Алекс Норк - Смертельная белизна
Профессор все это время смотрел на фотографию.
Почему он так редко это делает? И не повесил у себя аналогичное фото… Такое радостное чувство от встречи с этим лицом. И кажется, отец хочет им обоим сейчас улыбнуться.
Генерал с наигранной суровостью взглянул на брата:
— Между прочим, я только что совершил должностное преступление. И это ты меня на него толкнул.
— Конечно, как в детстве. Когда ты забирался в старый колодец или не мог слезть с высокого дерева. Что ты сделал на этот раз?
— Направил в главный штаб ВМФ свое мнение, согласно которому предполагаемый противник может действовать и на малых глубинах. Вплоть до той самой, указанной тобой, безопасной полосы. Теперь они сами и уже официально предупредят власти островов, чтобы дальше никто не совался.
— Спасибо тебе!
— «Спасибом» ты не отделаешься. Объясни мне теперь, откуда в морях вообще могут взяться непонятные гигантские твари. Разве глубины еще не достаточно изучены?
Таккерт-старший неожиданно и совсем по-детски рассмеялся.
— Ты что?
— Видишь ли, мой дорогой, люди думают, раз они научились посылать на Луну большие металлические банки и убивать друг друга на расстоянии в тысячи миль, все остальное значительно понятней и проще. Так вот, океанские глубины не только плохо, но, можно сказать, почти совсем не изучены.
— Не понимаю, даже в компьютерной системе крейсера содержатся подробные океанографические карты всех мировых морей и океанов.
— Рельефные, да. Тут очень многое сделано. Но разве, глядя на рельефную карту суши, ты получаешь хотя бы малое представление о живой жизни на ней?… Ты ведь никогда не был в горах?
— Только катался по склонам на лыжах.
— А настоящие горы — Тибет, Кавказ, Кордильеры — это невероятно огромный и совершенно особенный мир. В отличие от равнин, он весь построен на трех измерениях. И жизнь формировалась там в условиях, когда нечто всегда было над ней и что-то под ней. Или кто-то. Теперь представь себе, что вот такие горные массивы перевернуты вниз. Глубины — это не уходящие к дну пустые пространства воды. Это неисчерпаемое многообразие расщелин и складок, разных сменяющих друг друга уровней. К тому же, там еще и различные давления. В горах давление и разреженность воздуха очень незначительно изменяются, сравнительно с теми разницами, которые формировали жизнь в океанических глубинах. И наконец, температуры. Тебе известно, что на глубинах в несколько миль встречаются устойчивые подводные течения с температурой экваториальных пляжей?
— И там могли возникать особенные организмы?
— Не могли возникать, а именно возникали. А пещерные системы, о которых мы можем лишь только догадываться? На суше они не до конца еще изучены и занимают порой пространства во много десятков миль. И кроме того: земля неоднократно претерпевала глобальные изменения, пагубные, если не сказать, гибельные для всего живого. Но океанические глубины оказывались при этом мало затронутыми. Поэтому там могло сохраниться и такое, что вообще не относится к современному этапу жизни Земли.
— Но почему изучением этого глубинного мира не занимаются?
— А как ты такое себе представляешь?… Да, в каком-то отдельном месте опускается батискаф. А что он там может, и что способны зафиксировать находящиеся в нем люди или автоматические камеры — пространство на полторы-две сотни футов вокруг?… Ну, пробы воды, водорослей, очень мелкого животного мира. При этом батискаф никто не станет опускать там, где сложный внутренний рельеф, расщелины, резко меняющиеся уровни. Это слишком опасно. Но именно в подобных местах в огромной степени концентрируется глубинная жизнь. Водоросли, которые имеют в своем составе всю химическую таблицу, и те, кто ими питается, и следующие, кто уже питается ими, и далее в этом же духе.
Генерал задумался, а довольный профессор запустил наконец руку в свою жесткую бороду.
— И вот еще что сопоставь, братишка. Фантастические океанские просторы и пусть даже тысячу погружений батискафов в глубины, а вряд ли их было больше. Это такой мизер, как если… — Таккерт-старший задумался, подбирая сравнение, — как если всего две-три секунды смотреть через телескоп в звездное небо. Ничтожнейшие шансы вообще что-либо заметить, мой дорогой.
— Значит, ученые ни на что не наталкивались?
— Наталкивались, тем не менее. Например, на трехмильной глубине удалось сделать снимок очень отчетливых следов брюха гигантской змеи на грунте. Около четырех футов в ширину. Снимок имеется во многих учебниках. Это означает, что полный диаметр змеиного туловища составлял не менее пяти футов. Как тебе это? Любой человек без царапинки проскочил бы ей в глотку.
— Фу, гадость какая! — искривясь, произнес генерал и тут же повернул голову к вошедшему для доклада офицеру.
— Сэр, эсминец прибыл к месту падения самолета. Сообщают, поднять его не составит особенных трудностей. Справятся за два-три часа, сэр.
— Запросите Штаб. Пусть немедленно доставят на эсминец специалистов для экспертизы повреждений крыла самолета.
Он снова повернулся к брату:
— Но есть же еще и многовековая история, Марк. Люди уже пятьсот лет плавают в океанах.
— О, да! Здесь очень много свидетельств о самых невероятных и фантастических по размерам чудовищах, которых удалось увидеть не одному человеку, а сразу всему экипажу судна. Свидетельства при этом давались очень серьезными людьми: известными капитанами, священниками, которые обычно находились на больших судах. Но все это происходило в эпоху парусного флота.
— Чудовища боятся современных кораблей?
— Любое животное, если оно не приведено в состояние бешенства, боится себе неизвестного. Я думаю, не самих кораблей, а того, что от них исходит. Для них должна быть совсем непонятна волновая вибрация, создаваемая мощным двигателем, радиоволны и тому подобное. Не забывай, что в основе их собственной жизни лежит прежде всего локация, которая по своей чувствительности, вероятнее всего, во много раз превосходит то, что придумано человеком. — Мрачная складка легла на лицо профессора. — И наш несчастный мальчик погиб при более чем странных обстоятельствах. Гигантскоещупальце, взмыв над судном, бросилось на него, как будто имела глаза.
Эти слова заставили генерала насторожиться и вернуться мыслями ко всему случившемуся — его пропавшему кораблю и людям…
— Как будто имело глаза, говоришь?
— Да, мой помощник, видевший случившееся, обладает прекрасными зрительными реакциями. Он еще утверждает, что на щупальце не было никаких присосок.
