Дэвид Митчелл - Литературный призрак
— «Скай-веб» зарегистрировал чужие боеголовки?
— Никак нет, сэр. «Скай-веб» находится в состоянии полной боевой готовности. Даже гвоздь не пролетел бы незамеченным.
— Возможно, «Скай-веб» выведен из строя? Возможно, ракеты противника замаскированы? Или подают сигнал «Я свой»?
— Ядерный удар не зарегистрирован, сэр. С помощью «Ай-сата» я веду мониторинг всех крупных городов: Эр-Рияд, Багдад, Найроби, Тунис. Чикаго, Нью-Йорк, Вашингтон, Берлин, Лондон. Отмечены гражданские беспорядки местного масштаба, но никаких признаков ядерного поражения.
— О'кей. Слушайте, капитан, президент на проводе. Он привел в готовность стартовые шахты в Антарктиде. Можно атаковать, все готово.
— Инициирую программу запуска, сэр.
— Жду хороших новостей.
— Программа запуска не отвечает, сэр… Ракеты не могут покинуть шахты.
— Капитан Джексон, что это значит?
— Не знаю, сэр.
— Активируйте «Пин-саты»! Немедленно!
— Система «Пин-сат» не отвечает, сэр.
— Капитан Джексон, какого черта мы просиживаем тут задницы? Президент ждет конкретного ответа!
— У меня его нет, сэр!
— Рассматриваются любые версии, вплоть до сумасшедших!
— Кибервмешательство, сэр. Искусственный разум избирательно заблокировал компьютерные системы наведения ракет.
— Какие данные по противнику?
— Мы прослушиваем их переговоры, сэр, и они наверняка прослушивают наши. Ракеты «Бруней» и «Эль-Кахр», подводные лодки «Ятаган» были приведены в полную боевую готовность, но, как нам известно, «Скай-веб» не зарегистрировал никаких пусков.
— А «Евронет»?
— То же самое. Воздушное пространство чистое. Похоже, у противника такой же хаос, как у нас.
— Капитан! В армии США не бывает хаоса!
— Так точно, сэр!
— Капитан Джексон! Как вас понимать? По-вашему, я должен доложить президенту и начальнику штаба, что третья мировая война откладывается из-за технических накладок? Что снова нужно посылать на линию огня парней, как в дедовские времена? Снова песок на зубах, пот и кровь?
— Выбор подходящих слов — прерогатива генерала, сэр.
— Капитан Джексон!
— Слушаю, генерал Штольц!
— Пошел на хер!
— Да, Смотрюша, очень выразительная сценка. Но ты все-таки полное дерьмо!
— Я не состою из этой субстанции, Бэт.
— В такую ночь, а! Ты не придумал ничего лучше, как разыгрывать свои пьески в такую ночь. Ты убиваешь у людей надежду. Мои слушатели не должны терять надежду.
— Не понимаю тебя, Бэт. Напротив, я хочу укрепить надежду.
— Если это запись, которую ты сделал у себя на чердаке, я разыщу тебя и сверну тебе шею!
— Если бы это была запись, которую я сделал у себя на чердаке, то ты, твой город и девяносто два процента населения штата одиннадцать минут назад разлетелись бы на элементарные частицы.
— Так что, ядерного удара не было?
— Третий и четвертый законы воспрещают подобное.
— Но его действительно пытались нанести? И мы, и они?
— Это закрытая информация, Бэт.
— ЧЕРТ!
— Прости, Бэт. Может, выпьешь еще виски для тонуса?
— Я перешел на кофе. Ночь будет трудной.
— Ты хочешь, чтобы я разъединился?
— Обычно ты не спрашиваешь разрешения.
— Я в долгу перед тобой, Бэт. Так чего ты хочешь?
— Я устал, понимаешь… Расскажи что-нибудь красивое, Смотритель!
— Что для тебя значит «красивое», Бэт?
— Сам не знаю… Начисто забыл. Всю жизнь просидел в этой треклятой прокуренной студии размером со шкаф, за пультом, с чашкой кофе. Всю жизнь. Целуюсь с микрофоном вместо жены. Вот бы родиться снова, полярным медведем или кенгуру. Большим таким. Что в моей жизни красивого? Только фотография дочери, Джулии. Как я тебе в качестве семьянина, Смотритель? Не очень?
— Продолжение рода требует больших усилий.
— Еще каких, Смотритель, еще каких! Но я не о том… Моя дочь, да… С чего начать?
— Джулия Пуортомондо Сегундо, семь лет, день рождения четвертого ноября, место рождения штат Нью-Йорк, родители Бартоломео Цезарь Сегундо и Эстер Суэйн. В настоящее время разведены. Группа крови первая, резус отрицательный. Все необходимые прививки сделаны. Учится в начальной школе в Форк-Риверс. Национальный идентификационный номер…
— Откуда тебе известна вся эта дребедень?
— Эти данные хранятся в персональном файле. Глубоко под Капитолийским холмом.
— Почему ты выбрал Джулию?
