Михаил Дулепа - Баффер
Так, пока он в таком состоянии, уговаривать бессмысленно.
– Хорошо, поговорим позже, у меня еще часов шесть времени. Кстати, это не бегство, мне же туда только шагнуть после того, как все кончится. Давай, пока я ужинаю, подумай над ситуацией.
Пройдя мимо него в дом, начал греметь кастрюлями, сгребать угли в плите, старательно показывая, что ничуть не переживаю о его реакции на мое предложение. Не предполагал, что спокойный, послушный парень так встретит логичное предложение. Три месяца живем вместе, три месяца я ему рассказывал, что да как в этом мире, старался вовлечь в обсуждение моих дел, научить, чему успею, но не видел его таким ни разу. Люди не то, чем они иногда нам кажутся.
Всегда считал «Могилу светлячков» самой жуткой картиной из всех когда-либо созданных: видеть, как умирают дети, и быть абсолютно бессильным это изменить. Теперь у меня двое их, старший мальчик, младшая девочка, все как в мультфильме. И Сергеев с его бедой. Не выживу я, и Илье придется тащить Дару, он не бросит, но ему только девять… десять, да. Все равно маленький он. Не помогу полковнику, и не лучше ли тогда самому их убить? Я с трудом отогнал видение бессильно лежащей Дары и стоящего рядом на коленях Ильи, пытающегося накормить девочку крошками. Нет, Илюха не тот парень, он один жил в незнакомом городе, пусть и голодно, но жил. Ничего, я его достаточно натаскал, объяснил, что к чему в жизни, он пацан сообразительный. Два мага в этом мире голодать не будут, я не раз и не два говорил пацану о том, что малое зло ради спасения своих вполне допустимо. Рядом деревня, Студент, председатель, родня. Примут, пристроят к делу.
Но это лишь в том случае, если под куполом будет возможность выжить. Значит, выхода два – уходить с детьми совсем, потому что не такой я нужный человек, чтобы простить мне отказ в помощи, или идти к Сергееву, чтобы победить вместе с ним. Или умереть вместе с ним, но тогда уже проблем никаких, и от меня ничего не будет зависеть.
Подсадив Дару на стул, поставил перед ней тарелку, сам сел напротив. Илье места за маленьким столом не хватало, пусть официантом поработает.
Так. Пять часов до восстановления врат. Восемь до падения купола и начала атаки. Двенадцать часов держатся наложенные мной заклинания, столько же живут мои храны. Полный набор всех баффов плюс храны – это восстановление на шесть часов, даже чуть больше. Если решаться, то делать это сейчас, или я в бой пойду с забитым списком восстановления, а это нехорошо.
– Илья…
– Я останусь!
– Ну и балбес.
– Ага!
– Тащи сюда все магическое, что у нас в доме есть. Даре придется поработать.
Эх, остается только жалеть, что я ушел до введения в игре «отваров», алхимических заменителей практически любого заклинания, включая исцеляющие. Тот же Ведьмак может готовить кое-какую химию, только для других она яд… чем он не раз и пользовался, как я слышал. Ну да за неимением гербовой употребим наждачную.
– Илья, где камушки?
– В дырке на печке, я от Дарки убрал, чтобы она все не переплавила.
Найдя банку отобрал синие камни, увеличивающие характеристики. Мое заклинание «сила» не дает значительного эффекта, даже на такую мелкую цель, как Дара, но что делает нормальный человек, если не может пройти игру честно? Скачивает читы! Вот и займемся.
Двенадцать золотистых камней. Увеличивать ими можно шесть характеристик, но реально в этот раз пригодиться может только одна – сила. Четыре ярких, три тусклых и пять обычных, итого, если Дара справится, двадцать пять, может, двадцать девять единиц. Плюс заклинание – еще три. Да мои, как можно предположить, пятнадцать. Ведь если магия у меня из игры, то, должно быть, и мои собственные физические характеристики проходят по одной ведомости с магическими? Даже если и ошибся, то невелика потеря, все равно лезть в ближний бой я не собираюсь.
Пересыпая осколки неведомой субстанции из руки в руку, я поморщился. Эх, если бы в портал можно было кого-то затолкать против его воли! Оцепа, кинуть туда Илюху, Дару подтолкнуть, и все! Так нет же, надо намерение… чертова магия с ее условиями!
Подмигнув невеселой девочке, то и дело осматривающей нас, – не ругаемся ли? – я принялся за ужин. Молодая картошка с собственного огорода! С собственным укропом! Объедение же! Почему у нее такая шкурка жесткая?
– Михалыч?
Я повернулся к мальчишке, он стоял рядом, серьезно глядя мне в глаза. Вот тоже – ни он, ни Дара моего взгляда, от которого даже полковник дергался, не боятся. Наверное, просто не знают, что это должно быть неприятно.
