Алина Смирнова - Повелители Смерти
И вот наконец в приглушенном красном свете замаячила черная разметка стен, с цифрой 6С, в коридоре было безлюдно, видимо все маги сбежались-таки в медпункт, но я слышал и помнил разговор тех двух сектантов, лаборатория номер шесть открыта и работает, профессор Ероф, наш куратор проводит там эксперимент, я завернул за угол и охнул от удивления. Привычный, длинный коридор отсутствовал, лишь короткий воздушный шлюз, а за ним огромная стеклянная круглая лаборатория. По кругу шли металлические пандусы и лестницы для передвижения вокруг купола, внутри сверху вниз шли связки проводов и труб общим диаметром, наверное, в полтора метра, словно огромный червь, эти трубы и провода нависали над чем-то и тут я понял, они работали как насос, засасывая что-то изнутри внизу купола. Наверху на пандусе за пультами управления и большими сенсорными, сканирующими панелями седели профессор Ероф, и еще двое профессоров, которых я не знал. Я прошел через шлюз и встал под дверью, взглянув вниз, я закрыл рот рукой чтобы не закричать. Там под самой трубой, располагалась что-то вроде барокамеры, внутри которой был привязан цепями голый Аки, его глаза были перевязаны черной лентой, все его тело было покрыто кровавыми гематомами, и фиолетовыми наростами… но больше всего меня поразило то, что вокруг этой барокамеры по всему периметру располагались симметричные платформы, около двадцати, платформы с пентаграммой внутри и что-то вроде сдерживающего щита, а в них дети. Разного возраста и многих из них я не знал, а многих знал и даже общался с ними. Они плакали и кричали, не понимая почему их заперли в этих платформах.
— Так, Аки-кун! Постарайся-ка! Это уже четвертая испытуемая группа за сегодня, три предыдущие превратились в скелеты и не ожили! — голос профессора Ерофа разносился по конусообразной лаборатории. Цепи Аки звякнули, он попытался вырваться, но слишком ослаб. Ненависть… меня захлестнул порыв ненависти, после всего увиденного, сейчас эти дрожащие от страха дети, но больше всего я был шокирован тем, что секта и этот Ероф заставляют Аки убивать этих детей. В моей голове всплыл и тогдашний разговор с Аки в коридоре. Они заставляли Аки, доброго и беззащитного Аки, который не хотел никого убивать… они заставляли его быть монстром!
— Постарайся, Аки! Хватит уже препираться, ты же знаешь, что если не попробуешь снова, они все равно умрут, в платформах отравляющий газ, они умрут мучительной смертью и уж точно не оживут. Давай же, открывай врата Бездны и попробуй оживить их, когда тьма пожрет их!
Спятивший ублюдок! Ероф нажал какие-то кнопки на сенсорной панели и через провода в барокамеру стали подавать электрическое напряжение, купол разразился криком Аки, его трясло из стороны в сторону в этих металлических кандалах. Они заставляют его подчиниться, используя на нем электрические разряды высокого напряжения.
И тут началось то, чего видимо они ждали. Вокруг барокамеры стал образовываться лилово-черный вихрь… это магия Аки, во всплесках электричества и блеске лилово-черных волн я еле-еле различал его тело, безвольно болтающееся в цепях. Вихрь начал расти, и достигая платформы, он разрывал защитное поле, и аметистовая волна разлагала волосы, кожу, оставляя на платформах только кости… все они в одно мгновение, длившееся не больше пяти секунд, превратились в кости, труба над барокамерой засасывала черную дымку из камеры. Они заставляли Аки пользоваться своей магией, чтобы он пробовал убивать этих детей, а потом возвращать к жизни, а выделяющуюся энергию собирали. Аки… когда все закончилось. Ероф покачал головой.
— Опять не удача. Они снова превратились в скелеты, все до единого. Он плохо старается, слишком мало мотивации что ли. Ладно, на сегодня достаточно.
Когда голос Ерофа затих, я расслышал плач, это был Аки… он знал, что убил их… он жалел их, он ненавидел себя…
Мой гримуар стал перелистываться, я вышел из своего укрытия, и подошел прямо к Ерофу, стоявшему ко мне боком.
В отражении я увидел, что мои глаза стали оранжевыми словно пламя.
— Ублюдки! Как вы смеете! Заставлять Аки так страдать! Он добрый и беззащитный, он не хочет никого убивать! Как вы посмели сделать из него монстра!?
Ероф повернулся и два мага тоже, но для них было уже слишком поздно.
— «Дорогой огненной тропы пойду и возродясь из пепла, приму я вид огня и выжгу все… сожгу я все и обратится тьма в пылающий рассвет…»
Я знал, что это было самое мощное заклинание, которым я только владел, когда я сжег свою семью вместе с домом, я обучался именно ему, и оно вышло из-под контроля… но сейчас я был переполнен ненавистью и болью, сейчас я мог его контролировать.
— Сдохните ублюдки… — и огонь заструился сквозь мое тело, руки и ноги… мой огонь сжег их, плевать, что мне за это будет… сейчас главное, я повернулся и со всей силы ударил стеной пламени по куполу, он разлетелся вдребезги, кожу изранили осколки… — Эй! Аки! Я иду… я уже здесь… я пришел тебя спасать, ведь мы друзья? Верно?
Формиат — созданная из материи хаоса, магии огня и химических реагентов субстанция, способная к отравлению и умерщвлению всего живого. Формиат способен отравить огромные площади, убивая все на своем пути — его разложение абсолютно, он создает благоприятную среду для взращивания мертвых при помощи магии смерти. Изобретателями и создателями формиата по праву считаются Амэ и Химио фон Штэтэрн.
6.Когда мне удалось отцепить Аки от всех цепей, я был шокирован, его тело выглядело так, будто бы его сшили из мелких кусочков, судя по числу швов и шрамов. Он был бледен, лиловые глаза тусклые, он еле-еле стоял на ногах. Я укрыл его своим пиджаком, и Аки, не удержавшись но ногах, упал только выбравшись, из его глаз не могли пролиться слезы, но его вытянутая рука тряслась, когда он потянулся к куче детских костей. Я остановил его.
— Нет, Аки… не надо, я знаю… тот разговор, когда ты сказал о том, что боишься дружить с кем-либо, когда они узнают как они умирают… теперь я знаю, но я по-прежнему хочу с тобой дружить… не надо, Аки… им ты уже ничем не поможешь, а вот себе и нам все наверняка сможешь. И я уже тебе говорил… не ты убиваешь этих людей, а эти чертовы сектанты.
Его взгляд стал осмысленным, а в глазах проснулся блеск и упрямство.
— Знаешь, наверное, я прожил эти годы своей кошмарной жизни не зря… ради того, чтобы кто-то сказал мне это… я не могу назвать тебя другом, Амэ… ты сделал для меня то, что неоценимо дружественными узами… — он замолчал и я не понял, о чем он говорит. Опять это его (не хочу дружить) потому что я опасен? Видел бы он Лилирио! Но Аки вздохнул и закончил мысль, это была еще одна особенная черта его речи, говорить самые важные и последние мысли после некоторой паузы. — Я не могу сказать тебе спасибо, мой друг, за то, что спас меня… за то, что пришел сюда ради меня… этого будет недостаточно. Чтобы выразить мою благодарность, поэтому я говорю… спасибо, Амэ… спасибо брат мой, Амэ…
