Виталий Вавикин - Отель «Голубой горизонт»
Супругов Ферроуз найдут в отдельном коттедже. Все стены будут залиты кровью. Ивет Кларксон в своей книге так и не соизволит внятно объяснить, как женщина комплекции Кэсиди Клири смогла устроить подобную бойню. В общей сложности на телах супругов Ферроуз насчитают 436 колотых ран и порезов. Дэйвид Прайс и Ивет Кларксон обойдут эти убийства стороной, лишь сухо упомянув подробности. Авери Шилд дополнит это описание результатами вскрытия и фотографиями обнаженных тел, сделанных на следующий день криминалистами. Сперма Тэда Ферроуза будет обнаружена в желудке Линды Ферроуз, что позволит Авери Шилду предположить интимную близость супругов незадолго до смерти. Он напишет, что они оставили Кэсиди Клири, Хэйгена Моску и Дэлвин Престон и отправились в свой коттедж. Убийца пришел к ним позже, когда они спали или лежали изможденные любовными играми. Именно «убийца». Ни разу в этой сцене Авери Шилд не назовет имя Кэсиди Клири. Убийца, нанесший супругам 436 колотых ран и порезов, останется безликим.
Дэлвин Престон будет найдена задушенной в коттедже Кэсиди Клири. Под ее ногтями обнаружат частицы кожи Кэсиди Клири. Фотографии мертвого тела Дэлвин Престон Авери Шилд также приложит к своей книге.
Хэйгена Моску обнаружат в коттедже, за задней стеной которого будет найден труп Оделис Сото. Моску поднимут из кровати и будут считать главным подозреваемым, пока два часа спустя не найдут Кэсиди Клири.
Она будет идти по шоссе 23, покинув Оскоду. На ее теле и одежде не смогут найти ни капли крови жертв. На допросах она будет молчать. Позднее комиссия психиатров признает ее неспособной предстать пред судом. Ее поместят в психиатрическую клинику имени Питера Андерсона в Пасадене. Со дня, последующего за ночью трагедии в отеле «Голубой горизонт», и по сей день Кэсиди Клири не произнесет ни единого слова. Во время создания своих книг ее посетят Ивет Кларксон, Дэйвид Прайс и Авери Шилд. Из них лишь Авери Шилд расскажет в книге об этом визите. Но описание коснется в основном интерьера палаты Кэсиди Клири да лечащих врачей, которые дают сбивчивые, скупые на факты интервью. Во время своей встречи с Кэсиди Клири он спросит, почему она не убила Хэйгена Моску. Это будет единственный вопрос, но ответа на него Авери Шилд не получит.
– Как вы думаете, почему она не убила вас? – спросит он позже самого Хэйгена Моску, рассказав ему о визите к Кэсиди Клири.
Ответа снова не будет.
– А как насчет вашей гениальности? – спрашивает Авери Шилд. – Вы все еще верите в историю Клири о вашей болезни и вашем успехе?
Хэйген Моска смеется.
– Мы все еще ждем вашу книгу, – говорит Авери Шилд перед уходом.
Моска молчит. Как молчит в последние годы Анита Сото, избегая любых встреч и интервью. Тишина. Кажется, что все уже сказали свое слово в этой истории. Теперь остается лишь ждать, что скажет Кэсиди Клири. Но Клири молчит.
Часть вторая
Лана Уилман. Выпускник университета штата Массачусетс.
Когда редактор студенческой газеты Джонатан Брант прочитал ее статью о Кэсиди Клири, то первым его желанием было отказать.
– Со дня трагедии в отеле «Голубой горизонт» прошло ровно десять лет, – напомнила Лана. Брант что-то хмыкнул себе под нос и всплеснул руками, показывая, что ему нет до этого никакого дела. – Кэсиди Клири училась здесь, – решила идти до конца Лана.
– Твоя статья займет всю газету! – заворчал Брант.
– Я знаю, – Лана улыбнулась. – Не будь скрягой.
– Ты пользуешься моим хорошим отношением к тебе.
– И что?
– И что?! – Брант нахмурился, притворился, что перечитывает страницы рукописи.
– Первокурсникам понравится, – сказала Лана, зная, что он не читает, а лишь берет тайм-аут, чтобы немного подумать. Нельзя этому толстяку давать возможность собраться с мыслями. Добряк на первый взгляд, он мог быть вредным и желчным, как неудавшийся критик. Это знали все студенты.
– Думаю, на этот раз ты просишь слишком много, – хмуро сказал Брант. – Статья очень большая и очень сырая. К тому же это даже не первая полоса. Ты хочешь получить всю газету…
– Я работала почти месяц… – начала злиться Лана.
– Это не так много, – взгляд Бранта устремился к висевшему на стене календарю.
– Это все из-за того, что мы родственники?
– Перестань упрекать меня в предвзятости.
– А вы перестаньте говорить, что моя статья сырая.
– Но это правда. – Брант выдержал гневный взгляд племянницы. – Ты хочешь стать журналистом, но пишешь так, словно это художественная книга.
– Я пишу так, чтобы студентам было интересно читать.
– Хороший журналист встречается с людьми, о которых пишет, посещает места трагедий.
– Я достаточно хорошо изучила книги тех, кто встречался с Кэсиди Клири и посещал «Голубой горизонт».
– Вот поэтому твоя статья и сырая. В ней есть мысли других, но я не вижу то, что ты сама думаешь об этом.
– Хотите, чтобы я отправилась в Мичиган? Но ведь прошло уже десять лет. Все изменилось.
– Кэсиди Клири начала говорить?
– Нет.
– Тогда отправляйся в Пасадену. Встреться с убийцей. Напиши об этом. До начала учебного года осталось почти две недели. Ты успеешь.
– Если я встречусь с Клири, моя статья пойдет в набор?
– Если я увижу в ней твои собственные мысли, а не копированные из книг слова и размышления других… – Брант снова нахмурился. – У тебя есть деньги на поездку? – спросил он, словно Лана уже согласилась с ним.
– На поездку хватит, – сказала она и тут же плотно сжала губы, чтобы не наговорить лишнего.
– Хорошо, – Брант улыбнулся, хотел сказать, что пытается вырастить из нее настоящего журналиста, но Лана уже развернулась, направилась к выходу. Она не сдержалась и хлопнула за собой дверью. – Хороший настрой, – сказал Брант в пустоту. – Очень хороший.
* * *Психиатрическая клиника имени Питера Андерсона. Пасадена.
Лана не знала, что ее злит больше: перелет через всю страну или же ухмыляющееся лицо Джонатана Бранта, который в очередной раз считает, что его придирки исключительно во благо. Что касается стоимости авиабилетов, то это не особенно волновало Лану. Шестьдесят тысяч долларов в год за обучение в институте выглядели куда более серьезной суммой, чем плата за пару билетов. Но настроение неизменно катилось вниз. Обещанные таксистом тридцать минут на дорогу от аэропорта города Бурбонк до клиники превратились в пробках в полтора часа. Затем еще часы ожиданий в самой клинике. Желтые стены, жесткие стулья, запах медикаментов. Несколько раз мимо Ланы проводили безнадежно больных. На всех были надеты зеленые пижамы. У всех был отсутствующий взгляд. Двуногие овощи проходили рядом с Ланой, не замечая ничего вокруг себя. В отличие от пациентов, санитары замечали слишком многое. Особенно короткую юбку Ланы. Несколько раз она пожалела, что не надела костюм, как этого обычно требовал от своих журналистов Джонатан Брант.