– Что?
– Почему вы решили им помогать? Вы же говорили, что думать надо всегда о себе, что спасать можно только самых близких?
– Ну, я не решил еще.
Он каким-то очень знакомым выражением лица выразил свое недоверие. Пришлось высказать то, во что я верил в данный момент:
– Слишком многое за то, что там, под куполом, пытаются призвать какую-то сущность, которую люди назвали бы богом. Я уже знаю, что боги – есть. Может, я один на всей Земле знаю об этом, может, кто-то из магов тоже в курсе. Я могу призвать ангела, не знаю, правда, какому божеству он служит, но мы для них – ничто. – Мальчишка серьезно кивнул, принимая мой довод. – У меня всегда был один выход, Илья: просто умереть и все, меня уже никто и ничто не достанет. Но если появятся боги, существа, как-то зависящие от человеческих душ, то с ними, может, появится и посмертие для этих самых душ, а я не хочу. Пусть у меня всегда будет в запасе выход. Не хочу появления ни рая, ни ада.
– А если рай и ад уже есть?
Нагнувшись, с ухмылкой похлопал его по плечу:
– Не дрейфь, если окажешься в аду, я замолвлю за тебя словечко перед Всевышним, вытащим как-нибудь.
– Почему это я в аду? Может, это вы там будете?
Нахаленок.
– Ну, если с тобой в одном котле окажемся, тогда тем более, вместе веселее.
– А если мы с вами в аду, а все там, в раю, и нельзя туда попасть никак?
– Зачем нам в рай, если там одни засранцы, не желающие вытащить своих друзей из ада?
Он задумался, потом пожал плечами и, не доверяя такое важное дело никому, вытер девочке лицо. Как можно изгваздаться вареной картошкой? К тому же ей не три года, целых семь! Кажется. Наверное, семь, я же не спрашивал никогда. М-да. А полотенце он где взял, я такого вроде не видел?
– Боюсь я, Илюша, боюсь. Того, что может прийти с этим делом. Как мы изменились, получив лишь малую толику силы? Мир рухнул. А ведь боги, они, по слухам, своим служителям иногда отсыпают толику благ. Представь, что будет, если силу получит еще больше людей? К тому же с требованием выполнения каких-то условий? Я, брат, не верю в человеческий разум, может получиться совсем хреново. Человек, он та еще скотина.
Илья все тем же невозможно серьезным голосом спросил:
– Но если люди плохие, тогда получается, что вы не должны были всем помогать? Ни мне, ни Диме, ни Даре. Никому в деревне?
– Получается, наверное.
– Но почему тогда помогали?
В самом деле, почему? Это себе можно какую-то необходимость придумать, а ребенку врать…
– Потому что иначе – неправильно. Потому что если уж выпало стать героем, то надо совершать геройские поступки.
Илья посмотрел на меня очень, очень скептически.
– Да ладно тебе! Помнишь ведь, я объяснял, что герой – это такой человек, который, рискуя жизнью и здоровьем, исправляет ошибки тех, кто мог все это проделать с гораздо меньшими затратами, если бы выполнял простые инструкции? Вот была бы у мракоборцев лучше поставлена стукаческая служба в отделах, и такой фигни бы не вышло.
Он, явно не убежденный, пожал плечами.
Солнце приятно нагрело доски крыльца, я присел на ступеньку, поставив рядом кружку с чаем и машинально просветив округу. Тихо, никого.
– Илья, вам, пожалуй, стоит в деревню перебраться. На время.
Он сел рядом, подвинулся, уступая место Даре, помолчал и вдруг задал неожиданный вопрос:
– Михалыч, а почему вас все только по отчеству называют?
– Отец придумал. Я тогда совсем мальчишкой был, чуть старше тебя, только-только заболел, понял, что могу помереть, перепугался, а он сказал, что взрослому человеку не годится себя жалеть, и в шутку стал по имени-отчеству называть. В школе кто-то услышал, так и пошло – Михалыч да Михалыч, постепенно и сам привык.
– Словно беда не найдет, если никто не назовет тебя по имени?
– И это тоже. Люди готовы хвататься за любой шанс.
Мы снова помолчали. Не уйдет он в деревню, зараза упрямая. А если купол накроет такое же пространство, как там, на островах, то до Воронежа точно дотянется.
– Илья, монетка найдется?
Мальчишка начал искать, а я решил – орел, значит, иду драться, решка – забираю детей и сваливаю.
– Есть, вот.
– Подкинь.
Он подбросил, поймал, протянул мне на ладони.
Решка. Я так и думал. Пойду к Сергееву.
Чего уж там, еще до возвращения все ведь решил.
– Кстати, я просил собрать все магическое, что в доме есть? Чего ждем?
