Женщина, вышедшая замуж за Минотавра (ЛП) - Слэттер Анжелла

Анджела Слэттер

Женщина, вышедшая замуж за Минотавра

Angela Slatter — The Woman Who Married the Minotaur

© 2022 by Angela Slatter — The Woman Who Married the Minotaur

© Константин Хотимченко, перевод с англ., 2023

  https://vk.com/litskit

Говорят, что это был любовный поединок, но кто может сказать об этом наверняка?

В этом, несомненно, была своя странность. Она с ее ведьминской кровью, горящей как стихийное пламя, он с его рогами — целая голова быка, правда-правда. Они до сих пор рассказывают об ухаживании, о том, как она увидела его при свете луны, как он ел цветы, которые она вплела в свои волосы. О том, что она любила его за дикий нрав — спокойный в один день и бешеный в другой; о татуировках, идущих по его торсу, истории которые она жаждала перевести и узнать. Что он с радостью позволял ей водить себя за кольцо в носу, потому что ее прикосновения были нежными, а в карманах у нее хранились свежие яблоки.

Однако правда была более прозаичной, более обыденной, приземленной.

Она забрела далеко от экскурсионной группы, мимо места, куда корабль с черными парусами когда-то привез тела и горе, в лабиринт, оставшийся в основном полым благодаря усилиям героев, и нашла там проклятое существо. Потерянное. Сломанное, но выжившее еще долго после того, как старый мир превратился в пепел и руины. Призрачный зверь, не подвластный времени, но все же он был здесь, все такой же высокий и широкий.

И она никогда не видела ничего подобного ему. Он был немногословен, что не могло не радовать — отсутствие склонности к мужским разговорам делало его неотразимым именно в ее глазах. Как и подобает курортным романам, это был быстротечный флирт с парой дней романтики и горьким пеплом разрушенных ожиданий.

И он... ну, он увидел, что она не боится его, и это было в новинку. Это ошеломило и поразило его, заставило больше думать о ней — что она не такая, как все те девы и юноши, которых ему присылали так давно и которых он убивал и съедал без раздумий. Все лучшие отпрыски Афин, которые трусили, кричали и боялись его бычьего облика. Копыта, как он полагал, было трудно принять. А вот глаза, по его мнению, были отличной чертой. Он втихаря гордился своими большими бычьими глазами с лукавой искринкой. Но большинство людей никогда не смотрели так пристально и не могли увидеть и тени романтики. Все обращали внимания на мускулы и запекшуюся кровь.

В конце концов она отвезла его знакомиться со своей семьей. Ее родители, давно потерявшие надежду на то, что их единственный ребенок выйдет замуж, пожали плечами. Могло быть и хуже. Хорошо что не блогер. Он, будучи существом мифическим и долгоживущим, мог предложить только умерших родственников, а большинство согласится, что одна из лучших привлекательных черт потенциального мужа — это отсутствие родственников.

Он был плох на званых ужинах (держать столовые приборы копытом сложно, даже если знаешь какой из ножей предназначен для рыбы, и почему вилка лежит слева) но прекрасно ухаживал за газоном и, преодолев страх перед открытым огнем, стал экспертом в обращении с барбекю. Говядину к столу не подавали — по понятным причинам — хотя женщина время от времени тайком пробиралась за стейком, когда ее терпение кончалось и тяга к сочному куску мясу становилось невыносимой. Тогда оставалось либо убить своего парня или сделать заказ с доставкой на дом, и подкараулить курьера возле гаража. И если бывали дни, когда он задумывался, не успокаивает ли она свою ярость с помощью магии, он не задавался этим вопросом, не возмущался, а просто был благодарен, что у нее свои методы. Круг их друзей был невелик, но прочен.

Дети появились быстро, по трое в ряд, все с глазами и мелодичным голосом матери, каждый с чем-то от отца (так что он точно знал, что они его). У старшей, дочери, были его уши — родители сказали, что она может переделать их, если они ее беспокоят, но она пожала плечами; ей вполне нравилось, что она может носить гораздо больше сережек, чем ее сверстницы. Средний, сын, — рога, которые, к вечной благодарности его матери, при рождении были не более чем наростами. А младший ребенок, который еще не решил, но и не настаивал, — его размашистый хвост, которым можно было заканчивать надоевшие споры и относиться к хулиганам с презрением, которого они заслуживали.

Время шло днями и неделями, месяцами и годами, как и положено времени. Прошедшие года приносили вехи и потери, внуков и правнуков, снег на висках, морщины на бровях, вялость в конечностях. Возраст подкрадывался к ним обоим. Минотавр чувствовал это в своих костях: его так любили, а любовь приносит смерть даже в мифы. Он хотел вернуться туда, где его создали, сказал он ей однажды, и она улыбнулась.

Праздник, говорили они другим, юбилейная поездка. Сами по себе. Чтобы пережить старые воспоминания. Туда, говорили они себе, где причалил корабль с черными парусами.

Когда они доберутся туда... а это займет немало времени, учитывая, в каком состоянии находится мир, где маски то надеваются, то снимаются, где границы открываются и закрываются по собственной капризной воле, где вирусы и болезни не уважают ни людей, ни другие организмы. Когда они добираются туда, где она нашла его, где теперь даже руины превратились в пыль, где артерии лабиринта разрушены и открыты небу, он почувствовал запах свободы.

Он исчезает, и она впервые — или почти впервые — не чувствует его пульса с момента их встречи. В один момент он отражается рядом с ней, когда она смотрит на себя в неподвижный пруд, старуха с цветами в волосах, его рога великолепны, как никогда, несмотря на возраст и нехватку кальция. В следующий момент его запах больше не ощущается. Остается пустое пространство, как будто его и не было.

Когда она, наконец, нашла его — солнце уже село, — он стоял на берегу, где когда-то была пристань, на которую сбрасывали груз драгоценной молодежи, драгоценного мяса. Он никогда не хотел их есть, говорил он ей, но они были такие глупые и боязливые. Как овцы. Телятина. Сочный кусок мяса с кровью. Трудно устоять. Он и сейчас там, свернувшись калачиком на песке, смехотворно маленький для того места, которое он занимал в ее жизни. Все, что было им, исчезло. Только рога на память, чтобы при желании повесить на стену.

Но нет. Все должно закончиться по другому.

Она садится рядом с ним, укладывает огромную голову себе на колени — небрежно, как он никогда не относился к своей плоти, и осторозаточенный нож прочерчивает глубокую борозду в его боку.

Ночь движется слишком быстро, пока она рассказывает ему истории, но рана кровоточит медленно. Но это неважно. В ее жилах все-таки течет магический и необузданный (почти) огонь, и к рассвету, хотя она и устала, топлива хватит на концовку. Кровь, которая не может вернуть его, может только отправить его в вечный путь. Они прожили долгую и счастливую жизнь, но как и каждая хорошая легенда их история должна закончиться.

И когда солнце наконец взойдет, оно зажжет саму его ткань, его суть. Вспыхнет костер. Сигнал кораблю с черным парусом, который ждет за гранью видимого смертному глазу.