Джим Батчер - Продажная шкура
Зверь оказался быстрее. Он догнал волка, и я увидел, как бурая шкура Билли окрасилась кровью. Тот припал к земле, но остался на месте — так, чтобы дать возможность напасть на зверя Джорджии.
Обернувшаяся волчицей Джорджия уступала Билли в весе, зато превосходила в скорости и стремительности. Она полоснула зверя зубами, вынудив повернуться к ней — и подставить незащищенный бок Билли.
Я пополнил заряд посоха, стиснул зубы, прицелился и, выкрикнув слово заклинания, разрядил его в зверя, целясь по ногам. Разряд выщербил в асфальте глубокую воронку, лишив невидимого зверя равновесия, и тот опрокинулся на землю. Завеса снова порвалась. Билли с Джорджией мгновенно ринулись вперед, а я поднял посох, зарядив энергией до предела — так, что вырезанные на нем руны засияли ослепительным багровым светом. Видит Бог, следующий разряд превратил бы этого гада в жидкую кашу.
Однако очертания его снова сделались текучими, и внезапно ястреб с желтыми глазами рептилии, размахом крыльев превосходящий длину моей машины, взмыл в воздух, дважды взмахнул крыльями и растворился в ночном небе.
Секунду я оцепенело смотрел ему вслед, потом пришел в себя.
— Ох, черт, — только и выдохнул я.
Я огляделся по сторонам — тени бешено плясали в свете зажатого в дрожащей от возбуждения руке амулета — и поспешил к Энди. Она лежала без сознания, вернувшись в человеческий облик — рыжей девицы с убийственно-привлекательными формами. Почти половина ее тела превратилась в сплошную ссадину. У нее были сломаны рука, плечо, несколько ребер и, судя по залитому кровью лицу, не исключено, что задет череп. Дышала она слабо, прерывисто.
Черт, ну и силища у этого типа!
Рядом со мной возникла в своем волчьем обличии Джорджия — навострив уши, принюхиваясь, она беспокойно оглядывалась по сторонам.
Я повернул голову посмотреть на Билли — он уже принял снова человеческий облик и, обнаженный, склонился над Кирби. Я поднял повыше амулет и подошел к ним.
У Кирби недоставало горла. То есть я хочу сказать, оно исчезло. На месте горла зияло отверстие размером с мой кулак, в глубине белел позвоночник. Края раны обуглились и почернели. Взгляд широко открытых, остекленевших глаз уставился в бесконечность. Все вокруг было залито кровью.
— Блин-тарарам, — выдохнул я, глядя на мертвого юношу, моего друга. Потом тряхнул головой. — Пошли, Билли. Энди еще жива. Мы не можем оставить ее здесь. Надо отнести ее к вам домой и вызвать «Скорую». Как можно быстрее.
Билли продолжал стоять над Кирби; лицо его исказилось от потрясения и злости.
— Билл! — крикнул я.
Он поднял взгляд на меня.
— Энди, — сказал я. — Помоги мне занести ее в дом.
Он неохотно кивнул. Мы вернулись к девушке. Я снял плащ, расстелил на земле, и мы как могли осторожно переложили Энди на него. Потом подняли ее и понесли к дому. Из соседних зданий доносились слышаться голоса, в окнах засветились огоньки фонариков, свечей и химических трубок. Я не сомневался в том, что не пройдет и несколько минут, как послышится завывание сирен.
— Что это было? — хрипло спросил Билли. — Что это за тварь?
— Не знаю точно, — ответил я, задыхаясь от усилий. Джорджия трусила за нами следом, держа в зубах мой посох. — Но если это то, о чем я думаю, дела обстоят на порядок хуже, чем я полагал.
Билли оглянулся на меня. Лицо и руки его были перепачканы кровью Кирби.
— Что это за тварь, Гарри?
— Исконный американский кошмар, — устало ответил я и поморщился. — Шкура-Перевертыш.
Глава 6
Джорджия сказала врачам, прибывшим со «Скорой», что она сестра Энди — что в некотором, духовном смысле можно считать правдой. Поэтому она смогла поехать с ней в больницу. Вид у санитаров был угрюмый.
Копы собрались у трупа Кирби и огораживали место преступления.
— Мне надо быть там, — сказал Билли.
— Понимаю, — вздохнул я. — У меня время поджимает, Билли. Мне пора — каждая минута на счету.
Он кивнул.
— Что мне надо знать об этих… меняющих шкуру?
— Что они… они… да просто гадость, и все. Им нравится причинять людям боль. Судя по всему, чем больше ты их боишься, тем сильнее они становятся. Они в буквальном смысле слова питаются страхом.
Билли хмуро покосился на меня:
— То есть тебя надо понимать в том смысле, что больше ты мне рассказать не хочешь. Поскольку это мне не поможет. Ты считаешь, это может меня устрашить.
— Мы знали, что эта тварь здесь, мы были готовы к бою — и ты видел, что произошло, — сказал я. — Если бы зверь напал на нас из хорошо подготовленной засады, все бы кончилось гораздо хуже.
Он оскалил зубы в недоброй ухмылке:
— Но мы его сделали.
— Мы одолели его, получив преимущество на короткий момент, и ему хватило ума отступить, чтобы вернуться позже. Все, чего мы достигли, — это дали ему понять, что к делу нашего убиения надо отнестись серьезно. Второй такой возможности нам уже не представится. — Я положил руку ему на плечо. — Постарайтесь с Джорджией не оставлять Энди без внимания, ладно? Этой твари нравится причинять боль. И охотиться на подраненную дичь тоже нравится. Энди по-прежнему грозит опасность.
— Я понял, — тихо произнес он. — А ты что собираешься делать?
— Выяснить, чего ему здесь надо, — ответил я. — А еще в самом разгаре какая-то фигня, связанная с Советом. Господи, я не хотел впутывать вас в это. — Я покосился на толпу полицейских, окруживших тело Кирби. — Я не думал, что все обернется вот так.
— Кирби взрослый человек, Дрезден, — возразил Билли. — Он знал, что такое возможно. Он сам избрал этот путь.
Билл говорил правду, но легче от этого не становилось. Кирби не воскресить. Я не знал, что за завесой прячется Перевертыш, только это ничего не меняло.
Кирби все равно мертв.
И Энди… Господи, об этом я даже не подумал. Энди с Кирби связывали тесные отношения. Это разобьет ей сердце.
Если она, конечно, останется жива.
Билли — я как-то не привык еще называть его Уильямом — поморгал, сдерживая слезы.
— Ты же не знал, что все так обернется, дружище, — сказал он. — Мы все обязаны тебе жизнью, Гарри. Я рад, что нам выдался шанс помочь тебе здесь. — Он мотнул головой в сторону полицейских. — Пойду поговорю с ними, потом поеду к Джорджии. А тебе, наверное, пора.
Мы обменялись рукопожатием, и он чуть не расплющил мне руку — от волнения скорее всего. Я кивнул.
Уличные фонари начинали оживать, когда я вышел с черного хода и миновал старую книжную лавку, где не был больше желанным гостем. Вот то самое место на мостовой, где я едва не расстался с жизнью… я и невольно поежился. Черт, я тогда едва ушел от старой с косой…
