тайны. Может быть, сейчас для этого как раз и настал подходящий момент?
— Гленн, — нежно начала она, — почему ты на самом деле приехал сюда?
Вместо ответа он указал на замок:
— Смотри, там что-то происходит.
Магда взглянула туда, куда указывал Гленн, и в свете, полившемся из внезапно открывшихся главных ворот, увидела шесть фигур. Одна из них принадлежала, по всей видимости, ее отцу — он сидел в инвалидном кресле.
— Куда его везут? — спросила Магда, чувствуя, как тревожно забилось сердце.
— Скорее всего в гостиницу. По крайней мере, это единственное место, куда они могут добраться без помощи своих машин.
— Они идут за мной, — предположила Магда. Никакое другое объяснение не приходило ей в голову.
— Нет, вряд ли. Если бы они захотели перевести тебя назад в замок, то едва ли для этой цели стали бы брать с собой твоего отца. Нет, они задумали что-то другое.
Закусив от волнения нижнюю губу, Магда наблюдала, как необычная процессия из шести темных фигур двинулась через мост, утопая в поднимающемся тумане. Замелькали лучи фонарей. Когда до их укрытия в кустах осталось не более двадцати футов, Магда возбужденно зашептала:
— Давай сидеть тихо, пока не выясним, что им здесь нужно.
— Если они не обнаружат тебя в гостинице, то могут подумать, что ты сбежала и, чего доброго, решат еще выместить свой гнев на отце. А если начнут искать нас здесь, то обязательно найдут — мы же в ловушке между ними и краем пропасти. Деваться некуда. Лучше тебе, наверное, выйти отсюда и пойти им прямо навстречу.
— А как же ты?
— Если я тебе понадоблюсь, ты найдешь меня здесь. Но пока, я думаю, чём меньше они обо мне знают, тем лучше.
Магда нехотя поднялась и начала продираться сквозь густые заросли колючих кустов. К тому времени, как она выбралась на дорогу, группа из пятерых военных и ее отца направлялась уже к гостинице. Девушка ощутила какую-то неясную тревогу. Она ничего пока не говорила, а только молча смотрела на них, стоя на краю тропинки. Магда никак не могла понять, что же именно так взволновало ее, но отделаться от этого тревожного щемящего чувства так и не смогла. Вскоре среди идущих она различила майора СС. Сопровождающие солдаты тоже были эсэсовцами, но, несмотря на это, отец чувствовал себя в их компании вполне уверенно, и даже о чем-то тихо беседовал с ними. Словом, казалось, что с ним все в порядке.
— Папа?
Все солдаты, включая даже того, который толкал отцовское кресло, разом обернулись, и стволы их автоматов в тот же миг нацелились на Магду. Отец быстро заговорил с ними на немецком:
— Не стреляйте, прошу вас! Это моя дочь! Позвольте мне сказать ей пару слов.
Магда подбежала к отцу, боязливо обогнув страшную пятерку в черных формах, и заговорила с ним на цыганском диалекте:
— Зачем они тебя сюда привезли?
Отец отвечал тоже по-цыгански:
— Я потом тебе объясню. Где Гленн?
— В кустах возле рва, — не задумываясь, ответила девушка. В конце концов об этом спрашивал ее собственный отец. — А зачем тебе это?
Отец моментально повернулся к майору и сразу перешел на немецкий:
— Вон там! — И указал именно на то место в кустах, о котором ему только что сообщила Магда. Четверо рядовых тут же встали полукругом и, взяв «шмайсеры» на изготовку, начали двигаться в направлении кустарника, неумолимо подбираясь к тому месту, где сидел сейчас Гленн.
Магда задохнулась от возмущения. Ей и в голову прийти не могло, что отец способен на столь подлое предательство.
— Папа! Что ты наделал?! — Она бросилась было к кустам, но он успел схватить ее за руку.
— Все в порядке, — тихо заговорил он опять на цыганском наречии. — Несколько минут назад я выяснил, что твой Гленн — один из наших врагов!
Магда ответила по-румынски. В такой жуткий момент она могла соображать лишь на родном языке:
— Нет! Это…
— Он принадлежит к тайной группировке, которая управляет нацистами, и использует их в своих мерзких корыстных целях. Да он даже хуже, чем обычный фашист!
— Да это гнусная ложь! — «Очевидно, отец тронулся умом», — подумалось Магде.
— Нет, это правда! И мне очень неприятно, что именно я должен сообщить ее тебе, но лучше ты услышишь это сейчас от меня, чем сама узнаешь потом, когда будет уже слишком поздно.
— Они же убьют его! — закричала Магда. Ее начинал охватывать панический ужас. Но отец крепко держал ее. Его руки, ставшие теперь сильными, не выпускали ее, и в то же время он продолжал нашептывать ей страшные, невозможные вещи:
