Рене Маори - Никогда не смотри через левое плечо
– Не думаю, – ответил Ленни, – мы говорили только о первом и втором. Ни третий этаж, ни чердак, ни подвал никто не трогал. Когда переедем, вызовем слесарей, чтобы они проверили все трубы.
– Угу, – удовлетворенно кивнул сын, – значит, сокровища ждут нас.
– Какие такие сокровища? – засмеялся отец. – Хотя кто его знает, может быть, там найдется что-то любопытное. Не золото, конечно, и не бриллианты… – поспешно добавил он, заметив, как загорелись глаза Фила.
– Собираемся? – деловито спросила Алекс. – Что брать?
– Только самое ценное, – в тон ей ответил муж. – Магги.
Но оказалось, что и кроме Магги, ценного в семье Карми накопилось предостаточно. Фил не желал расставаться с компьютером и игрушками. Хотя он был уже большим мальчиком, но все еще хранил под кроватью коробку, набитую солдатиками, модельками военной техники и плюшевыми игрушками.
– Без коробки не поеду, – решительно сказал он, – я хочу оставить память о своем детстве. Почему ма хранит свою куклу в коробке из-под обуви, а я не могу?
Алекс, напевавшая что-то на кухне, неожиданно поперхнулась.
– Я помогу тебе? – сладким голосом спросил Ленни, предвкушая, как отправит в мусор половину всего этого добра.
– Сам упакую, – мрачно ответил Фил. – Или ты хочешь сказать, что в новом доме для моих вещей не найдется места? Ты мне откроешь чердак, и я туда все отнесу. Не проблема.
Алекс тоже не пожелала расстаться с любимыми вещами и собрала целый чемодан альбомов и безделушек. Наполнила две объемистые сумки одеждой для себя и для Магги. Вещи забили багажник, и одну из сумок пришлось пристроить в ногах Фила. Он мужественно согласился сносить такое неудобство отчасти потому, что как раз в эту сумку он упрятал все свои игрушки и надеялся, что рядом с ним они будут в полной безопасности.
– Ну-ну, – сказал Лени, занимая место рядом с Арчибальдом, – я думал, что мы приедем как цивилизованные люди, а оказывается, что моя семья – обыкновенный цыганский табор, не желающий расставаться с помятыми жестяными чайниками и закопченными котлами.
«Табор», оккупировав заднее сиденье, предпочел помалкивать. Только Магги лепетала что-то свое и радостно сверкала двумя новенькими нижними зубами.
Фил прямо с порога бросился в свою комнату и замер в дверях от счастья. Стены сверкали свежей нежно-голубой краской, ажурная оконная решетка, выкрашенная белым, спорила с кружевом тонких занавесей. На полу лежал огромный ковер, который был бы самым лучшим ковром в мире, если бы на пенистых волнах, изображенных на нем, не восседала яркая золотая «девчоночья» рыбка. Впрочем, в этой комнате Фил готов был простить и рыбку, и все на свете. Даже если бы на полке стояла Барби в коробке, все равно эта комната была бы самой лучшей в его жизни. Потому что у него впервые появилась своя комната.
Через три дня после вселения семьи Карми в новый дом к ним пожаловал гость. Все еще сидели в столовой, попивая кофе, как вдруг раздался звонок.
– Неужели это нянька? – обрадовалась Алекс.
Но это была не няня. Анна ввела в комнату человека лет тридцати.
– Иштван Беркеши, – представился гость.
Он был высок и строен, худое аристократическое лицо с правильными чертами выражало непоколебимое спокойствие и доброжелательность. Густые черные кудри обрамляли бледное лицо, по-старомодному ниспадая крупными кольцами на спину и плечи.
– Проходите, – слегка растерявшись, пригласил Ленни.
Он еще не усвоил манер человека из высшего общества, к которому оказался причисленным, в одночасье сделавшись миллионером.
– Здравствуйте. Очень рад. Я – Леонид Карми. Моя жена – Александра. Наш сын – Филипп.
– Здравствуйте, – величественно кивнул гость. – Я был другом госпожи Елизаветы. Но мне бы хотелось стать и вашим другом тоже. Я очень надеюсь, что наши интересы совпадут, и мы найдем общие темы для разговоров.
Голос гостя с легким иностранным акцентом переливался всеми оттенками черного бархата.
Его тут же усадили за стол и предложили чашечку кофе. Когда рассеялось напряжение первых минут знакомства, завязалась непринужденная беседа. Гость был мил и отвечал на вопросы без стеснения. Да, он часто навещал Елизавету и скрасил ей последние годы жизни. Как давно они были знакомы? О, почти восемь лет. Она была мудрой женщиной и очень образованной. Старой закалки, сейчас таких уж и не сыщешь.
– Иштван – это Иван? – спросила Алекс.
– Нет, – ответил гость, – это венгерское имя. Иштван – это Стефан. Я из Венгрии. Теперь вот живу здесь, в Барнеби, недалеко от вашего дома. И если вы не станете возражать, то стану частым гостем. По правде говоря, у меня и не было никого, кроме вашей бабушки, – обернулся он к Ленни, – а теперь вот и ее не стало.
– Конечно, мы будем очень рады! – воскликнул Ленни. – У нас ведь тоже нет знакомых в этом городе.
Он хотел добавить «знакомых нашего круга», но почему-то застеснялся.
– О, – заметил гость, – теперь вам будет несложно завести друзей из числа самых известных и богатых граждан города. Боюсь, вы настолько увлечетесь светской жизнью, что однажды совсем забудете беднягу Иштвана, который любит лишь покой, умную беседу и тихие вечера у камина. А мне много и не надо. Вот так посидеть за чашкой кофе. Я ведь ужасный домосед. Смею надеяться, что вы вернете мне этот визит и посетите мое скромное жилище в любое удобное для вас время.
– Конечно, мы придем, – тоненьким голоском сказал Фил, робко глядя на нового знакомого. С каждой минутой тот нравился ему все больше, и он с интересом прислушивался к разговору взрослых, хотя давно уже подумывал о том, чтобы сбежать к себе. Ведь наверху его ждал компьютер с недоигранной стрелялкой, а это, сами понимаете, святое и не терпит отлагательств.
Разговор давно уже перешел на предметы малоинтересные для Фила. Но он продолжал сидеть тихонько, словно мышь, зачарованно глядя на Иштвана.
Анна вошла в кухню, притворив за собой дверь.
– Слышь, – зашептала она горничной, – пришел он. Иштван этот. Сидят, разговаривают.
– Какой Иштван? – сонным голосом спросила Элен. В последнее время она бродила как осенняя муха.
– Красавец тот. Не помнишь? К бабке-то все наведывался в карты играть.
– Я его сроду не видела. Меня в комнаты не приглашали, сама понимаешь.
– Все видели, а она – нет. Ишь ты, цаца какая! – возмутилась Анна. – А не видела, так сходи принеси грязные чашки, заодно и посмотришь. Да спроси, не сварить ли еще кофе.
Элен нехотя поднялась. Потом постояла несколько мгновений и снова плюхнулась на стул.
– Не хочу, – сказала она. – Я нехорошо себя чувствую.
