Стивен Джонс - Монстры
Мастерс сощурился и беспокойно поерзал в кресле.
— Вы имеете в виду?..
— Я имею в виду, что мы не знаем, с чем имеем дело, сэр. Ее заболевание — на данный момент это неизвестно — может оказаться индивидуальной особенностью организма; оно может носить или не носить злокачественный характер. Оно может быть вызвано состоянием окружающей среды, а может иметь инфекционную природу.
— Гм. — Мастерс нахмурился и откинулся на спинку кресла, положив руки перед собой на столе и разглядывая ногти, как мне показалось, несколько минут. — Какое вам нужно оборудование и помощь, чтобы в этом разобраться?
— Ничего особенного. Понадобится лабораторное оборудование, конечно; несколько дней, чтобы меня не отвлекали, и кто-нибудь в качестве помощника. Может, окажется, что это ложная тревога, но в любом случае на выяснение природы заболевания много времени не понадобится.
Мастерс выпрямился за столом:
— Скажите Фицуильямсу, чтобы выдал вам из лаборатории все, что вам нужно. Оформите обычный заказ на материалы для сверхпланового исследования. Я не знаю, кого вы предпочтете взять в помощники.
Он снова нахмурился и обратился к встроенной в стол панели, на которую выводились подробные данные по всем сотрудникам станции, включая расписание дежурств, отдыха и прочую информацию. Он, похмыкивая, бегло просматривал столбцы, а я терпеливо ожидал, размышляя над проблемой, которая возникла в связи с этой девушкой, и чувствуя себя слегка пристыженным из-за той паники, что охватила меня всего каких-нибудь два дня назад. Вполне возможно, Мастерс про себя посмеивался над моим приключением и рассматривал это сверхплановое задание как способ выяснить степень моей профессиональной пригодности в стрессовой ситуации.
Возможно, все обстоит иначе. Он прекрасно понимал, как влияет на нас безлюдье и странная обстановка тех удаленных мест, в которых мы работаем; была также вероятность того, что он изначально не допускал мысли о возможном фиаско и знал, что увлеченность собственной работой перевесит возможные опасности, которые встретятся на моем пути.
— Так… — Он производил какие-то подсчеты, высвечивая то одно, то другое имя. — Я не могу обойтись без Поллока… — тут он перечислил еще ряд имен, — значит, у нас остаются Ченнинг, Синклер и Рорт. Вам придется самому выяснить, кто из них захочет отдохнуть несколько дней.
Мастерс едва заметно ухмыльнулся, так как он не хуже меня понимал, что "отдых" может оказаться весьма и весьма малоприятным. Он поднялся из-за стола стремительным, резким движением, которое так часто поражало сотрудников, и вежливым, но решительным жестом дал мне понять, что прием окончен.
— Сообщите мне перед уходом. И обращайтесь ко мне, если вам что-нибудь понадобится. Там может обнаружиться что-нибудь, с чем мы не сталкивались прежде, и трудно будет помочь, если мы не будем в курсе событий.
Когда я вернулся к себе в комнату, эти обнадеживающие слова еще долго звучали у меня в памяти.
IVКогда я утрясал вопрос о лабораторном оборудовании с Фицуильямсом, тот отнесся ко всей авантюре явно скептически; даже кончики его усов насмешливо топорщились, но, узнав, что задание исходит от Мастерса, он тут же весьма расторопно принялся помогать мне.
— Что вы надеетесь обнаружить? — спросил он, посмеиваясь, хотя в его глазах оставалось сомнение.
Этот вопрос мне задавали все в течение последующих суток, и именно этот вопрос я не был склонен задавать самому себе. Похоже, единственным человеком, кто принял все близко к сердцу, была Карла; в конце концов, она ведь тоже была женщиной; в любом случае мое красноречивое описание несчастной девушки с морского побережья вызвало у нее безотчетный ужас. Когда мы день-два спустя вернулись к обсуждению этого случая, я снова ощутил знакомую тревогу.
Мы сидели в смотровой башне, и я только что закончил отчет о дежурстве. В тот вечер Карла принимала участие в эксперименте, поочередно выполняя функции ассистента и предмета исследования. У нас был примерно час свободного времени, и мы остались в башне, лениво болтая, пока наши сменщики готовились к работе.
Мы сидели на стульях с металлическими спинками в нише у одного из иллюминаторов башни, глядя на унылые пустоши, еще более неприветливые в сумерках, с редкими озерцами, в стальном блеске которых отражались багровые отсветы туч, заменявших здесь небо. Вдали, как обычно в сумерках, угрюмо и зловеще мерцало зеленое свечение моря.
