Вики Филдс - Похититель (СИ)
Обзор книги Вики Филдс - Похититель (СИ)
ВИКИ ФИЛДС
ПОХИТИТЕЛЬ
1
Погода выдалась ужасная, сегодня: тяжелое небо, пропитанное дождевой водой, словно гигантская губка, казалось обрушится на несчастные головы детективов, приехавших по вызову двух подвыпивших приятелей, старшего школьного возраста, — они обнаружили в мусорном баке, возле одного из обветшалых ночных клубов обезображенное тело девушки легкого поведения.
Она — третья жертва серийного убийцы.
Чья-то дочь, словно мусор, найденная в баке. Марионетка, без имени и без фамилии. Кукла без лица.
Пошла четвертая неделя этого кошмара, и ужас будет продолжаться, пока это беспринципное, аморальное животное будет на свободе.
Сегодня понедельник. До следующего убийства есть еще неделя.
Как и до этого — неделя. Семь дней, до того, как появится новое тело.
2
— Кава Эржабетт! — завопила мне в трубку старшая медсестра, когда я изо всех сил, пыталась не выпустить руль из рук, и не свернуть куда-нибудь с главной дороги, в кювет. — Кава!
— Я вас прекрасно слышу, мисс Итон, — ответила я, спокойным голосом, хоть внутри вопила, приказывая этой наглой ведьме, у которой нет собственной личной жизни, заткнуться. — Я скоро буду.
Мой велосипед ловил все лужи; обледеневшие от дождя пальцы мертвой хваткой вцепились в руль. Моя улица, пустынна и безлюдна, — все попрятались по своим уютным домишкам, куда нет доступа завывающему, яростному ветру, который пробирается под мою дряхлую куртку.
— Я скажу в университете, что вы никудышная медсестра, — проскрипела женщина.
Гори в аду.
— Да, мисс Итон.
Я наконец-то, выехала со своей улицы, а значит, приблизилась к месту работы — главной больнице, — на несколько минут. Хотя это не отменяет, что мне придется терпеть вопли мисс Итон еще добрых двадцать минут. Если, конечно, я не брошу трубку, сымитировав прерванную связь.
Она выводит меня из себя. Мисс Итон, а не связь.
— Да, мисс Итон, — невпопад сказала я, и услышала на том конце грозный голос:
— Я ничего не говорила, Кава.
— Простите.
Она похожа на мою маму. Та умерла от рук какого-то психопата, ворвавшегося к нам в дом, когда мне было двенадцать лет. То есть, десять лет назад. Чертовски мало, чтобы я забыла, как звучит ее голос. В точности голос мисс Итон.
— Я скоро буду, — бросила я, и отключилась.
Все хорошо. Все нормально. Все нормально.
Ничего не нормально, если эта ведьма достает в этот момент из своего чулана, котел, чтобы заживо сварить меня на адском пламени.
Это была последняя мысль, до того, как что-то случилось.
Я не сразу поняла, что именно.
Просто визг клаксона. Затем мой собственный крик. Затем ослепляющая боль, наполняющаяся красным цветом. И я падаю в пропасть, от того, что боль становится невыносимой.
3
Я не открываю глаза, потому что боюсь того, что могу увидеть, если сделаю это. Что с моим телом? Что с моим лицом? Почему я не чувствую боли?
Я открыла глаза, и обнаружила себя в престранном месте.
Католическая церковь. Мы с мамой часто приходили сюда. Она — вымаливать грехи, а я просто молиться. Я не любила это место, потому что после того, как мама выпрашивала прощения у Бога, она вновь начинала творить те ужасные вещи, о которых я теперь не хочу вспоминать.
Но что я делаю здесь? И почему я в этом странном наряде?
На мне пижама с цветочками. Как из детства.
Я села на скамью, в среднем ряду, и огляделась.
Я здесь одна. Больше — никого.
Что это?
Почему я здесь?
Я встала на ноги, сделала несколько наклонов, и поняла — я совершенно невредима. Словно и ничего не было. Но авария была. Я чувствовала во рту кровь, когда мои зубы раздробились. Я ощупала лицо, и поняла, что на коже нет никаких отметин.
Медленно ступила в проход между скамьями, и направилась к дубовым дверям.
Я уже знала — выхода отсюда нет.
Потому, что я умерла.
4
Я родилась 1 апреля, 1993 года, в счастливой семье. Мама назвала меня Кавой. Не знаю, с какой стати ей пришло в голову это имя, и вообще, что оно означает, но ей нравилось. Папа после этого ушел, а мама впала в отчаяние.
После того, как мы остались с ней одни, настали трудные времена — есть было совершенно нечего; иногда, мне приходилось клянчить милостыню в подземных переходах и метро. Сначала, от того, что меня заставляла мама, а потом — потому, что сама привыкла, и потому что не могла иначе. Есть хотелось жутко.
Иногда, мама приносила что-нибудь съестное с работы. Я набрасывалась на пищу, не замечая гадкого привкуса, и не замечая, что еда прокисла.
Мне было двенадцать, когда это прекратилось. В наш дом забрался маньяк, и убил маму, а меня забрала бабушка. С бабушкой жить было не легче — она маму ненавидела, а, следовательно, и меня тоже; но я терпела. Потому, что ничего другого не оставалось.
Мне просто хотелось, достичь совершеннолетия, и покинуть этот ад, где бабушка кормила меня прокисшим молоком, где запирала холодильник на ключ, где выключала в доме свет в девять часов. Бабушка тоже ходила в церковь. Тоже вымаливала прощение.
В восемнадцать я уехала в медицинский колледж. Казалось, что жизнь наладилась. Мне действительно казалось, что раз прошлое осталось в прошлом, и я сама строю свое будущее мне нечего больше опасаться.
Но надежда самое худшее, что есть у человека — она не отпускает. Надежда заставляет нас ждать лучшего, и терпеть жизненные побои. Надежда умирает последней в человеке.
А я уже умерла, но я все еще в этой церкви.
И я тоже должна уйти, после того, сколько лет я прожила с надеждой на то, что и до меня дойдет очередь, на счастье.
5
Доктор Кара Ллевелин, опустилась перед койкой своей восемнадцатилетней дочери Грации, и прошептала:
— Дорогая, — Кара припала своими сухими губами к виску девушки, и та открыла глаза. — Грация…
— Мам, — слабо прошептала та, — почему ты плачешь?
Кара Ллевелин была очень несчастна особенно сейчас, когда видела, как ее красавица-дочь, с золотистыми локонами, смотрит на нее с таким сожалением, и мудростью в своем взгляде…
Девочке требуется срочная пересадка сердца, но врачи, как и сама Кара в безвыходном положении. Грация может умереть уже на следующей неделе, если срочно не найдется донор сердца.
— Мам, в чем дело?
— Милая, — Кара провела своими ухоженными ладонями по волосам девушки. Она сглотнула и вымученно улыбнулась: — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — Грация стремительно пыталась придумать какую-нибудь шутку, или как-то иначе заставить маму успокоиться, но она слишком устала. Глаза слипались, хотелось спать. — Только мне скучно, мам.
