Наталья Александрова - Табакерка Робеспьера
Представительный, даже красивый в свои без малого семьдесят, с длинным выразительным лицом, иссеченным глубокими морщинами, обрамленным слегка вьющимися серебряными волосами. Лицо аристократа, лицо сильного, волевого человека. Вынужденная беспомощность явно тяготила его. Две недели назад Загряжский попал в ДТП, остался жив, но сложный перелом ноги лишил его возможности самостоятельно передвигаться.
– Ну что, Антон? – проговорил Леонид Романович с нетерпением. – Где она?
И только тут он заметил пластырь на голове соседа, ссадины и царапины на его лице.
– Что с вами случилось? – забеспокоился Загряжский, отъехал назад, пропуская Антона в прихожую. – Да заходите же! Вы что – попали в аварию? Заходите, присядьте, вам, наверное, тяжело стоять?
– Да нет, ничего... – смущенно отозвался Антон. – Я-то в норме, но вот она... – Он прошел в прихожую, закрыл за собой дверь, покаянно опустил глаза. – Дело в том, что... на меня напали, едва я вышел из магазина...
– Напали? – перебил его Загряжский. – Черт знает что творится в городе! Сколько их было?
– Я не знаю, я их не видел... меня ударили сзади по голове, я потерял сознание...
– Так вам срочно нужно к врачу! – заволновался Леонид Романович. – У вас может быть сотрясение мозга! С ним шутки плохи!
– Да нет, я нормально себя чувствую. – Антон пренебрежительно отмахнулся. – Но вот она...
– Она? – недоуменно переспросил сосед.
– Ну да... ваша табакерка... у меня ее украли. То есть отняли. Когда я пришел в себя, табакерки у меня не было...
В первый момент Загряжский не смог справиться со своим лицом: на нем проступили разочарование, горечь и даже злость. В следующее мгновение он взял себя в руки, вздохнул и проговорил почти спокойно:
– Ну, что поделаешь! Ничего страшного, главное, чтобы для вас это обошлось без последствий. Хотя, конечно, жаль, если я прав, эта табакерка принадлежала самому Робеспьеру...
– Кому? – переспросил Антон.
– Максимилиану Робеспьеру, – повторил Загряжский. – Ах, ну да, я всегда забываю, что нынешняя молодежь совершенно не интересуется историей... Максимилиан Робеспьер – один из вождей Великой французской революции, предводитель клуба якобинцев, председатель революционного Конвента...
– Ну, Леонид Романович, – перебил его Антон, – во-первых, напрасно вы причисляете меня к современной молодежи. Я не такой уж молодой человек...
– По сравнению со мной – вы просто мальчишка!
– Во-вторых, я не настолько безграмотен, как вы думаете. Во всяком случае, я кое-что слышал о Робеспьере, знаю, что он был вдохновителем революционного террора, за что его позже уважали большевики. Даже набережную в нашем городе назвали его именем. Удивился же я только тому, что эта табакерка показалась мне простоватой для человека, стоявшего во главе Франции, пусть и недолго.
– А вот это вовсе не удивительно! – возразил Загряжский. – Робеспьер даже среди своих соратников выделялся скромностью и аскетизмом, годами носил один костюм, жил в маленькой комнатке, которую снимал у столяра, даже когда стал председателем Конвента и фактическим диктатором Франции. Именно за такую бытовую скромность он получил у современников прозвище Неподкупный.
– Вы уверены, что эта табакерка принадлежала именно ему?
– Ну, пока не проведены все исследования, полной уверенности нет. Но предварительные данные говорят, что это так. В воспоминаниях одного из якобинцев написано, что в самом начале тысяча семьсот девяносто четвертого года Робеспьер в знак дружбы подарил серебряную табакерку своему молодому соратнику Огюсту Декланжу. Этот Декланж благополучно пережил якобинский террор, при Наполеоне дослужился до полковника. Его правнук переселился в Россию, служил; выйдя в отставку, стал помещиком Тамбовской губернии. А я несколько лет тому назад познакомился с интеллигентной старушкой, которая рассказала мне, что ее прадед был тамбовским помещиком, из обрусевших французов, фамилия его была Декланов. И в их семье как зеницу ока хранили некую табакерку. Истории этой табакерки старушка в подробностях не знала, но повторяла, что прадед очень ее берег, притом что табакерка с виду не представляла из себя большой ценности...
Витек Перегудов брел по улице, зыркая глазами по сторонам, – мало ли, подвернется что-нибудь стоящее. Подвыпивший работяга с оттопыренным карманом или бестолковая баба – в общем, кто-то, чьи карманы обчистить ничего не стоит.
Правда, сегодня Витек уже провернул хорошее дельце, так что день, как говорится, прожит не зря, не потрачен впустую, но терять квалификацию тоже не годится.
Оглядывая прохожих на предмет кражи, он чуть не прошел мимо длинной черной машины. Уже в самый последний момент заметил, что за рулем сидит мордатый бритоголовый тип – тот самый, который поручил ему раздобыть табакерку.
Бритоголовый мигнул Витьку – мол, садись в машину.
Два раза повторять ему не пришлось.
Витек сел на пассажирское место, удобно развалился, расплылся в улыбке.
Нет, все же хорошо живут эти богатые! Машины у них удобные, с мягкими сиденьями. Даже пахнет в них классно – коньяком, хорошим табаком, дорогой кожей. Витек довольно зажмурился, достал из кармана расческу, расчесал редкие рыжеватые волосы.
Машина сорвалась с места, проехала несколько кварталов, свернула под мост и снова остановилась.
Пока они ехали, настроение у Витька изменилось. Вообще, оно менялось быстро, как погода в Питере. Улыбка сошла с его лица, сменившись раздраженной гримасой. Витек подумал, что вот трудится он в поте лица, минуты свободной не имеет, носится по городу как ошалелый, но никогда в жизни не заработает на такую машину. Это сколько же кошельков нужно стащить, чтобы купить такое?..
– Принес? – вторгся в его мысли холодный, мертвый голос бритоголового.
– А как же! – Витек снова повеселел, полез за пазуху, нашарил там сверток. – Вот она!
Бритоголовый взял у него сверток, зашуршал бумагой.
– Дело сделано! – жизнерадостно проговорил Витек. – Пора расплатиться, согласно договору!
Это был самый приятный момент: сейчас бритый лох отслюнит Вите положенное, и можно будет с бабками в кармане закатиться к Анжелке на Третью Советскую... Анжелка – баба хорошая, с пониманием, но без денег к ней лучше не соваться.
Однако бритоголовый тип подозрительно долго молчал. А потом всем телом повернулся к Витьку и процедил:
– Что ты мне принес?
– То есть как это – что? – переспросил Витек. – Что ты велел, то и принес! Эту... как ее... табакерку!
– Это не та табакерка! Ты что – хочешь меня развести, как дешевого лоха?
Настроение Витька снова начало меняться. Этот бритый фраер, похоже, не хочет платить ему, что положено? Это он хочет обвести Витька вокруг пальца, хочет проехать без билета! Но нет, с ним, Витьком Перегудовым, такой номер не пройдет! Он хоть и не крутой авторитет, а мелкий приблатненный субчик, можно сказать – крестовая шестерка, об которую авторитетные уголовники ноги вытирают, но кинуть себя какому-то фраеру не позволит!
