Ирина Щеглова - Большая книга ужасов – 29
Она окликнула Ксюху, когда та, уже отчаявшись догнать трусиху, приближалась к своему дому.
– Ксения! – Наташа вскочила со скамейки и кинулась к ней.
– Нашла время для шуток! – набросилась на нее Ксюха.
– Ты что? Какие шутки? – удивилась Наташа. – Я же тебя тут уже часа два жду!
Ксюха уставилась на нее с удивлением.
– Ну, как там? – громким шепотом спросила Наташа.
Ксюхе показалось, что у нее в мозгу что-то щелкнуло, мир поплыл перед глазами, она медленно подняла руку и стерла выступивший пот со лба. Тряхнула головой. «Перегрелась я, что ли? Или действительно я все еще больна? Надо было полежать… бабушка говорила… Куда это меня понесло? Ах да, к Игнату…»
– Ксения, тебе что, опять плохо? – с тревогой спросила Наташа.
– Нет-нет, это так… – Ксюха почувствовала, как ее отпускает. Она внимательно посмотрела на Наташу. На ее ухо. Все вроде в норме.
– Сколько ты меня ждала? – уточнила она.
– Не знаю, – Наташа пожала плечами, – долго…
И затараторила что-то: как Ксюха вдруг заявила, что ей надо поговорить с Игнатом Палычем, потребовала, чтоб Наташа показала его дом, а Наташа его до жути боится, потому что не знает, кто из них хуже: Игнат или Хаврониха?
Ксюха почти не слушала ее.
– Интересно, почему Игнат назвал Хаврониху по имени? – спросила она.
– Не знаю, – отозвалась Наташка, – говорят, они в молодости дружили, а еще говорят, она в него влюблена была.
– Кто, Хаврониха?! – изумилась Ксюха.
– Ой, – осеклась Наташа и сразу посерьезнела, – не знаю я! Просто болтают всякое.
– Говори! – потребовала Ксюха.
– Да чего говорить-то? – обиделась Наташа. – Вроде Игнат к ней подкатывал, а потом у них все разладилось, и он уехал. Вернулся несколько лет тому назад и стал жить в доме своих родителей. Ты же там была, сама все видела.
Ксюха кивнула.
Наташа осторожно прикоснулась к ее руке:
– Ксения, у тебя все нормально? Ты сама не своя… Что там было-то, у Игната? Ты у него ничего не брала? – вдруг испугалась Наташа. – Запомни, никогда ничего не бери у него!
– Не брала, – отозвалась Ксюха и снова вспомнила слова бабы Любы. Ведь она велела передать Игнату, чтобы он вернул что-то, а кому вернул? Бабе Любе? Или ей, Ксюхе? Что-то не складывается картинка…
– Ох, мать с меня шкуру спустит, – спохватилась Наташа. – Я пойду, а?
Ксюха тоже беспокоилась – о бабушке. Она не знала, который теперь час, но предполагала, что время близится к полуночи. Бедная бабушка! С фонарями небось ищет пропавшую внучку.
Наташа побежала к своему дому, на ходу обернулась, помахала рукой и нырнула в калитку.
Ксюхина бабушка сидела, пригорюнившись, на крыльце. Увидев внучку, она молча поднялась и, гордо выпрямив спину, ушла в дом. Ксюха, понурив голову, поплелась следом.
– Ба! – позвала Ксюха. – Ну ба! Алевтина Гавриловна! – Она называла так бабушку, когда была с ней в ссоре.
– Ужин на столе! – провозгласила бабушка, не оборачиваясь.
Ксюха приподняла салфетку, стянула с тарелки остывшую котлету и, торопливо жуя, побежала за бабушкой – мириться.
