Ричард Лаймон - Одинокая
Обзор книги Ричард Лаймон - Одинокая
Ричард Лаймон. Одинокая
Взявшись за поручень, Дорин сунула ноги в стремена, и села на спину ярко раскрашенной карусельно лошади. Дожидаясь, пока аттракцион придёт в движение, она наблюдала как остальные так же взбираются на лошадей: родители с маленькими детьми, молодые пары, люди постарше. Никто из них не был один.
Кроме Дорин. Вздохнув, она положила голову на металлическую перекладину, упершись лбом, и закрыла глаза. В горле появилось напряжение.
Но вот зазвучала весёлая музыка. Она подняла голову, и карусель стала медленно приходить в движение. Её лошадь мягко поднималась вверх, и опускалась вниз. Скорость возрастала. Карусель раскрутилась, а лошадь поднималась и опускалась.
— Привет.
Дорин обернулась. Следом за ней, во внешнем ряду, ехал на лошади молодой человек. Он улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ просто из вежливости, и тут же отвела взгляд.
— Здесь снова чувствуешь себя ребёнком, да? — спросил он.
Она не ответила. Лишь крепче сжала поручень. В её вспотевших ладонях он сделался скользким.
— Ты часто приходишь сюда?
Она смотрела прямо перед собой. Почему он разговаривает с ней? Почему не может не лезть не в своё дело?
— Я помешал Вам? — спросил он.
Дорин кивнула.
— Простите, — ответил он. — Это лишь потому, что Вы выглядели одинокой и грустной. Не люблю, когда кто-то одинок и грустен на карусели. Полагается быть счастливым, когда едешь на одной из этих лошадей.
Пока он говорил, подбородок Дорин начал дрожать. Она повернулась к молодому человеку. — Я не хотела показаться грубой, — сказала она.
— Как насчёт улыбки?
Она попыталась улыбнуться.
Молодой человек пристально посмотрел ей в лицо, и кивнул. — Уже лучше. Немного практики, и у Вас всё получится. Как на счёт ещё одной? — Дорин снова улыбнулась. Когда её лошадь опускалась — его поднималась. Она продолжал смотреть на него, и пространство за его спиной казалось большим вращающимся пятном. — Как тебя зовут? — спросил он.
— Дорин.
— Я Рон. Я всё ещё мешаю тебе?
— Уже не так сильно, — ответила она. Он казался хорошим. И она не хотела обидеть его, сказав правду.
Он усмехнулся. Его голубые глаза блеснули. На вид ему было не больше двадцати, и он был очень красив. Золотистые волосы подпрыгивали в такт движению лошади. Ворот белой рубашки был расстёгнут, частично скрывая цепочку, блестевшую золотом на фоне загара.
— Вы пришли на пирс сами? — спросил он.
Дорин кивнула.
— Такая юная и красивая леди субботним вечером гуляет одна?
— Мне нравится беречь себя, — ответила она, надеясь, что он поймёт намёк.
— Глядя на Вас, не скажешь, что Вы от этого в восторге, — сказал он. — Я в первый раз на пирсе. Не хотите составить мне компанию?
— Нет, спасибо, — она покачала головой.
— Да ладно Вам. Одной не так уж и весело. Я обещаю вести себя хорошо.
— Дело не в этом, — ответила она.
— А в чём же тогда?
— Не важно. — Она помотала головой и отвернулась. Но краем глаза она видела, что Рон по-прежнему смотрит на неё.
— Я куплю Вам сахарную вату, — настаивал он.
— Нет, спасибо.-
— Я выиграю для вас плюшевую зверушку.
Она снова обернулась. — Простите, — сказала она. — Просто забудьте обо мне, ладно? Дольше проживёте.-
Карусель замедлила движение и остановилась. Дорин слезла с лошади. Не глядя на Рона, она спустилась с платформы, и быстрым шагом направилась ко входным воротам, однако путь ей преградила семья с тремя маленькими детьми.
— Вам так просто не уйти, — послышался голос Рона позади.
— Пожалуйста, уходите, — сказала Дорин в ответ.
— Что вы имели в виду? На счёт того, что я проживу дольше?
— Ничего.
Пока Дорин пыталась покинуть территорию аттракциона, Рон подошёл ближе. Снаружи, огни пирса Санта Моники были окутаны туманом. Они казались тусклыми и нечёткими, будто были обёрнуты тканью. Дрожа от прохлады ночного воздуха, Дорин потёрла руки.
— Что Вы имели в виду? — снова спросил Рон.
Она повернулась к нему. Он хмурился. — Просто хотела отпугнуть Вас.
— Зачем?
— Потому что, похоже, Вы славный парень, и я не хотела, чтобы с Вами случилось что-нибудь плохое.
— А почему оно должно со мной произойти?
— Всегда происходит. Почему, Вы думаете, я одна? Мне не нравится одиночество. Я ненавижу его. Но я как ходячее проклятие.
— Не говорите глупостей.
Рон взял её руку в свои, но она тут же вырвала её обратно. — Не вижу в этом ничего глупого, — сказала она. — Это происходит постоянно. Снова и снова. Каждый раз, когда я встречаю кого-то, он погибает.
Рон вскинул брови.
— Шутите!
— Если бы.
— И сколько раз это происходило?
— Это происходило чаще, чем я хотела бы об этом вспоминать. Я пыталась предупреждать парней, как сейчас. Но бесполезно. Они все не верили мне, или же думали, что с ними ничего такого не случится. Но это всегда происходит.
— И что, они правда все умерли?
— До единого.
Он покачал головой, будто не готов был поверить в сказанное. — А что убило их?
— Я.
— Ну же, Дорин, не нужно винить себя. Это не может быть ни чем иным, кроме как серией неудачных совпадений. И происходит это вовсе не потому, что Вам кто-то понравился. Это же нелепо.
— Как Вы можете так говорить? — спросила она. — Вы ведь ничего об это не знаете.
— Но я же не слепой. И я прекрасно вижу, что Вы одиноки и разбиты.
— Вы правы. — Её голос дрогнул, она изо всех сил пыталась не зарыдать. — Я одинока. Разбита. Живу одна. Работаю одна. Ужинаю одна. Не хожу на свидания годами. Никого не знаю. Даже не помню, когда в последний раз разговаривала с кем-нибудь кроме продавцов в магазинах, или тех людей, которые звонят по телефону, и предлагают купить всякие вещи.
— Так жить нельзя, — мягко сказал Рон.
— Я знаю! Но не могу иначе. Поставьте себя на моё место. Что было бы, если бы каждый раз, когда Вы встречаете девушку, её сбивала бы машина, или она бы тонула, или ещё что-нибудь? — Дорин больше не могла сдерживать слёзы. Когда она заплакала, Рон мягко обнял её. — Уходите, — говорила она навзрыд. — Пожалуйста. Пока ещё не поздно.
— Я не боюсь рисковать, — ответил он.
Прекратив плакать, Дорин отошла в сторону, вытерла слёзы рукавом, шмыгнула носом. — Я в порядке, — сказала она глядя Рону в глаза. — Но я предупредила тебя.
— Рано или поздно твоя чёрная полоса должна закончиться. Может этой ночью.
— Надеюсь, что так, — пробормотала она.
— Пойдём, развеемся, повеселимся. — Он обнял её, и повёл к пирсу. Они блуждали мимо сувенирных лавок, рыбного рынка и ещё нескольких мест с едой. — Как насчёт сладкой ваты? — спросил он, остановившись у стеклянного продовольственного стенда.