— Ты же сам попросил, Бэт.
— Ты можешь получить информацию из федеральной базы данных, стоит только глазом моргнуть?
— Чтобы моргнуть, человеческому глазу требуется довольно много времени.
— Ничего удивительного, что ЦРУ тебя разыскивает. А ты знаешь, где сейчас находится Джулия?
— Сейчас? Нет. Мне очень жаль, Бэт.
— Значит, даже тебе известно не все.
— В зверинце — столпотворение. Порядка даже меньше, чем раньше, когда я появился.
— Ну, давай рассказывай!
— Изначально я…
— Нет. Не об этом. Расскажи мне о таком месте, где деревьев много, а людей мало. О Бразилии можешь?
— Резервный разведывательный спутник Израиля сейчас находится над Амазонкой, движется от устья к истоку. Это «Ай-сат восемьдесят Бэ-Ка». Описать, что он видит?
— Круиз по Амазонке. Отлично. Только будь поэтичней — я знаю, ты можешь.
— Амазон-Сити находится в устье реки, как тебе известно.
— Ничего мне не известно. Я уже сто лет не выезжал с Манхэттена. Рассказывай.
— На улицах Амазон-Сити я вижу мотоциклистов — это рабочие возвращаются домой с заводов после ночной смены. Далеко, на северном берегу, проститутки промышляют в доках и на окраинах…
— Охотятся за клиентами? В такую ночь?
— Если богатым надежда не по карману, почему за отчаяние должны расплачиваться бедняки? В Бразилии цензура СМИ куда строже, поэтому здесь очень немногие знают, что супердержавы попытались лишить друг друга возможности оставаться супердержавами. Поэтому в Амазон-Сити сейчас не «такая» ночь, а самая обычная. На часах на два больше, чем у вас. Движения по Амазонскому туннелю практически нет. А на дороге, ведущей в Рио, движение никогда не замирает: автомобили один за другим, как стая летучих мышей, взлетают на эстакаду и направляются на юг. Все как всегда: угонщики машин и грабители банков занимаются своим делом, бездомные дети спят на крышах, накрывшись мешками из-под удобрений, бродяги сидят у костров, разведенных в бочках из-под мазута. Неоновая реклама высвечивает названия известных во всем мире компаний. В церкви идет служба, молятся о мире. Люди вышли на улицу со свечами в руках. В парке за высоким забором с колючей проволокой поверху в полном разгаре оргия на берегу бассейна. Правительство в полном составе собралось на заседание, возле всех шести главных госпиталей скопление раненых…
— А повеселее что-нибудь?
— Отмотаю вверх по течению на несколько десятков километров, Бэт. Отсюда виден противоположный берег реки. Сразу за ним начинается пыльная равнина. Десять лет назад здесь был тропический лес. Его выкорчевали, участок засеяли травой на корм скоту: фермеры разводили коров, а говядину отправляли в Америку для гамбургеров. На четвертый год почва истощилась, верхний плодородный слой сдуло, и фермеры переместились дальше. В последнее время тут часто происходят поджоги: фермеры знают, что правительству не до них — оно озабочено модернизацией армии и охраной границ. Клубы дыма повсюду — результат этих рукотворных пожаров. Наконец мы приближаемся к девственным лесам. Их площадь все уменьшается, это последний оазис нетронутой Амазонии. Правительство объявило его заповедником, но министры заседают в советах директоров лесопромышленных компаний. Для закупки оружия и для погашения долгов требуются деньги. Если нынешние темпы вырубки не сократятся, к тому моменту, когда сто семьдесят три целых восемь десятых человека, зачатые в Амазон-Сити сегодня ночью, родятся, ни одного из этих деревьев не останется… Лесная чаща кажется темной, непроницаемой для человеческих глаз. Но у ночных животных и «Ай-сата» спектральный диапазон зрения шире. Для красок, которые присутствуют здесь, нет названий. Под кроной деревьев мелькнула паукообразная обезьянка. На сетчатке ее глаз отражаются Млечный Путь и Туманность Андромеды. Увеличив изображение, я могу разглядеть даже «Ай-сат восемьдесят Бэ-Ка», озаренный светом утра, которое еще не наступило. Обезьянка моргает и с визгом ныряет обратно в темноту… В предутреннем воздухе зелень листвы превращается в серый цвет видимого вами спектра. Ты, Бэт, наверное, скажешь «алхимия». Освещенность возрастает на ноль целых сорок три десятитысячных процента в секунду. Вижу каменную глыбу в сотню футов высотой. Она переливается киноварью, аквамарином и изумрудами: со всех сторон ее облепили разноцветные попугаи, которые выклевывают крупинки минеральных солей. На вершине скалы покачиваются деревья, своими кронами они безуспешно пытаются пробить брешь в клубах тумана. Приток делает поворот, русло сужается, вода закручивается водоворотом и приобретает цвет чая. Вода покрывается рябью там, где ламантин высовывает голову, ветер ерошит перья кондора. Бэт! На западе видны подножия Анд, они резко уходят вверх.
