Бентли Литтл - Жизнь с Отцом
Обзор книги Бентли Литтл - Жизнь с Отцом
Поэтому, я решил написать нечто другое.
Моя жена — убежденный приверженец вторичной переработки сырья. Консервные банки, бутылки, газеты, пакеты — она сохраняет все. Даже во время путешествий она привозит с собой пластиковые сумки, заполненные емкостями от газировки.
Для этого рассказа я преувеличил ее одержимость.
Все можно довести до крайности.
Бентли Литтл
Жизнь с отцом
Шари никогда не видела рабочий унитаз. Ситуация изменится — в следующем году она должна пойти в детский сад, и я уверена, что у них есть нормальные уборные. Но пока она знакома только с нашими туалетами. Или емкостями, которые были ими, пока Отец не превратил их в стационарные контейнеры для хранения соевых кур.
Я не знаю, почему подумала об этом. Наверно, потому что сейчас Шари присела над емкостью для биологических отходов, в которые Отец заставляет нас мочиться. Для нас предусмотрены две емкости. Голубая — для мочи, красная — для экскрементов.
Я не знаю, как Шари справится в школе. Как по мне, она несколько медлительная. Отец никогда ничего не говорил, но я знаю, что он тоже это заметил. Шари не воспринимает действительность так, как должна, или так, как это делала я. Ей исполнилось три года, когда она смогла понять разницу между красной и голубой емкостью. В четыре года она сказала свое первое слово.
Иногда мне хочется сказать отцу, что, возможно, его семя не стоит использовать повторно, в нем может иметься дефект. Взгляни на Шари, хочу сказать я, взгляни на Зверюшек. Но, я люблю Шари и их тоже. Я не хочу ранить чувства ни одного из них.
Я также не хочу злить Отца.
Поэтому я и молчу.
Месячные у меня закончились несколько дней назад, и я должна постирать прокладки в недельной воде после мытья, а потом полить ней растительность во дворе. Но мысли о собственной крови вызывают у меня тошноту, так что я не могу заставить себя сделать это.
Прокладки хранились под матрасом, и завтра я планирую набить ими белье и принести в школу. Здесь я выброшу их в женском туалете, как делают все.
Чувствую злость и отвращение.
Надеюсь, Отец не узнает о моем плане.
Но он все выяснит во время Инвентаризации.
Я пыталась предложить Отцу отдавать мою старую одежду на благотворительность или в Армию Спасения. Так мы могли бы вторично использовать ее, предлагая другим людям. Я подсказала, что можно покупать мне ношенные брюки и рубашки в тех же организациях. Так у меня бы появлялась новая одежда, и при этом мы бы не прерывали цикл вторичной переработки. Но он не слышал. «Одежда, которая у нас есть, будет у нас всегда», — говорил он, — «и только после нашей смерти она перейдет другим».
И он отрезал ткань, распарывал старые швы и перешивал наши вещи, делая новые рубашки и штаны.
В школу я ходила как клоун, регулярно подвергаясь насмешкам одноклассников.
Возвращаясь домой, я кормила Зверюшек. Они располагаются в загоне, в центре заднего двора. Их место обитания огораживает невысокий забор из переделанных консервных банок и картона. Я кормлю питомцев остатками вчерашней трапезы, смешанными с компостом из наших собственных экскрементов. Мне это кажется неправильным, но Отец говорит, что наши тела не настолько эффективны, как могли бы быть. И наши жидкие и твердые и жидкие отходы содержат неиспользованные питательные вещества, которые и будут полностью переработаны Зверюшками.
Я стою за пределами их загона, наблюдая, как они кормятся и играют. Если отца точно нет рядом, я беру на руки одного из питомцев. Их тела холодные, кожа склизкая, а крылья — жесткие. Один раз я дала им имена и иногда даже пытаюсь звать по ним, но, к своему стыду, не всегда могу понять, кто откликнулся. Как и остальные, я не могу различить Зверюшек по виду.
Не знаю, почему Отец держит и заставляет меня кормить их. Он никогда не делает ничего без причины.
Иногда, давая им пищу, я отчетливо понимаю, что их место обитания напоминает загон.
Периодически я пытаюсь рассказать одноклассникам об ужасах переработки отходов. Но, похоже, мне никогда не удается подобрать правильные слова, чтобы описать ситуацию. Они говорят, как им нравится вместе с родителями посещать пункт приема вторсырья по субботам, распределяя по отдельным контейнерам консервные банки, бутылки и газеты.
Ха.
Однажды, во время экологической недели, я сказала учителю, что любая идея может зайти слишком далеко, даже переработка вторсырья. Она попыталась объяснить мне важность этого процесса, что он помогает сохранить планету для будущих поколений. Я ответила, что, возможно, вместо вторичной переработки, мы могли бы использовать вещи, которым она не требуется. Учительница сказала, что я не поняла концепцию движения в защиту окружающей среды, но, после того, как я сдала задание и пересмотрела все видео, она изменила мнение.
В этот вечер я пришла домой, помочилась в голубое ведро и покакала в красное.
Сегодня четверг, и я знаю, что это значит.
Я тихо сижу на диване, разрывая на части сегодняшнюю газету, которую мы потом помоем и высушим, чтобы сделать бумагу для моих домашних заданий. Я ничего не сказала, когда Отец вошел в комнату, хотя и заметила, что его темный силуэт заслонил свет из кухни.
Он пошел прямо ко мне.
— Я чувствую Потребность, — сказал он.
Желудок скрутило и было трудно дышать, но я заставила себя улыбнуться, потому что понимала, что, не получив меня, он возьмется за Шари. Его семя в действительности нельзя было использовать для вторичной переработки. Хотя Отец пытался замораживать его и греть в микроволновке, используя как лосьон и зубную пасту. Но, несмотря на провал, он не хочет выбрасывать семя и, чувствуя Потребность, старается быть уверенным, что нашел подходящий сосуд. По его мнению, оплодотворить меня лучше, чем оставить семя неиспользованным.
Именно так появились Зверюшки.
Я сняла штаны, трусики и согнулась на диване, стараясь не плакать, когда Отец пристроился сзади.
— О, Боже, — сказала я, перерабатывая слова, которым он научил, — Ты так хороша!
Он застонал.
Прошло четыре дня с того момента, как Шари в последний раз говорила. Я волнуюсь. Отцу все равно, но он не счастлив из-за меня. Вчера он чувствовал Потребность, и я дала поиметь себя, но не смогла притвориться, что мне это нравиться, как делала это обычно. Он рассердился, так как это значило, что его эмоции не были переработаны. Он не хочет, чтобы что-то оставалось вне этого цикла. Отец считает, что, удовольствие, которое он испытывает во время секса, должно передаваться мне. Я должна радоваться тому, что он меня поимел как минимум день (хотя на самом деле обычно я чувствую себя несчастной, больной и грязной) и передавать эти эмоции Шари. Она же переработает их, поделившись со Зверюшками.
Но я не чувствую себя счастливой и в этот раз не смогла притвориться.
Я сказала Шари, чтобы она заперла дверь, когда пойдет спать.
Придя со школы, я увидела, что Шари плачет, привязанная к детскому стульчику возле обеденного стола, а Отец готовит еду на кухне. Я знала, что что-то не так, но ничего не сказала. Я просто помыла руки в воде из-под посуды недельной давности и села к столу возле сестры. Уже чувствовался запах пищи. Это было какое-то мясо, и я надеялась, что Отец не решил переработать умершую собаку или кошку.
