Юлия Белова - Этот прекрасный свободный мир...
-- Позовите старшего офицера! -- неожиданно закричал Джек, вскочив с места. -- Мы не террористы, вы слышите?! Мы можем заплатить выкуп! Позовите своего старшего!! -- надрываясь, вопил Джек. -- Мы не террористы!!!
-- Джек, прекрати кричать и сядь, -- негромко скомандовал Роберт, но Джек подчинился.
-- Почему... почему я должен молчать? -- почти всхлипнул рекламщик.
-- Во-первых, потому, что ты не даешь уснуть Пат, -- ответил Роберт. -- По-моему, нам вполне хватает собачьего лая и громкоговорителя, чтобы слушать еще и тебя. Во-вторых, в первый день нашего заключения здесь было достаточно криков и что-то незаметно, чтобы от этого был хоть какой-то прок. Ну, а самое главное -- эти парни не берут выкуп. Сейчас где-то там, -- Роберт кивнул в темноту, где с трудом можно было разглядеть массив зданий, -- решают, что с нами делать и, уж если мы попали в запретную зону, не проще ли будет без затей нас шлепнуть...
-- Они не посмеют! Мы граждане США...
-- Ага, -- кивнул Роберт, -- и над нами развеваются "Звезды и полосы"... Джек, за четыре дня нам не задали ни одного вопроса. Тебе не кажется это странным?
-- Но... ты слишком известный человек... это вызовет огласку...
-- Какую? -- пожал плечами Шеннон. -- Держу пари, после такого шторма и четырех дней поиска нас уже объявили пропавшими без вести. Джек, официально мы почти трупы и чтобы сделать нас трупами окончательно этим парням даже не потребуется особо стараться. Здесь все простреливается -- спрятаться негде. И потом -- промывание мозгов умеют делать только в этих идиотских ужастиках, а в жизни все решается проще. Да и что такое -- я, ты, Пат, по сравнению с национальной безопасностью США? Я бы понял, понадейся ты на него, -- Роберт кивнул в сторону массивного седого мужчины, -- топ-менеджер "Локхида" кое что стоит, но я бы предпочел, чтобы он был не менеджером -- в нашей стране они легко заменяются -- а ведущим инженером корпорации... А так... у нас есть два пути, Джек, встретить смерть на коленях с мольбами о милосердии и пощаде или вспомнить, что мы американцы, и умереть с достоинством. Вот только тем парням глубоко безразлично, как мы умрем. Мы здесь не первые, можешь мне поверить, слишком уж здесь все отлажено...
-- Но если нас не убили до сих пор... -- упрямо возразил Джек.
-- Да, -- согласился Роберт, -- это дает надежду, что они все же попытаются разобраться... Но, видишь ли, Джек, мне не нравится, как они на нас смотрят... Так не смотрят на людей, во всяком случае -- на живых. Мы для них уже трупы, они нас даже не видят...
"Нет, видят", -- мысленно поправил себя Роберт, -- "хотя и странно". Как художник, он не мог определить значение этих взглядов. В них чувствовалась заинтересованность, но какая-то неправильная. Ближе всего эти взгляды напоминали оценивающий взгляд инструктора в летнем военном лагере, когда тот размышлял, подтянется ли мальчишка еще раз на турнике или нет, пробежит ли с полной выкладкой дистанцию или свалится на середине пути, и что будет, если дать ему пинка -- разрыдается или бросится на тебя с кулаками? И все же во взгляде инструктора человечности было больше. Нет, сейчас Роберт столкнулся с чем-то иным. С чем-то очень знакомым, что он наблюдал совсем недавно. Но что?
***
Ричард Томпсон, сенатор Свободных, поднялся со своего места и произнес "Нет" и почти тотчас перехватил гневный взгляд Эллис Дженкинс. Оставалось надеяться, что Свирепая Эллис не станет в отместку топить его законопроект. В конце концов, для ответственного сенатора поддержание в должном порядке дорог должно было значить больше, чем возможность снижения минимального возраста для женщин, жаждущих насладиться зрелищем Арены. Сама Эллис, как сенатор и председатель комитета, ни под какие ограничения не подпадала, но, видимо, страдала за положение женщин в целом. Будь на то воля Ричарда, он вообще запретил бы женщинам любоваться боями -- не только с трибун, но даже и по сети -- а еще лучше и вовсе запретил бы Арену, но это была одна из тех целей, путей к которой сенатор пока не видел. Оставалось делать то, что можно, и искать пути к тому, что пока было нельзя.
Когда голосование по законопроекту Ричарда завершилось, и даже Эллис после томительной паузы сказала "Да", консул Томпсон, старший брат Ричарда, ободряюще кивнул, консул Стейтон, кузен Ричарда, одобрительно поднял руку, а консул Торнтон, не принадлежащий ни к одной из знаменитых семей, счел необходимым подойти к сенатору, чтобы поздравить Ричарда и пожать ему руку. Законодательный месяц подошел к концу, и теперь у сенатора было шесть дней на отдых и встречи с нужными людьми.
Закрытый департамент Библиотеки как всегда встретил его прохладой и тишиной. Незнакомый нумер выскочил из-за стола, и Ричард скользнул взглядом по его ошейнику.
-- Доктор Джордан, мне нужны все данные по стабилизации прокола за последние десять лет, -- подал заявку сенатор.
-- Это потребует времени, свободный. -- Нумер согнул спину под идеальным углом, являвшимся выражением максимальной почтительности, а затем, почти захлебываясь от рвения, указал сенатору на кресло и журнальный столик. -- Прикажете подать кофе, чай или минеральную воду?
Настроение сенатора испортилось. Линкольн Райт никогда не был столь услужлив, с ним всегда можно было почти по-человечески поговорить, и он никогда не забывал взять чашечку кофе и себе.
-- Кофе, доктор, -- Ричард расположился в кресле, схватив первый попавшийся журнал. "Хорошее все же обращение -- "доктор", -- уже в который раз думал он. Дома он уже смирился с этим -- в конце концов, домашнюю обслугу и правда можно было счесть почти детьми, но обращаться к опытному инженеру или историку как к несмышленому ребенку было бы неловко и стыдно. -- А где доктор Райт? -- задал сенатор волнующий его вопрос.
-- Доктор Райт принял участие в новых исследованиях по социологии -- "Программа С", -- немедленно удовлетворил его любопытство новичок. -- Прикажете подготовить отчет?
-- Спасибо, доктор, не надо,-- ответил Ричард.
Итак, у него еще будет возможность попить кофе с доктором... то есть, уже свободным Райтом.
-- Лучше поторопите ваших людей по моему запросу. У меня мало времени.
Сенатор бросил взгляд на обложку иномирного журнала и оба нумера тотчас вылетел у него из головы, потому что с обложки на Ричарда смотрел молодой еще дед Джейк.
Несколько минут сенатор лицезрел фотографию, а потом наваждение рассеялось. Это был другой человек. У него были темные волосы, карие, а вовсе не серые глаза. А еще у него не было родинки над губой и рассеченной брови. И все же он был удивительно похож на деда. "Роберт Шеннон мертв", -- прочитал Ричард. -- "1984-2012". Раскрыл журнал и увидел еще несколько фотографий. На этот раз сходство показалось ему не таким сильным -- другая прическа, иная одежда, однако стоило все это прикрыть, как на Ричарда вновь начинал смотреть дед. Сенатор глубоко вздохнул, а затем принялся перелистывать журнал в поисках основной статьи номера. Ее заголовок вполне подходил для характеристики деда Джейка: "Молодой гений из Массачусетса".
