Денис Грей - Лебединая песня
— Вот и молодец! Хорошо! — я легонько хлопнул ладонью рыжика по спине. Степан сразу приободрился и спросил:
— А Сыч это имя или кличка?
— И то и другое! Просто Сыч и все!
— А что это такое сыч?
— Это такая маленькая сова, летает бесшумно, быстро и все видит! А кто балует, тех сразу ловит и ест! — я легонько щелкнул зубами и подмигнул пацаненку. Тот видимо уже понимая, что его тут ни кто есть не собирается, улыбнулся и подмигнул мне.
12
Степка действительно оказался толковым мальчишкой и быстро освоив мастерство карманника, стал полноправным членом нашей с Паком семьи. Вечерами, за традиционным чаепитием при свечах, мы друг другу рассказывали страшные истории и весело ржали над свежими анекдотами. Пока не случилась беда.
Прошел год. Однажды утром, вернувшись со своего промысла, я застал Пака, избивающего палкой Степана. Пак молотил его со всей злостью и мальчишка лежащий в углу, уже не закрывался от яростных ударов. На полу у комода, валялись осколки разбитого черного лебедя Пака. Сразу сообразив в чем дело, я подскочил к Паку и дернул его за занесенную для очередного удара руку, в надежде спасти мальчишку. Пак развернувшись, пошел с импровизированной дубиной на меня. В глазах отражалась слепая ярость, и уже ничего не соображающий от помутнения рассудка Пак, ударил меня дубиной и я отлетел к стене. Я был зажат в угол, я знал силу и скорость Пака, я прекрасно помнил этот взгляд, и знал что мне его никак не остановить, если только… Пак замахнулся, и раскрыв рот, осел на пол зажимая рану в груди. Нож вошел точно в сердце, как и учил меня Кол. Кровь толчками покидала тело моего опекуна, стремительно унося с собою жизнь. Я отбросив свой окровавленный кинжал, бросился к Рыжику, лихорадочно пытаясь нащупать пульс. Мальчишка умер у меня на руках. Я выл! Выл как волк! Вот так глупо, из за какой-то ебаной безделушки, я потерял свою семью! Пак, Рыжик! Суукаа! Мне казалось я орал во всю глотку, но только хрипел. Я колотил ножом, ногами и кулаками в стены! Я выл, выл и выл! Через два дня я похоронил свою семью за двором у красивой, цветущей вишни. Я не знал, что надо говорить на похоронах, и слезы уже не текли из моих опустевших еще вчера глаз. Достав из кармана сверток и развернув его, я аккуратно выложил на могилку Степки, тщательно склеенную до последнего стеклышка, фигурку черного лебедя. — На вот, братик, ты всегда хотел ним поиграть, играй теперь…
Я перевел взгляд на вторую могилу — Ну а ты? Чего молчишь? На вот тебе, жадина-говядина! — я положил на могильный холмик новенькую фарфоровую кружку, на которой были искусно изображены два красивейших белых лебедя. — Попей чайку там что ли, как ты любишь, чтоб горяченький! — я положил руки себе на колени и поднял голову.
— Ну вот и хорошо! Лежите там себе, отдыхайте! А я пойду, устал я чего-то… — я поднялся с колен, закинул на плечо лямку вещмешка и не оборачиваясь пошел со двора, чтобы никогда больше не возвратиться в этот дом.
13
Не помню как я забрел на западный район города, помню меня окликнул из подворотни один пацан. Странный типчик, на глаз чуть старше меня. Из одежды на нем были только драные шорты и вязанная шапка с бубоном. Все это было настолько грязным, что цвет не поддавался расшифровке. Пацан стоял на куче битого кирпича босыми ногами и махал мне рукой. Остановившись, я повернулся к нему и расстегнув фиксатор кинжала, что у меня в рукаве, пошел на встречу.
— Здорово малявка! — парень растянул ехидную мину. — Иди, иди давай сюды!
Я подошел к нему на расстояние вытянутой руки, став в пол оборота к нему так, чтобы удар кинжалом был в одно движение.
— Оба на, ты глянь! Весь крутой, в кожанке! А я вот без! Слышь Слоняра! — окликнул любитель шортов, кого-то из темноты подворотни. — Тут ваще улет! Малявка весь в коже и ботинки просто шик! И мешок весь набитый МОИМ добром! Давай малявка, снимай с себя все! — парень сделал шаг и замер с моим кинжалом у горла. Глаза юного грабителя полезли из орбит. Я чуть поднажал, и по лезвию ножа скатилась капля крови. Парня затрясло.
— Эй второй! Как там тебя? Слон? Выходи! Считаю до трех! Раз! Два! — я чуть сместился за первого, так чтобы он оказался на линии огня вместо меня, если второй вздумает чем ни будь в меня швырнуть или выстрелить.
— Че там Жмых? Хуль ты возишься, заебал! — из подворотни вылезло чудо. Ебать, я аж прыснул с видона этого явления. Замотанное в драное тряпье создание, напоминало и правда, гротескную карикатуру на слона. Рост его был повыше моего, а вот сама голова представляла круглое, лишённое волос образование с оттопыренными огромными ушами. Центр хари венчал длинный округлый нос, свисающий до верхней губы. Чудо подошло ближе и увидев ситуацию, в которую попал его товарищ, выпучил свои мелкие глазища, сел на жопу, и завыл.
— Значит ты Слон, а ты Жмых? — я решил немного повременить с расправой над этими горе-грабителями, и вытянуть по больше информации о незнакомом мне месте. Слон перестал выть и кивнув мне головой, подтверждая мои слова, начал проситься:
— Это, малЫй, не режь Жмыха, Ваську не надо! Мы это, шутка это! Ну мы шутим так! Васька братик мой, голодаем мыы! — «чудо-слон» снова завыл и начал молотить руками по куче кирпича.
Я перевел взгляд на Ваську, тот уже не трясся, его реально колотило, зубы стучали со скоростью автоматной очереди. Шапка с бубоном слетела с головы, обнажив черную кудлатую шевелюру, из которой торчали небольшие рожки. Черные, острые, слегка загнутые к макушке.
— А че ты Жмых? Ты же черт! — я потрогал левой рукой сначала один рог, затем второй.
— Нет, я не черт! Я семечки люблю, от того и Жмыхом звать! — протараторил Васька.
— А нахуя тебе тогда рога, если ты не черт? Вон Слон с хоботом, а ты хули? — меня это настолько забавляло, что я уже окончательно передумал резать эту парочку.
— Не знаю я! Мамка таким родила!
— Мамка тоже рогатая или папаша? — я еле сдерживал смех. Скорее всего я смеялся не столько с этой чудо-парочки, сколько отходил от нервов после событий последних дней.
— Ну ты чего дразнишься? Мы чтоль виноваты, что такие? — подал голос Слон.
— Если уберу нож, дурить не станете?
— Нет! — в два голоса заблеяли чудаки.
— Смотрите мне, ато я еще стрельнуть могу! — тут я уже блефовал, ясен хрен, не из чего мне стрелять. Эти затрясли головами и вопросительно уставились на меня.
— Ну хуй с вами! — я убрал нож и сделал шаг назад, разрывая дистанцию. Жмых подняв свою шапку, подбежал к Слону и помог ему встать на ноги.
— Че правда голодаете? — я подошел ближе.
