Абрахам Меррит - Корабль Иштар
— Он не ушел тогда в каюту, хозяин, прервал его Зачель. — Я видел, как она его искала. Она вернулась одна. Он исчез.
— И его прогнали два сна назад, — продолжал размышлять Кланет. — Корабль с тех пор непрерывно двигался. Мы видели, как он боролся с волнами далеко позади нас. Но вот он снова на корабле — и раны его совсем свежие, все еще кровоточат, будто нанесены несколько мгновений назад. И как он прошел барьер? Да… как он прошел барьер?
— Наконец-то ты задал настоящий вопрос, — воскликнул перс. — Пусть он мне только расскажет это, и, клянусь девятью адами, недолго я буду твоим товарищем, Кланет.
Кентон заметил, как барабанщик украдкой сделал предупреждающий жест персу, увидел, как сузились глаза черного жреца.
— Ха-ха! — рассмеялся Джиджи. — Зубран шутит. Жизнь там так же утомительна, как и у нас. Не правда ли, Зубран?
И снова предупреждающий знак. Перс заметил его.
— Да, думаю, это так, — неохотно ответил он. — Во всяком случае — разве я не принес обет Нергалу? Тем не менее, — пробормотал он, — боги даровали женщине одно умение, которое не наскучило мужчинам с того дня, как создан мир.
— Они забывают это умение в жилище Нергала, — мрачно сказал жрец. — Помни это и придерживай свой язык, иначе окажешься в худшем месте, чем это — тут тебе по крайней мере сохранили тело.
— Могу я сказать господин? — спросил Зачель, и Кентон почувствовал угрозу в брошенном на него взгляде надсмотрщика.
Черный жрец кивнул.
— Я думаю, он миновал барьер, потому что ничего не знает о нашем повелителе, — сказал Зачель. — Он, может быть, даже враг нашего повелителя. А если нет — как он смог сбросить с себя руки жрецов, исчезнуть в море… и снова появиться?
— Враг Нергала! — пробормотал Кланет.
— Но отсюда не следует, что он друг Иштар, — спокойно вмешался барабанщик. — Конечно, если бы он присягнул Темному повелителю, он смог бы пересечь барьер. Но правда и то, что присяга Иштар так же помешала бы ему сделать это.
— Верно! — лицо Кланета прояснилось. — И я знаю этот меч — это меч самого Набу.
Он помолчал, задумался. А когда заговорил, его низкий голос звучал вежливо.
— Незнакомец, — сказал он, — если мы были грубы с тобой, прости нас. Посетители на этом корабле — большая редкость. Ты, как бы это сказать, застал нас врасплох и заставил забыть о манерах. Зачель, развяжи его.
Зачель наклонился и угрюмо снял с ног Кентона ремень.
— Если, как я думаю, ты пришел от Набу, — продолжал черный жрец, — говорю тебе, что я не ссорюсь с Мудрейшим и его людьми. И мой хозяин, повелитель смерти, равен повелителю мудрости. Как может быть иначе; если один держит ключи знаний этой жизни, а другой — ключи, раскрывающие двери к абсолютному знанию? Нет, никакой вражды здесь нет. Ты приближенный Набу? Он послал тебя на корабль? И — зачем?
Кентон молчал, напряженно размышляя в поисках ответа. Он знал, что оттягивать ответ, как с Шарейн, нельзя. Бесполезно и рассказывать всю правду, как он рассказал ей — и был изгнан, как преследуемая крыса. Здесь его ждет опасность большая, чем в розовой каюте. Его мысли прервал голос Кланета:
— Но хоть ты и посланец Набу, похоже, он не смог помешать тебе потерять его меч, не спас от копий женщин Иштар. А если это так, спасет ли он тебя от моего хлыста, от моих цепей?
И поскольку Кентон продолжал молчать, волчий огонь загорелся в мертвых зрачках и черный жрец с криком вскочил на ноги:
— Отвечай мне!
— Отвечай Кланету! — крикнул Джиджи. — Или страх перед ним отнял у тебя язык?
Под внешним гневом в голосе барабанщика звучало предупреждение, дружелюбие.
— Если Набу и мог спасти меня, он этого не сделал, — угрюмо сказал Кентон.
Черный жрец с усмешкой снова сел.
— И не спасет, если я приговорю тебя к смерти, — сказал он.
— Смерть — если он приговорит к ней, — прохрипел Джиджи.
— Кем бы ты ни был и откуда бы ни явился, — продолжал черный жрец, — одно кажется мне верным. Ты можешь порвать цепь, которая раздражает меня. Нет, Зачель, останься, — сказал он, заметив, что надсмотрщик сделал движение к выходу. — Твой совет ценен. Останься!
— Умер один из рабов на веслах, — сказал надсмотрщик. — Я хочу снять с него цепи и выбросить за борт.
— Умер? — в голосе Кланета прозвучала заинтересованность. — Который? И как он умер?
— Кто знает? — Зачель пожал плечами. — От усталости, может быть. Он один из тех, кто отплыл с нами с самого начала. Он сидел рядом с желтоволосым рабом с севера, которого мы купили в Эмактиле.
— Да, он прослужил долго, — сказал черный жрец. — Его забрал Нергал. Пусть его тело еще немного поносит цепи. Оставайся со мной.
И он снова обратился к Кентону, неторопливо, непререкаемо:
— Предлагаю тебе свободу. Ты получишь почести и богатство в Эмактиле, куда мы поплывем, как только ты выполнишь мою просьбу. Станешь главным жрецом в храме, если захочешь. Золото, женщины, звания — все твое, если сделаешь то, что я велю.
— Что же я должен сделать, чтобы заслужить все это? — спросил Кентон.
Черный жрец встал и склонил голову так, чтобы смотреть прямо в глаза Кентону.
— Убей Шарейн! — сказал он.
— Мало разума в этом, Кланет, — насмешливо сказал перс. — Разве ты не видел, как его побили ее девушки? Все равно что послать на схватку с львицей человека, побежденного львятами.
— Нет, — сказал Кланет, — я вовсе не имел в виду, что он открыто пересечет палубу, чтобы его все могли видеть, Он может перебраться за борт и продвигаться от цепи к цепи, с выступа на выступ. В задней стене каюты, где она спит, есть окно. Он может пробраться сквозь него.
— Лучше пусть принесет клятву Нергалу, господин, прежде чем отправиться в дорогу, — прервал Зачель, — Иначе мы его больше не увидим.
— Дурак! — заявил Джиджи. — Если он принесет клятву Нергалу, он вообще ничего не сможет сделать. Откуда мы знаем, что тоща барьер не закроется для него, как он закрыт для всех, поклявшихся Темному повелителю и Иштар?
— Верно, — кивнул черный жрец. — Мы не можем рисковать. Хорошо сказано, Джиджи.
— А почему Шарейн должна быть убита? — спросил Кентон. — Позволь мне сделать ее рабыней, чтобы я мог отплатить за насмешки и удары. Отдай ее мне — и оставь у себя все обещанные богатства и почести.
— Нет! — Черный жрец склонился ближе, внимательно глядя ему в глаза. — Она должна быть убита. Пока она жива, у богини есть сосуд, в который она может вливаться. Шарейн мертва — и на этом корабле нет никого, через кого проявила бы себя Иштар. Я, Кланет, знаю это, Шарейн мертва, Нергал правит — через меня! Нергал выигрывает — благодаря мне!
