Андрей Дашков - Харон
Обзор книги Андрей Дашков - Харон
Харон – владелец частной Усыпальницы. Только усыпляют там не кошечек и собачек, а людей – стариков, которые не нужны никому, а в первую очередь – своим детям. Но никто и не догадывается о том, что любая встреча с ним может закончиться трагедией, ведь помимо Усыпальницы Харон уже шесть тысяч лет продолжает выполнять свою основную работу – перевозить души умерших через реку забвения.
ru glassy FB Tools 2007-09-03 79c3fd61-a2f5-102a-94d5-07de47c81719 1.11v. 1.0. Создание fb-книги.
v. 1.1. Добавление аннотации, обложки и информации об издании.
Литагент Г.Л. Олди 8488af72-967f-102a-94d5-07de47c81719 Андрей Дашков. Суперанимал АСТ 2002 5-17-015615-4 PassedАндрей ДАШКОВ
ХАРОН
«Что за работа!» – подумал человек, которого звали Харон, закатывая в морозильник очередного старпера. Потом он вымыл руки, вернулся в офис, сел в удобное кресло и принялся наблюдать за молодой супружеской парой, заполнявшей Акт об усыплении. Харон решал несложную психологическую задачку. Он пытался, не глядя на фамилии, угадать, кому из этих двоих приходится папашей старикашка, который только что отдал Богу душу не без его, Харона, помощи.
Она: не больше двадцати пяти, смазлива, блондинка, хорошая фигура, зеленые глаза, подвижный ротик, немного вульгарна. Он: за тридцать, начинает лысеть, слегка насупленный вид (ух ты, какие мы солидные), а взгляд все равно наивный, большая челюсть, толстые губы и шея, наверняка потные руки.
Спустя минуту Харон готов был поставить ящик коньяка на то, что руки действительно потные. И еще ящик на то, что старик – ЕГО папаша. Хотя внешнего сходства никакого. «Может, неродной папаша-то?» – с некоторой надеждой подумал Харон. Да нет, неродной не дотянул бы до такого почтенного возраста. Кому, как не Харону, было знать, что неродных обычно сплавляли в усыпальницу гораздо, гораздо раньше…
Вычислив сынка, Харон тактично зевнул в ладонь, затем встал и выглянул за дверь, чтобы выяснить, есть ли еще клиенты на сегодня. Клиентов не было. Секретарша Эльвира красила ногти. В телевизоре журчала «мыльная опера». Звук был приглушен до минимума, и человечки безнадежно разевали рты. Это сильно напоминало крики о помощи в кошмарном сне.
(Харону порой снились кошмары, только он ни за что в этом не признался бы. Даже на исповеди. Ведь подобное признание означало бы, что он находится не в ладу с самим собой. Но Харон всегда, сколько себя помнил, был доволен жизнью. Он не нарушал законов, любил вкусно поесть, ценил радости, доступные двуполым существам, и чаще всего отходил ко сну, ощущая тихую усталость. А главное, он был бездетен, и, значит, ему не грозило когда-нибудь тоже оказаться в Усыпальнице. Теоретически он мог обеднеть и сдохнуть под забором от голода или погибнуть в автокатастрофе или от случайной пули – это да, – но зато его не сдадут в известное заведение, словно неизлечимо больное животное…)
Он вернулся в свое кресло. Молодые закончили заполнять бланки. Харон сверил написанное с документами, ухмыльнулся («Раскусил я толстогубого красавчика! Еще бы, с моим-то опытом…») и положил на стол целлофановый пакетик с личными вещичками усыпленного старика. Наручные часы, обручальное кольцо, нательный крест, паспорт, золотые коронки.
«Как мало ценного остается от нас после смерти», – философски заметил Харон – про себя, конечно. Он никогда не навязывал клиентам своего мнения. Спросят – он ответит. А так – ни-ни.
По предварительной договоренности молодые не стали забирать одежду. Действительно, зачем она им? Впрочем, Харону нередко попадались и куда более меркантильные представители рода человеческого.
Получив деньги и вежливо выпроводив супругов, он решил, что сегодня можно прикрывать лавочку. До официального момента окончания рабочего дня оставалось минут сорок. Никто и никогда не приезжал к нему за сорок минут до закрытия. У него не магазин, а солидное заведение. Можно сказать, ритуальное. Лучшая в городе частная Усыпальница. И он старался не уронить престиж. К усыплению следовало готовиться заблаговременно. Поспешность тут недопустима и чревата потерей лицензии. Обычно натасканная секретарша четко выстраивала очередь из позвонивших по телефону. Все дальнейшее происходило чинно и благородно, без лишней суеты. Ну разве что какой-нибудь совсем уж сопливый внук всхлипнет по любимому дедушке…
Перед уходом Харон, знавший свое дело назубок, проверил резервную систему электропитания морозильников (временные постояльцы его «гостиницы» плохо переносили жару – не возмущались, нет, но, случалось, поднимали жуткую вонь), поменял код замка сейфа, в котором хранилось «снотворное», включил внутреннюю сигнализацию. Затем пожелал секретарше приятного вечера, проводил мечтательным взглядом знатока ее крутые покачивающиеся бедра и вздохнул с легким сожалением.
Харон был, что называется, человек с принципами. Один из его принципов заключался в том, чтобы не совмещать бизнес с удовольствиями. Поэтому он никогда не заводил интрижек с женщинами, которые работали на него или жили по соседству. Себе дороже – неизбежно наступает момент расставания, и потом бывает чертовски трудно отделаться от бабы, воспылавшей к нему любовью. А Харон мог воспламенить почти любую. Особенно в постели. Не обладая достоинством выдающихся размеров, он был нежен и терпелив – поначалу. Он умел так пошевелить своей кочергой в почти угасшем камине, что порой не знал, куда деваться от вспыхнувшего огня женской страсти. Приходилось держаться подальше, чтобы не обжечься. При этом он не опасался, что какая-нибудь глупышка забеременеет; его семя давно было мертвым.
Зарабатывал Харон вполне достаточно. Во всяком случае, хватало на скромные, но изящные фантазии. Пару раз в году он устраивал себе отпуск и отправлялся куда-нибудь в теплые края, в дикие, отсталые страны, где не было даже Усыпальниц! Там он наверстывал упущенное в молодости.
Несмотря на мрачное (по мнению некоторых чистоплююев) ремесло, он был веселым человеком. Правда, не всем приходился по душе его своеобразный юмор, однако Харон никому и не навязывал свою компанию. Он предпочитал расслабляться в одиночку. Женщины не в счет. Женщины были только необходимым одушевленным инструментом. И чем меньше этой самой «души», тем меньше хлопот.
