Сергей Дубянский - Кирилл и Ян (сборник)
– А ты не знал? – Алена расхохоталась в голос, – она ж тут по всему лугу плавает! Потом уйдет обратно в реку, а которая застрянет в старицах, ее можно будет руками ловить.
– Класс! – Кирилл пошлепал к багажнику.
… – Попробуй, простудись, – предупредил Ян, – через неделю выборы в двух регионах – работать надо, а ты свалишь меня с температурой… – но смех Алены был куда приятнее этого занудного голоса, да и звук мотора слышался уже совсем рядом.
Поднимая широкую волну, справа появилась лодка. Описав дугу, она шла прямо к ним, и Кирилл разглядел не только ее бортовой номер, но и небритого седого мужчину с непокрытой головой, одетого в свитер и штормовку.
…Классический типаж браконьера, – на всякий случай, отметил Ян и вновь утратил интерес к происходящему.
– А как он подплывет? Здесь же мелко, – удивился Кирилл.
– Легко! Мы ж стоим, типа, на берегу, а за кустами настоящая река. Так что, смотри, не шагни в глубину, – предупредила Алена.
– Как интересно… – Кирилл достал два больших ярких пакета, которые на фоне дикой природы выглядели противоестественно; впрочем, и маленький аккуратный автомобильчик тоже.
Лодка ткнулась в кусты, последний раз плюнула сизым дымом и стало оглушительно тихо; лишь потом в тишину вплелись голоса лягушек, стук дятла в далеком лесу и трели неизвестных ни Кириллу, ни Яну птиц.
– Аленка, а кто там с тобой? – на мужчине были высокие резиновые сапоги, и он смело шагнул в воду с резко качнувшейся лодки, – ты что, бухала вчера и наняла шофера?
– Папка! – Алена возмутилась, но как-то очень игриво, – ты ж знаешь, я не бухаю.
– Ну, выпивала…
– Пап, хватит тебе. Это мой друг, журналист из Москвы.
– Из Москвы? – мужчина явно встревожился, – и чего он тут разнюхивает? Привезла ко мне вражеского агента?
– Успокойся, – Алена засмеялась, – к твоим москвичам он отношения не имеет. Он совсем по другому делу приехал. Зовут его Ян Борецкий – очень известный журналист.
– Поляк, что ли? – мужчина нахмурился, – вот уж, кого не люблю – никогда у России отношения с ними не складывались.
Ян, опрометчиво пустивший процесс на самотек, встрепенулся, но было поздно.
– Это творческий псевдоним, – пояснил Кирилл, – а, вообще-то, меня зовут Кирилл Колодин.
– О, Кирилл – это другое дело! И Колодин – мощная такая фамилия, – «браконьер» протянул руку, – Василий Петрович. Давай, просто – Василий.
…Ах ты, сука! – запоздало взвился Ян. Он давно привык в отношениях с «соседом» чувствовать себя главным, и по всем вопросам обращались именно к нему, а дурака Колодина лишь штрафовали гаишники, да сонные кассиры, которым все до лампочки, совали ему через окошко билеты. Но момент, чтоб вернуть ситуацию в привычное русло, был упущен.
…Ну и хрен с тобой, – успокоился вдруг Ян, – завтра свалим отсюда и все встанет на свои места, а для этой шлюшки (трахал-то ее я, а не ты!) и ее папаши-браконьера пусть фигурирует гребанный Колодин… вообще, пока в поезд не сядем, слова не скажу!..
– Так, ты, Кирилл?.. – Алена обалдело хлопала глазами, словно имя могло в корне изменить представление о человеке.
– Да, а что? – он улыбнулся.
Что было в его взгляде, Кирилл и сам не успел понять, но Василий, хоть и походил на «замшелого» браконьера, что-то уловил, потому что спросил:
– Кирилл, хочешь посмотреть наше Радчино?
– А машина?
Вопрос подразумевал согласие, и Василий повернулся к дочери.
– Ален, ты ж Вовку с турбазы знаешь? Две сотни ему даешь, и на сутки машина под охраной. Он вас сюда подвезет, а я пока подожду. Только передачку-то давай, а то увезете Вовке.