Глава 10
Свеча черного воска
Мирились они долго. Алевтина Гавриловна требовала объяснений, а Ксюха понимала: если она скажет чистую правду, бабушка ей не поверит и, чего доброго, обидится окончательно. А врать Ксюха не любила, да и не умела. Пришлось ей ограничиться полуправдой. Ксюха сказала, что она просто заболталась с Наташей, мол, у нее проблемы, вот и пришлось ее выслушивать. Они так увлеклись беседой, что позабыли о времени. Наташе тоже небось влетело. Хотя они все время гуляли неподалеку.
– Какие у Наташи могут быть проблемы? – засомневалась бабушка.
– Ба, обычные проблемы, – терпеливо объяснила Ксюха, – родители не понимают, мальчики не любят…
Бабушка улыбнулась:
– А ты у нас, значит, большой знаток, отлично разбираешься и в родителях, и в мальчиках?
Ксюха смутилась и покраснела.
– Нет, но… Наташа почему-то решила, что я разбираюсь. А может, ей просто надо было выговориться. К тому же ты ведь хотела, чтоб мы подружились? Так вот, теперь мы с Наташей – лучшие подруги. Можешь мне поверить, – заключила Ксюха.
– Ладно уж, – вздохнула бабушка, – на первый раз прощаю. Но чтобы больше этого не было! Помни, я несу за тебя ответственность!
– Да знаю я, знаю, – вздохнула Ксюха. Взрослые очень любят твердить об ответственности, при этом с ними невозможно разговаривать, потому что они ни во что не верят и не считают твои проблемы серьезными и важными.
Как бы там ни было, с бабушкой они помирились. Ксюха безропотно съела остывший ужин, помыла посуду, не забыла оставить домовому Митроше угощение и отправилась спать – время давно перевалило за полночь.
Она честно легла в постель, но сон не шел. Лунный свет заливал комнату, за окном на разные голоса выли все деревенские собаки. Ксюха смотрела на лунный луч, протянувшийся от окна до ее кровати, и думала о том, что, по народным поверьям, собаки воют к покойнику. Судя по мощному хору, псы решили похоронить всех жителей деревни разом.
Ксюха беспокойно заворочалась, не выдержала и встала с кровати.
Интересно, сдержал ли Игнат Палыч свое обещание? Поговорил ли с Хавронихой? Есть ли у него над ней какая-то власть? Наверняка есть, иначе он не смог бы снять с Наташи ведьмино заклятие.
И еще Ксюха думала о несчастной девушке. Где она? Что с ней? И почему она так неотступно снится Ксюхе? А вдруг она действительно еще жива? И нуждается в помощи? Что, если ведьма похитила ее и заперла в каком-нибудь подвале? С нее станется! Морит ее голодом или опоила чем-нибудь, так что девушка не в себе, а от истощения вот-вот и впрямь умрет. Потому она и просила Ксюху поторопиться.
Ксюха выглянула в окно. Лунный свет заливал улицу, не нужны были никакие фонари. А по улице медленно брела девушка в изорванном, превратившемся в лохмотья платье. В лунном свете ее лицо казалось особенно бледным, да и сама она была измождена до крайности. Но даже не это потрясло Ксюху. В правой руке девушка несла толстую черную свечу. Свеча горела зеленым пламенем, смоляные капли покрывали подол платья и пальцы девушки. Но она ничего не замечала. Смотрела вперед невидящими глазами и, подходя к каждому забору и воротам, чертила что-то свечой… мелькал зеленый огонек, и опять медленно брела дальше девушка.
Ксюха застыла. Вот сейчас девушка повернет к Наташкиному дому… повернула, подняла руку со свечой…
Ксюха, больше не раздумывая, распахнула форточку и крикнула что есть мочи:
– Не смей!
Собаки притихли, а потом разразились жутким лаем, переходящим в замогильное завывание.
Ксюха почувствовала чье-то прикосновение к своему плечу. Чуть повернула голову и встретилась взглядом с круглыми глазками Митроши. Он сидел на ее плече, умоляюще сложив крохотные мохнатые ручки на груди.
