Нэнси Пикар - Здравствуй, Дедушка Мороз!
Обзор книги Нэнси Пикар - Здравствуй, Дедушка Мороз!
Волки-оборотни, охотящиеся на улицах крупных городов.
Единственные порождения Ночи, способные достойно соперничать с «аристократами Тьмы» — вампирами.
Сборник «Волкогуб и омела» будет интересен и старым поклонникам этих авторов — ведь в рассказах и новеллах, вошедших в него, действуют всеми любимые герои их сериалов — и читателям, только-только знакомящимся с произведениями этого нового, но уже имеющего миллионы и миллионы поклонников жанра…
Посвящается мохнатым созданиям, которые разнообразят нам жизнь, и не только в полнолуние: пуделям и хорькам, мышам и боксерам, морским свинкам и большим белым котам.
Всего вам вкусного!
Нэнси Пикар
Здравствуй, Дедушка Мороз!
Шарлин Харрис, Тони Л.П. Келнер
Введение
Нас так воодушевил успех сборника «Many Bloody Returns», что мы тут же бросились составлять следующий. В каждом рассказе первого сборника должны были присутствовать две обязательных темы: вампиры и день рождения. Идея себя оправдала, и для второго сборника мы тоже решили выбрать две темы. Выбирать их было очень весело — может быть, даже слишком, — и нас не раз заносило, когда мы перекидывались блестящими идеями по электронной почте. Например, зомби и День Посадки Деревьев — как вам?
Но успокоились мы на более разумной комбинации: оборотни и Рождество. Потом, опять же веселясь от души, составили список авторов, которых хотели бы видеть. К нашему восторгу, почти все они согласились. Дж. К. Роулинг, правда, отговорилась тем, что занята какой-то другой серией, но почти все прочие смогли представить рассказ в необходимый срок.
Мы надеемся, что вам этот сборник будет так же приятно читать, как и первый. Поразительно, как талантливые писатели разных жанров строят такие разные рассказы из двух одних и тех же блоков. Читайте и наслаждайтесь.
Нэнси Пикар
Нэнси Пикар четыре раза номинировалась на премию «Эдгар», неоднократно награждалась премиями «Энтони», «Агата» и «Макавити» за романы и рассказы. Также она лауреат премий Шамуса и Барри за короткие рассказы. Она гордится тем, что первое ее фэнтези было отобрано для антологии лучших произведений в жанре фэнтези и ужастиков. Живет она в районе Канзас-сити. В детстве была травмирована фильмом про вервольфов.
Майами-Бич— Я тебе говорю, — убежденно толковал Паша, — это все объясняет!
— Да ну, брось, — кривился Сергей.
Двое вампиров сидели за любимым столиком в любимом кубинском кафе, и флуоресцентное освещение придавало болезненный иссиня-белый оттенок всем лицам, а не только им. До кафе здесь был гей-бар, а до того — гостиница-бутик, а еще раньше — похоронное бюро, сменившее особняк, выросший на месте кокосовой плантации, разбитой на месте охотничьих угодий крокодилов. А что было до того — этого они не знали: тысяча семисотые годы — это было еще до них. Но из всех обликов этого места им больше всего нравилось кафе. Сюда можно было зайти до ужина и наметить каких-нибудь обжор, столько поглощающих пищи, что после смерти аж тряслись студнем. Паша любил себе представлять, что в их жирной крови еще ощущается жареный привкус гарнира, а Сергей просто радовался, что еда достается легко. Жирный человек — неповоротливый человек.
— Да нет, ты послушай, — горячился Паша. — Я тебе говорю: он вампир, Санта-Клаус. И это все объясняет! — Он хрустнул пальцами, устремил их, длинные и бледные, в сторону Сергея. — Вот, например: сколько ему лет?
Сергей взял в ладони чашку кофе, только что принесенную официанткой. Третья уже за вечер. Официантки знали, что «долить» — это значит вылить полную чашку остывшего кофе и принести горячую. Не пить, он никогда его не пил, только руки грел.
— Много, — буркнул он хмуро.
— Никто не знает, так ведь? Но уж точно больше срока человеческой жизни. Он древний, — перечислял увлекшийся Паша, — вечный, как мы. И работает только ночью:
«Р-работает», получалось у него. Он так и не избавился до конца от русского «р».
— Паша, он же не существует!
— Так и мы с тобой тоже вроде как нет.
Сергей на миг опешил, даже красивый лоб нахмурился морщинами.
Оба они исключительно хорошо выглядели — обращенные в свои двадцать с чем-то лет, с русской императорской кровью в жилах. Паша был белокур, как голливудская дива, когда о Голливуде еще слыхом не слыхали, у Сергея волосы были так же густы, темны и курчавы, как мех русского медведя. Двоюродные братья, они сейчас были родными по крови более чем в одном смысле. Выслушав за три сотни с лишним лет множество Пашиных «теор-рий», Сергей научился находить моменты, когда — как ему казалось — можно было вставить опровержение. На этот раз оно казалось ему неоспоримым:
— Но он же входит в дома!
— Ага. По приглашению!
— По приглашению? — Вампира в дом надо пригласить: он не может завалиться просто так, как незваный гость к обеду. — Когда он приходит, люди спят. Они же не дежурят у камина, не орут в трубу: «Санта, заходи давай!»
Паша улыбнулся — ему его теория нравилась. Он вообще к своим теориям относился с нежностью.
— Так печенье же! — сказал он торжествующе.
— Печенье?
Сергей улыбнулся неожиданному слову, потом засмеялся вслух, показав зубы.
В кабине у Паши за спиной ребенок залез на стул и посмотрел в сторону вампиров. Увидел острые резцы, длиннее, чем им полагается, уставился большими глазами. Сергей испустил горловое рычание — достаточно громкое, чтобы услышал мальчик, а больше никто.
Ребенок молниеносно отвернулся и исчез за барьером кабинки.
— Печенье и молоко! — восклицал Паша, сам восхищенный собственной гениальностью. — Стаканы эти с молоком, все эти печенья сахарные с глазуррью, — это тебе что, как не приглашения? — Он прищурился и зашептал темно и многозначительно: — И чулки вешают над каминами, стараются, в надежде, что святой Николай придет! — Паша торжествующе хлопнул ладонями по столу, подпрыгнули приборы. Посетители-люди вытаращились на него, потом быстро отвернулись, будто обескураженные чем-то, чего сами не поняли. — Это же для него, Сергей! Он это знает, и они знают, что он знает.
— Паша, он подарки приносит.
— И что?
— Когда ты последний раз человеку что-нибудь дарил, кроме хорошего засоса?
— Ага, а что ты скажешь про всех тех, кто умирает сразу после Рождества?
— В смысле?
— Психологи считают, что это люди откладывают смерть на потом после важных дней — своего дня рождения или Рождества. Но это не так. Они умирают после Рождества, потому что он возвращается.
— Возвращается?
— Ну да! В том-то и вся штука! В канун Рождества он принимает приглашение и создает иллюзию, что пришел добрый Санта-Клаус. Для того и подарки. Ага. А потом он входит, потому что его пригласили. И он может вернуться в любое время, сколько захочет раз! Я думаю, он так и делает, и вот он пирует сразу после праздника, отчего столько некрологов и появляется. Но убивает он не всех, конечно…
— Конечно, — сухо согласился Сергей.
— …поскольку это было бы… — самому себе свинью подкладывать?
— …было бы опасно. И все равно никому столько за одну ночь не съесть. Вот он и сохраняет остальных для повторного визита. Подумай сам: зачем ему список?
