Эдуард Катлас - Создатели
Лексу хватило нескольких секунд, чтобы успокоиться и начать творить. В лицо подул ветер, с отчетливым привкусом озона, хотя никакой грозой в этом осеннем лесу и не пахло. Зато ветер принес запас имбиря, свежесть и спокойствие.
Продолжая сдерживать дыхание, Лекс глотнул еще воды из стакана, который чудесным образом даже не опрокинулся и лишь после этого, выдохнул. Именно выдохнул, с силой выталкивая, выдавливая воздух из легких, сжав горло так, что остатки богатой углекислым газом субстанции выходили из его тела вместе с хрипом.
И лишь когда в его легких не осталось, наверное, даже и кубического сантиметра, он вдохнул свежий ветер. Вдохнул загадочный имбирь, смешанный с колючим озоном.
Горло сжималось от боли, но кашлять он перестал. Следующий выдох сопровождался таким же хрипом. Будь он не во сне – он сорвал бы себе голос после таких выходов, а здесь все равно собеседников не наблюдалось.
Силовое дыхание помогло, и неизвестный фантом постепенно ослабил свою хватку на его шее.
Лекс посмотрел на колено. Боль давила на ногу все сильнее и сильнее. Один из уколов боли вонзился настолько сильно, что у мальчика заболело сердце.
Лекс представил себе ванну, до самого верха наполненную ледяными кубиками. Почему то эта ванна стояла сразу за входной дверью.
Лекс встал и, прихрамывая, вошел в дом. По дороге он зацепил все же стакан, и тот неудачно упал с крыльца, ударился о камень и разлетелся на множество крупных стеклянных осколков.
Зайдя внутрь, Лекс тут же опустил левую ногу в ванну, целиком. Какое бы испытание сон ему ни приготовил, мальчик чувствовал, что в данном случае проще всего немного потерпеть, и боль уйдет сама по себе. Или он с ней свыкнется окончательно. Так или иначе, лед мог ему в этом помочь.
***
Подоспевший минутой позже дежурный врач включил аппарат искусственной вентиляции легких. Ни он, ни мать Лекса не заметили, как мальчик сделал первый вздох за мгновение до того, как аппарат заработал. Сестра заметила, но решила, что ей почудилось. В ее длительной практике случались и не такие чудеса, так что она отнеслась к этому спокойно, лишь запомнив для себя, что мальчика надо будет отключить от аппарата побыстрее. Попробовать, сможет ли он дышать и без чужой помощи.
***
Боль унялась лишь через пару часов. Но Лекс сильно хромал и ничего не мог с этим поделать. Когда нога находилось в расслабленном состоянии, то она о себе не напоминала, но только мальчик пытался пройтись, загнанная вглубь боль сразу давала о себе знать. Поэтому Лекс начал прихрамывать, даже сам того не замечая.
Тем не менее, как только ему стало полегче, Лекс вновь вышел наружу. Родители всегда журили его за излишнюю, на их взгляд, для его возраста практичность. Мать даже как-то заметила, что художники должны быть рассеянными и не видящими ничего вокруг. Лекс тогда ответил, что он не художник. А про себя подумал, что художники точно не должны жить по навязанным кем-то шаблонам. На то они и художники, чтобы быть уникальными, каждый по-своему. Вот он – отличался практичностью, опрятностью и на удивление спокойным характером.
Ему пора было осмотреть владения его сна, понять, есть ли у них границы, какие физические законы он может нарушать, а какие – нет. Даже в собственном сне своевременная инвентаризация безусловно полезна.
Поэтому он неторопливо шел по лесу, рассматривая деревья, кусты, облетевшие листья всех цветов. В какой-то момент Лекс поднял глаза и посмотрел на небо – светло-голубое. Он опустил голову обратно, зажмурился, и представил себе такое же небо, только чуть позднее, когда солнце только-только готовится заходить.
Открыл глаза и вновь поднял голову. Небо ощутимо потемнело, стало почти синим.
Лекс кивнул. То, что в этом месте он легко может играться с цветами, он уже ощутил. Вполне. А как насчет границ?
Подспудно мальчик ожидал, что через какое-то время ходьбы по лесу он наткнется на барьер, какую-нибудь невидимую преграду, ограничивающую его возможности в этом мире. Не мог же этот мир быть бесконечным? Он же не мог выдумать бесконечный мир?
Он шел и шел вперед, ожидая встретить если не именно этот заслон, то хотя бы что-то новое в становившемся аляповато-однообразном лесу.
И увидел барьер ровно в тот момент, когда и ожидал. Лекс прошел по лесу, наверное, с километр, когда заметил впереди неяркое радужное сияние. Пройдя еще чуть вперед, мальчик попал на прогалину, сразу за которой ввысь уходила радужная силовая стена. Вроде бы она и не была непрозрачной, но того, что находилось за ней, видно не было. Вполне возможно, за ней ничего больше и не было.
Ограда переливалась цветами осеннего леса. Лексу чудилось, что ее мерцание попадает в такт с ветром, но ручаться бы не стал. На всякий случай он подошел поближе и тронул стену пальцами. Стена как стена. Абсолютно плотная и уж точно непроходимая. Лекс пожал плечами и повернулся назад, в сторону дома на краю оврага.
Он сделал всего несколько шагов, но что-то, какая-то мысль заставила его остановиться. Странно все. Вот он ждал границу своих владений, ждал увидеть ее именно где-то здесь. И она тут же появилась.
Лекс прикрыл глаза, и представил, что нет никакой границы. Что дальше все также простирается бескрайний лес. Нет, даже не так. Бескрайний лес, которым заросли холмы. Горы вдалеке, прячущие свои пики в облаках и снегах. Река, стекающая с этих гор и несуетно петляющая между холмов. И осень, и небо, вернувшееся в полдень.
Лекс открыл глаза и обернулся. Барьера больше не было. Все стало в точности так, как он только что себе представил. Его мир, представленный им, выдуманный от начала до конца, до мельчайшей детали. Греза, которая не исчезает. Нет здесь никаких барьеров, кроме тех, что он выдумает себе сам.
Лекс оглядел окрестности, любуясь, запоминая, домысливая детали. Ему казалось правильным закрепить этот вид в памяти. Наверное, он мог бы создать все заново, может быть, даже еще более совершенным, но сейчас он хотел именно этот лес, эти горы и эту речку. Удовлетворенно кивнув, он отвернулся и снова шагнул в сторону дома.
Во второй раз его остановила не собственная мысль, а какой-то внешний фактор. Также как недавно Лекса накрыло удушающей болью в шее. Что-то подобное происходило и сейчас. Творилось что-то, чего он не планировал, не представлял, не предвидел, не ожидал.
Лес вокруг прикрыло дымкой. Странным туманом, дающим ощущение, что мальчик стал хуже видеть. Этот же туман сделал воздух вокруг мальчика заметно гуще, мешая ему двигаться, замедляя его шаги.
Потом этот туман попал в его сознание. Мысли моментально начали путаться, и через каких-то пару секунд он с трудом соображал, где находится и как он очутился в этом лесу, затянутым сплошным беспросветным туманом.
