Лана Синявская - Паутина лунного света
– А если поздно?
– Никогда не поздно, поверь моему опыту.
После этих слов женщина как будто спохватилась, сжала губы и, пряча от больной взгляд, поспешно вышла из палаты.
Анна осталась одна. Она неподвижно пролежала до наступления темноты, страдая от душевной боли сильнее, чем от физической. За окном стемнело. Анне было горько, ей казалось, что она потеряла все. Жизнь ее кончена. У нее не осталось ни единой надежды. А Ники? Что будет с мальчиком? Что его ждет, если она окажется за решеткой? Приют? О господи, жить с сознанием этого невыносимо! А стоит ли жить? Анна улыбнулась, решив, что нашла выход. Она жалела, что не умерла во время приступа, но в ее силах поправить дело. Если ее не станет, то не будет и позорного суда, а значит, Ники не будет жить с клеймом, что его приемная мать – воровка.
Все так же улыбаясь, Анна закрыла глаза и начала считать удары сердца. Они становились все реже, повинуясь ее внутреннему приказу. Как только сердце остановится, она умрет. Какое счастье! Сознание как будто растворялось. Вот сердце трепыхнулось в последний раз и замерло, но Анна этого уже не почувствовала. И в тот момент увидела, как над ней склоняется кто-то до боли знакомый и любимый.
– Бабушка! – беззвучно воскликнула она. – Как я рада тебя видеть!
Аня протянула руки и упала в теплые объятия. Мягкая, пахнущая родным, почти забытым, запахом рука погладила ее по голове. Бабушка выглядела моложе, чем Анна ее помнила, а вот нарядное платье с голубыми незабудками и белым широким воротником было то самое. При жизни бабушки оно было ее любимым платьем. Бабушкино лицо излучало мягкий свет, который согревал Анну.
– Бедная моя. Как же ты настрадалась! – ласково произнес знакомый голос.
– Бабуля, забери меня с собой, пожалуйста, – сквозь слезы попросила Анна, цепляясь за платье и стараясь прижаться к родному человеку как можно крепче.
Но бабушка неожиданно отстранила ее от себя и печально сказала:
– Нет, девочка моя, ты должна вернуться.
– Но я не хочу. Я хочу остаться с тобой! Пожалуйста! Не прогоняй меня, я так тебя люблю!
– Я тоже тебя люблю, родная, и мы обязательно встретимся, но сейчас еще слишком рано. Возвращайся.
Голова больной дернулась на подушке. Она судорожно вздохнула и распахнула глаза. Вокруг было темно, призрачный свет исчез. Сердце билось ровно. Анне показалось, что ей стало легче, только почему-то нестерпимо болел указательный палец. Она поднесла руку к глазам и уставилась на перстень с изумрудом. Зеленый камень слабо светился, а кожа под золотым ободком полыхала огнем. Когда Анну арестовали, то собирались изъять перстень, но не смогли стащить его с пальца, как ни старались. Не помогло ни масло, ни мыло. Сейчас перстень легко соскользнул в ладонь. Кожа на пальце под ним вздулась волдырем, словно от сильного ожога. В одном месте даже лопнула, и по руке потекла прозрачная жидкость, смешанная с кровью. Анна улыбнулась, превозмогая боль: хитрое Соломоново колечко придумало способ вернуть ее в реальность. Что ж, так тому и быть. Видно, не пробил еще ее час.
Анна снова взглянула на свой указательный палец, который теперь отчаянно чесался. То, что ожог проходил прямо на глазах, ее ничуть не удивило. И когда на месте недавней раны осталась только светло-розовая полоска, Анна снова надела на палец кольцо.
Две недели, пока шел восстановительный период, Анне не особенно докучали допросами. Врачи, хоть и тюремные, стояли насмерть, не допуская к ней следователя больше чем на пять минут в сутки. Молодой организм справился с ударом, больная быстро шла на поправку. У нее оказалась масса времени, чтобы обдумать создавшееся положение. Слова доброй медсестры постоянно вертелись у нее в голове. Постепенно Аня признала, что женщина сказала истинную правду, и, вновь оказавшись в кабинете следователя, была готова к тому, чтобы вести свою собственную игру.
На очередной вопрос о месте, где спрятаны ценности, она неожиданно ответила:
– Я готова сдать похищенное.
Следователь даже оторопел. Что-то в ее тоне насторожило его. Он нутром чувствовал, что арестованная блефует, но проверить заявление был обязан. И все же он напрямую спросил:
– Сбежать хочешь?
Анна рассмеялась:
– Если честно, то да!
Банников только крякнул.
* * *К указанному Анной месту ее везли в отдельном купе скорого поезда. Двое охранников, не считая следователя, не сводили с нее глаз, даже в туалет она ходила под конвоем. Как ни пыталась она улучить момент, ей не представилось ни единого случая осуществить задуманное. Банников, помня о ее высказывании, самодовольно посмеивался. Анна улыбалась в ответ, и от этой улыбки следователю становилось не по себе.
На перрон пригородной станции Нижнего Новгорода они сошли дружной компанией. Милиционеры в штатском не привлекли бы внимания, если бы не находящаяся в их обществе молодая девушка, запястья которой были соединены наручниками. Взгляды любопытных дачников провожали странную группу до самой машины, выделенной местным отделением милиции.
Прибыли на указанное место. Оперативники вооружились припасенными лопатами и принялись за работу. Вскоре их рубашки взмокли от пота. Яма росла на глазах, но ничего не обнаруживалось.
– В чем дело, Сомова? – свирепо спросил Банников.
– Копайте глубже, – усмехнулась Анна.
Опера вернулись к работе. Чем дольше они копали, тем чаще Анна смотрела на солнце. Когда оно начало клониться к закату, парни в огромной яме выдохлись.
– Может, место не то? – робко предположил один из них.
– Ну? То место или нет? Вспоминай живо! – надвинулся на арестованную Банников.
– Вспомнила, – с готовностью кивнула Аня. – Место – самое то. А вот город, и правда, другой!
Один из охранников не выдержал и расхохотался, выронив из рук лопату. Физиономия Банникова приобрела оттенок переваренной свеклы, зато глаза побелели, как у отварного судака.
– Молчать, Лазарев! – прохрипел он, затем грязно выругался, коротко размахнулся и наотмашь ударил по лицу рядом стоящую Аню. Она коротко взвизгнула и упала на землю, прижав пальцы к разбитой губе.
– Шутки шутить надумала, стерва? – преувеличенно ласково спросил Банников, вытирая вспотевший лоб. – Не советую. Я из тебя душу выколочу, да еще благодарность за это получу.
– Ага, медаль на грудь, – криво усмехнулась Анна, с трудом поднимаясь.
– Ах ты… – он снова замахнулся.
Анна сжалась в ожидании удара, инстинктивно прикрыв голову рукой.
– Не надо, Олег Константинович, – неожиданно вступился за арестованную Лазарев.
Он выбрался из ямы и теперь стоял рядом со своим начальником. Анна исподлобья взглянула на своего неожиданного заступника, но парень даже не посмотрел в ее сторону.