– Не увезем, – Кирилл вытащил пакеты.
– Езжайте, – Василий пристроил груз в лодке и забрался туда сам; достав сигарету, уселся на узкую деревянную лавку, наблюдая, как дочь садится в машину с известным московским журналистом, пять минут назад смотревшим на нее с ласковым трепетом.
Кирилл сел за руль, и только коснувшись ступнями резинового коврика, почувствовал, что ноги окоченели и плохо слушаются; пошевелил посиневшими пальцами и вдруг чихнул.
– Не заболей с непривычки, – сказала Алена.
– А ты привычная?
– Я еще купаться буду, – Алена села так, чтоб лучше видеть водителя, – ты, правда, не возражаешь, что мы к отцу заедем?
– О чем ты! – Кирилл притянул девушку; она не сопротивлялась, но оглянулась.
– Отец увидит.
– И что?
– Да ничего, – Алена засмеялась, – просто каждый раз доставать потом будет – куда ты делся, и придется объяснять, что это была моя очередная ошибка. Он расстроится…
– А почему я должен куда-то деться? – Кирилл испытующе взглянул на Яна, но тот молчал, демонстративно сжав губы – а зачем ему было вступать в спор, если править «соседу», по любому, осталось два дня, и в Москве он ему все припомнит.
– Не надо об этом, – Алена вздохнула, – Кирилл… знаешь, мне так больше нравится, чем Ян, – и сама прильнула к его губам.
Когда поцелуй иссяк, она вернулась в свое кресло.
– Поехали, а то отец ждет.
То ли поцелуй был таким горячим, то ли время подошло, но ноги вновь обрели чувствительность.
– Интересный он у тебя мужик, – Кирилл завел двигатель, – поляков – ладно, а москвичей-то он за что не любит?
– Долгая история, – Алена вздохнула, – пусть он сам тебе потом расскажет.
Впереди возникло скопление явно нежилых домиков, и только возле одного стоял черный джип.
– Посигналь, – попросила Алена.
Кирилл посигналил; из домика вышел парень и остановился, поджидая гостей.
– Это Вовка, хозяин турбазы, – пояснила Алена, когда они подъехали совсем близко.
За домом оказалась стоянка, где уже устроились два одинаковых «Пассата»; Кирилл встал рядом, отдал деньги и потом, все трое перебрались в джип.
– Тачки-то чьи? – спросила Алена, когда они отъехали от базы, – неужто кто из Радчинских решил открыть сезон?
– Не, пришлые леща гребут, – Вовка махнул рукой, – а у тебя, значит, жених появился?
– Не то, чтоб жених…
– Я ж культурно выражаюсь! А я как к тебе подкатывал…
– Ты неправильно подкатывал, – Алена привалилась к Кириллу, сидевшему рядом, на заднем сиденье, и тот обнял ее.
– …Конечно, неправильно, – пояснил Ян, руша в «соседе» наметившуюся идиллию, – что та турбаза, если тут, типа, столица светит! Только, фиг ты, девочка, угадала!..
– Заткнись! – огрызнулся Кирилл, – собирался молчать, вот, и молчи! Сами как-нибудь разберемся!..
– Посмотрим– посмотрим…
Высадил их Вовка у знакомых кустов. Василий помог забраться в лодку сначала дочери, потом Кириллу; оттолкнулся веслом от видимого ему одному берега и ловко перебравшись на корму, дернул заводной тросик. Двигатель затрещал. Лодка, задрав нос, понеслась, хлопая по воде днищем, оставляя за собой разбегавшуюся в стороны волну. Щурясь от встречного ветра, Кирилл огляделся. Пейзаж казался фантастическим и не шел ни в какое сравнение с наполненными ужасом и горем прошлогодними картинками. Там люди бежали от стихии – бежали с криками и плачем, под аккомпанемент вертолетов и катеров, под четкие команды спасателей, мычание обезумевших коров, вой собак, а здесь они сами шли ей навстречу, и стихия с радостью принимала их.
