Сергей Челяев - Новый год плюс Бесконечность
— Какие ваши годы! — добродушно пробурчал доктор. — Все у вас в движении, все пышет энергией. Это ведь лишь потом, уже пожилым, чувствуешь, как подобно древу, стремящемуся вниз и вглубь, укореняешься и в своих взглядах на жизнь, и в привычках. А с этим, милая Луиза, как раз и приходит наша непоколебимая и, увы, чаще всего ни на чем не основанная самоуверенность.
— Знаю, знаю, — отмахнулась помрачневшая Луиза. — Именно тогда вы все, старики и ветераны, начинаете вещать. Как старые и мудрые лягушки в тихом пруду перед дождем и непогодой.
— Луиза, дорогая моя, — укоризненно протянул советник Штальбаум. — Тебе вовсе не следует огорчать господина доктора своей непочтительностью. Господин Вендельштерн вот уже много лет верой и правдой оберегает наше семейство. И к его словам надлежит не просто прислушиваться, а свято их чтить. И неукоснительно выполнять все рекомендации нашего доктора.
— Лишь бы он, говоря об одном, не умалчивал другого, — понизила голос Луиза. — Всем в этом доме уже давно известно, что у сестрицы Мари — отнюдь не обычная лихорадка. Иначе все его лекарства и припарки уже давно подняли бы мою сестру на ноги.
— Позволю себе заметить, госпожа Луиза, — подал голос Вадим, — что в медицинской практике существует своя специфика. Например, общеизвестные вопросы врачебной этики. Полагаю, что достопочтенный доктор обстоятельно освещает нам все касательно здоровья милой Мари. Прочее же, что он опускает, имеет слишком тесное отношение к его профессии. А она уже сама диктует ему, открывать или же оставлять за бортом нашего любопытства несущественные подробности протекания болезни. И — выздоровления, в чем мы абсолютно уверены, отдавая должное мастерству и огромному опыту нашего уважаемого доктора Вендельштерна.
Вендельштерн взглянул на Вадима с горячей и искренней благодарностью, а Луиза опустила голову и тихо, но явственно прошептала:
— Надутый барчук…
На том завтрак и завершился, не успев, к счастью, разгореться в семейную ссору. Доктор в скором времени заглянул в отведенный Вадиму кабинет, чтобы сердечно поблагодарить его за участие и понимание.
— Что вы, я же прекрасно знаю, что лучшего врача для фройлен Мари и желать не стоит, — ответил Вадим. — И вы понимаете, доктор, теперь и мое положение здесь, в этом доме, становится уже несколько натянутым. Вам, полагаю, известно о брачном сговоре наших родителей?
Вендельштерн кивнул. Этот умный маленький человек с проницательными глазами и неброской внешностью умел молчать, когда нужно. И даже говоря сам, доктор словно прислушивался все время к собеседнику, фиксировал его реакцию на свои слова, наблюдал, точно занемогшего тотчас пациента.
— Я бы хотел задать вам вопрос, доктор, — сказал Вадим. — И очень прошу оставить этот разговор в тайне и правильно меня понять. Лишь беспокойство о здоровье Мари и уважение к нашим родам понуждает меня задать его сейчас.
— Разумеется, — ответил Вендельштерн. — Но имейте в виду: поскольку я — дипломированный врач, моя профессия обязывает свято хранить тайны пациентов. В этом, наверное, мы чем-то сродни исповедникам.
— Да, но ведь вы врачуете тело… — озадаченно промолвил молодой человек.
— Порой — и душу, — покачал головой доктор.
— Что ж, возможно, именно об этом я и хотел спросить вас, доктор, — торопливо сказал Вадим. — Какова же все-таки причина лихорадки, охватившей девушку, которую прочат мне в жены? Надеюсь, вы прекрасно понимаете, что меня прежде всего интересуют только истинные причины болезни, а не ее видимые следствия.
— Причины здесь обычны, — развел руками Вендельштерн. — Общее ослабление организма, нервное истощение… Добавьте изящное, а потому — хрупкое, с точки зрения дамской анатомии, телосложение, и вы поймете, баронет, почему болезнь разгорелась столь скорым и сильным огнем. Именно в результате совместного влияния этих печальных причин ваша нареченная и оказалась для треклятой заразы легкой добычей. Но, смею вас уверить, я твердо убежден в скором выздоровлении милой девушки.
— Вы говорите о нервном истощении? Откуда ж ему взяться? — беспокойно спросил Вадим, но тут же несколько замялся. — Как известно, наша помолвка еще не состоялась, именно в связи с болезнью Мари. Поэтому решительное объяснение еще только предстоит. К тому же, не скрою, любезный доктор, на сегодняшний день желания дочери советника мне покуда совершенно неизвестны.
— Вот как? — учтиво и мягко произнес Вендельштерн.
— С тех пор, как я прибыл в их дом, по причине болезни Мари мы еще не беседовали с ней на столь откровенные темы. Но родители, конечно, ее обо всем известили и неоднократно обсуждали с ней прежде если и не мои скромные достоинства, то, во всяком случае, мои недостатки. Так откуда все-таки взяться нервным расстройствам у молодой и здоровой девушки? Объясните!
— Вы непременно желаете это знать? — тихо спросил доктор. Вадим с жаром кивнул. — Понимаю. И, полагаю при этом, что вы, как безусловный будущий супруг, должны знать все. В таком случае давайте пройдем в гостиный зал, — предложил Вендельштерн. — Здешние комнаты имеют отличные слуховые особенности. Особенно кабинет, отведенный вам, баронет, и вашим слугам. Кстати, я уже имел случай сегодня убедиться в их незаурядной образованности.
— Образованности? — удивился Вадим, выходя вместе с доктором из кабинета.
— Да-да, именно, — подтвердил доктор. — Господин Арчи рекомендовал меня господину Пьеру, а господин Пьер был столь любезен, что поделился со мной несколькими весьма интересными советами по части врачевания лихорадок и ознобов. Впрочем… — Вендельштерн понизил голос и улыбнулся. — Не думаю, впрочем, что рецепты господина Пьера, несомненно, действенные и эффективные с точки зрения конечного результата, подойдут нашей невинной молодой девушке, — шепнул он Вадиму, улыбнувшись с самым заговорщицким видом. — Со своей же стороны позвольте выразить вам восхищение, господин баронет, как человеку, не только разбирающемуся в достойных людях, но и умеющему заставить себе служить. Находить себе столь образованных, трезвомыслящих и предупредительных слуг — это, я вам скажу, большое искусство по нынешним временам, скудным на натуры и сердца.
Молодой человек только пробурчал себе под нос нечто неопределенное. Он и сам не знал, откуда берутся такие слуги, каким образом они сумели уже с утра так потрафить чопорному доктору и кто же все-таки его облагодетельствовал Пьером и Арчибальдом, с какой целью и надолго ли.
Будто в качестве иллюстрации к его кратким размышлениям где-то в коридоре послышался громкий чих. Судя по всему, это Арчи пребывал где-то неподалеку, как и подобает внимательному, но ненавязчивому слуге. Вендельштерн и Вадим подошли к высоким дверям, и доктор отворил их, учтивым жестом приглашая баронета в гостиную.
