Марина Дяченко - Петля дорог
Тот же результат. Длинные гудки.
Через несколько часов стемнеет. Да, стемнеет, потому что… как там говорил профессор? Триместр уже пять недель как начался? Октябрь…
Страх был ледяным и внезапным. Рубашка мгновенно прилипла к спине — как она позволила себя втянуть… почему она просто не отказалась сразу же?! Теперь… это галлюцинация — или она «в ткани модели»? Над кем здесь проводят эксперимент?!
Из-под дивана выползла черепаха. Покосилась на Ирену бессмысленным блестящим глазом; Ирена автоматически включила настольную лампу, уложила черепаху на подушку…
Время начала эксперимента — декабрь. Правильно, и календарь в спальне говорит о том же… Эксперимент длится ТАМ месяц, а ЗДЕСЬ — десять. Все сходится…
А кто, спрашивается, все это время кормил Сэнсея и черепаху?!
Когда стемнеет, идти к воротцам на холме нет резона — можно с легкостью сломать шею. Значит, за оставшиеся несколько светлых часов просто необходимо отыскать Анджея… Почему он сбежал при ее приближении? Играет в кошки-мышки?!
Ирена прошлась по кабинету. Ты дома, говорили глаза, но все остальные чувства не особенно этому верили. Следовало бы пойти на кухню и открыть банку каких-нибудь консервов — но мешала мысль об учиненном чужими руками беспорядке. О разбросанной утвари, о грязной посуде, о каких-то тряпках в углу…
Тряпки. Она почесала кончик носа.
…Содержимое камина в гостиной представляло собой груду пепла с непрогоревшими кусочками ткани. Что это была за ткань и почему Анджей ее жег?
И был ли это Анджей?!
Она прокляла свою заторможенность. «Тетя Ирена, а разве это были не вы?»
В тот момент она решила, что маленький соседский Валька балуется, либо фантазирует, либо видел что-то не то…
Что он видел?! Что, если в этой… модели живет смоделированная Анджеем Ирена?..
Она перевела дыхание. Прошла в кухню; в дальнем углу имела место куча неопределенного назначения лохмотьев. Впрочем, у Ирены не было охоты особенно их разглядывать…
Морщась от отвращения, она выгребла тряпки во двор и сбросила в мусорную яму. Пусть этот дом смоделирован, пусть он ненастоящий — но допускать в свою кухню неаппетитный хлам Ирена не желала.
Посреди двора она остановилась, раздумчиво уставилась на тополь. Ладно, если допустить на минутку, что никакой МОДЕЛИ нету и господин Петер попросту оглушил ее на десять месяцев, и она только теперь пришла в себя… Если допустить, что это возможно — тогда почему тополь растет не справа от ворот, а слева?!
Насколько МОДЕЛЬ реальна? Где ее границы? Профессор, например, существует? Или существует только его голос в телефонной трубке?
В задумчивости она вернулась в дом, подошла к телефону и набрала номер Карательницы.
— Наконец-то, госпожа писательница, вы соизволили объявиться…
Из трубки, казалось, вытекали ледяные сквозняки. Карательница даже не считала нужным язвить; равнодушная холодность в ее голосе предвещала самые большие из всех возможных неприятностей.
Ирена отстраненно выслушала пассаж о недобросовестности и безответственности и сообщение о том, что ее, госпожи Хмель, увольнение есть вопрос почти решенный. Интересно — сама ли Карательница дышит сейчас в трубку, или презрительный голос ее моделируется на уровне электронных импульсов?..
— …за версту не подпускать к педагогике. И это всё, госпожа Хмель, вам ясно?..
— Хотите, расскажу анекдот? — предложила Ирена задумчиво. — Прибегает студент в медпункт: скорее! Там госпожу Карательницу укусила гадюка!.. А медсестра ему эдак флегматично: я этой гадюке уже ничем помочь не смогу…
Короткие гудки. Оказывается, в трубке вот уже минут пять никого нет — она говорит в пустое пространство…
Ирена аккуратно положила трубку на рычаг.
Во время так называемого инструктажа она не раз и не два спрашивала у господина Петера: насколько МОДЕЛЬ реальна? И всякий раз получала один и тот же невразумительный ответ: не более, чем всякая модель… хотя, гениальность господина Анджея заключается именно в том, что модель, как бы это сказать точнее… многофункциональна, внутренне непротиворечива и в некотором роде самодостаточна… Современное состояние науки, говорил, маясь, господин Петер, не позволяет полноценно работать с таким уровнем моделирования. Господин моделятор, возможно сам не осознает… что этот колоссальный успех равносилен сокрушительному поражению…
Закурлыкал телефон. Ирена машинально подняла трубку:
— Алло!
Молчание. Тишина.
— Алло, я слушаю!
Короткие гудки.
* * *Было время — она как раз училась в аспирантуре — когда Анджею вдруг наперебой стали звонить молоденькие девушки. И в комплекте с ними молоденькие ребята; Ирена несколько раз пошутила на эту тему, но Анджей шутки не понял. В тот период он вообще не понимал шуток; Ирена не знала, что ей делать — ревновать или насмехаться, или сделать вид, что ничего не происходит…
Потом эти девочки-мальчики разом объявились у супругов в доме — их было десять человек, Ирена оставила всякие попытки напоить гостей чаем и только удивленно наблюдала, как юнцы волнуются, будто перед экзаменом, медитируют по углам и передают друг другу какие-то скверно изданные брошюры…
Потом она ненадолго уединилась на кухне — и, вернувшись, застала среди гостей живописную свару. Двое парней удерживали третьего, но это не была обычная драка — рядом прыгала девчонка с веревочным хлыстом в руке, нещадно хлестала кресло, орала, требуя от парня каких-то признаний, выкрикивала непонятные вопросы; еще двое девчонок застыли по обе стороны двери, сжимая пластмассовые пистолеты, а прочая компания забилась под стол и оттуда напряженно наблюдала за происходящим…
Анджей стоял, скрестив руки на груди, и казался довольным.
Сумасшедшее действо продолжалось часа три; наконец юнцы и юницы выдохлись и, опять-таки отказавшись от чая, разошлись.
— Ты бы мог хоть раз смоделировать что-нибудь полезное? — спросила она, когда закрылась дверь за последним гостем.
Он поднял бровь:
— Что, например?
— Спокойную жизнь, — сказала она устало. — Хоть месяц. На море. В уединенном месте, в домике на берегу, и чтобы орали одни только чайки…
— Хм…
Он собрался и ушел, и она решила, что он обиделся. Но уже на назавтра был поезд, а еще через день она потрясенно бродила по маленькому домику, проверяла ногой температуру морской воды и придирчиво изучала содержимое холодильника:
— Анджей… Видишь ли… Зачем же воспринимать все так прямолинейно?!
Он кидал в море камушки — и не замечал ее благодарной улыбки.