Карла молчала, подавленная этим слишком привычным пейзажем, который действовал нам всем на нервы, несмотря на то что нас специально обучали сдерживать эмоции. Но вот она положила руку мне на плечо, и в глазах ее плескалась тревога.
— Эта девушка… Она умрет?
— Не знаю, — честно ответил я, да и что еще можно было ответить?
Еще более расстроенная, она снова отвернулась к окну, сквозь которое виднелся ландшафт в багрово-зеленых тонах. Завихрения тумана уже появились там и сям, как всегда возвещая наступление ночи — похожей на все предыдущие.
— Жуткое место, — сказала Карла, и ее даже передернуло.
Ее слова поразили меня, так как она была девушкой весьма выдержанной и здравомыслящей, каковые качества и обеспечили ей место в нашей группе.
— Береги себя, — попросила она, когда мы спускались по лестнице. — У меня странное предчувствие, что это как-то скажется на мне.
Она стиснула мою руку перед тем, как уйти к себе, и на какую-то долю секунды я против воли поддался тревоге, отраженной на се лице.
Но тут же рассмеялся.
— Не говори глупостей, — велел я и ласково подтолкнул ее к галерее, ведущей в ее собственную каюту.
Это были едва ли не единственные серьезные слова, с которыми Карла обратилась ко мне за все время, и, как показали дальнейшие события, мне не следовало забывать о них.
К моему огромному облегчению, когда я обратился к Рорту с предложением стать моим партнером, он не только не отказал, но, напротив, согласился с большим воодушевлением. Его хмурое лицо прояснилось при мысли о том, что он может заняться чем-то более осязаемым, нежели обработка статистических данных, над которыми он корпел в настоящее время. Более того, он весьма оживленно, что вообще ему было несвойственно, участвовал в подготовке и упаковке оборудования и инструментов, которыми нас щедро наделили благодаря распоряжению Мастерса.
Я пришел к мысли, что для нас лучше всего будет остановиться не в деревне, а на небольшом блокпосту, расположенном на скале примерно в двух милях от нее, чтобы у нас было убежище в случае чего. Оттуда во все стороны просматривалась местность, что давало нам большое преимущество: там пас не застигнут врасплох ни жители деревни, ни звери, ни что бы то ни было.
Хотя блокпост, который мы называли пост № 1, находился на солидном расстоянии от К-4, у нас была беспроводная связь, а позади него простиралась равнина, что позволяло нам в случае опасности беспрепятственно отступить на базу. За несколько дней до нашего выхода Мастерс послал к блокпосту людей с запасом продуктов и оборудования, так что нам предстояло отправиться туда налегке. Мы должны были докладывать дважды в день, утром и вечером, между визитами в деревню. Я не знал, сколько нам потребуется времени на исследования, но надеялся, что мы уложимся за неделю.
Рорт выглядел гораздо оживленнее, чем за все время, что прошло с моего прибытия на остров, но я объяснял это тем, что нам предстояло поиграть в собственное маленькое приключение. Он относился к интровертному типу, а долгие часы, проведенные в лаборатории, и еще более долгие — в уединении временного жилища, отрицательно сказались на его нервной системе. Так что я был изрядно удивлен, когда увидел, как в ночь перед уходом он тщательно упаковывает устрашающего вида огнемет в тяжелый толстый чехол. В предстоящей нам эпопее эта тщательность сыграла очень важную роль.
VНезадолго до нашего с Рортом перехода на блокпост № 1 я однажды ранним утром отправился в деревню, чтобы предупредить их о нашем появлении. Клубы рваных облаков, гонимые буйным ветром над горной равниной, придавали дню особую диковатую красоту, а внизу подернутые желтой пеной валы выглядели очень романтично, если отвлечься от отвратительной вони, которая отравляла побережье, стоило только спуститься поближе. По дороге я не заметил ничего — ничего живого, я имею в виду, — за исключением огромной, похожей на ястреба птицы, устремившейся в заросли прибрежного кустарника, после чего послышался отчаянный, но короткий писк какой-то несчастной жертвы.
Вышло так, что мне не пришлось заходить в деревню, так как мили за две до нее на ухабистой дороге я встретил изможденного человека по имени Мак-Ивер. Он собирал обломки досок и грузил их на некое подобие волокуши. Это был дикого вида рыжебородый мужчина с пронзительным взглядом — как выяснилось, предводитель местной общины (в прежние незапамятные времена его назвали бы вождем). Я объяснил ему положение, и он тут же предложил свои услуги. Я рассказал ему о девушке и о возможной опасности для общины, и он заверил меня, что подготовит все, что нужно, к нашему приходу в конце недели.
