Юлия Вознесенская - Поломничество Ланселота
— Чепуха какая! Но есть в ней и ценная информация: там написано, что никто больше не видел на Башне девушек и мальчика.
— Да, это замечательно. Выпьешь немного вина, Жерар? — Конечно.
— И поешь как следует, тебе сегодня придется попотеть. — Ничего, девчонки после отмоют!
— Жерар, а ты часом не распутник? Как там у тебя насчет латентной сексуальности?
— Ланселот, у меня не было девушки даже в Реальности, когда еще жива была Реальность. Это я так, болтаю, а сам-то я на женщин и не смотрел никогда. Я ведь родился безрук, так что… — Соврал, выходит, «Бегунок».
— Знаешь, этот желтый листок даже на подтирку использовать не гигиенично. Ты не находишь?
— Абсолютно с тобой согласен. А теперь — в путь!
Чем выше шли ярусы, тем богаче и наряднее были одеты зрители, и тем развязней и агрессивней они себя вели. Придя на трибуны и увидев невредимый «Веселый катафалк», они просто взбесились от злости: в друзей полетели камни, стеклянные баллоны, наполненные горчичным газом, которые взрывались при ударе, банки из-под энергена, наполненные песком, заточенные гвозди, пущенные из рогаток. Жерар объяснил, что все эти «орудия» продаются из-под полы у входов на Башню, а членов Семьи обыскивать никто не смеет, вот они и куражатся. Они с Ланселотом старались все время держаться левой стороны трассы, куда «сувениры» с балконов не долетали.
Как Ланселот ни сопротивлялся, Жерар ни в какую не соглашался оставить спинку коляски:
— Если ты хочешь облегчить мне работу, расскажи мне о себе и о твоей Дженни. Мы скоро с тобой расстанемся, а я ничего о тебе не знаю. Если, конечно, ты можешь о себе говорить.
— Почему нет? Мне абсолютно нечего скрывать. Правда, и рассказывать особенно нечего. Ну, примерно год назад я начал свое паломничество вместе с моей невестой Дженни, и вот, как видишь, оно подходит к концу.
— Ты необычный парень, Ланселот, и мне хотелось бы узнать немного о тебе и о твоей жизни до паломничества и о том, как ты добрался до Иерусалима.
— Насчет необычного парня это ты, Жерар, немного заврался: я человек настолько заурядный, что, пожалуй, кроме моей инвалидности во мне нет ничего, что отличало бы меня от других.
— Ну вот и начни с того, как ты стал инвалидом. — Я таким родился.
— И родился ты в Норвегии, это я уже знаю. А кто были твои родители? Как это они оставили тебя в живых?
Жерар был из тех, кто умел задавать вопросы, и короткого рассказа не получилось: час шел за часом, а Ланселот все говорил и говорил. Они только сделали небольшой перерыв, чтобы поесть. Когда рассказ был окончен, Жерар спросил:
— Ланс, когда ты исцелишься, ты вернешься к своим детям? — Не знаю, Жерар, честное слово, пока
не знаю. Это один из тех вопросов, на которые у меня пока нет ответа. С одной стороны, я очень скучаю по ним, мне здорово нравилась роль многодетного отца. Но что будет с детишками, если их любимый Ланселот вдруг явится к ним на своих двоих и объявит, что их-то он уже не хочет везти в Иерусалим. — А что же с ними будет без тебя?
— Ты лучше спроси, что будет со мной без них.
Глава 18
В Гефсиманию явились Илия и Энох. Счастливые монахини окружили воскресших пророков таким плотным хороводом, что Дженни никак не удавалось подойти к Учителю. Наконец он увидел ее рыжую голову между белых апостольников и подозвал ее. Только тогда сестры расступились и пропустили ее к пророку.
— Это, Илия, одна из моих учениц, ее зовут Евгения. Благослови ее.
Пророк Илия ласково благословил девушку.
— Ты ее предупредил? — спросил он Эноха.
— Зачем? Ее светильник всегда полон масла, она из мудрых дев. Вот ее жених…
— Жених? — старший пророк внимательно поглядел на Дженни, потом отвернулся и задумался, прикрыв глаза.
— Жди своего жениха сегодня с вечера у Кедрона, — вдруг сказал он. — Жди сколько будет надо. Если перейдет Кедрон — спасется, — сказал он.
В Гефсиманию спустились монахини с Елеона и мирские, жившие на горе. Увидев воскресших пророков, они смеялись и плакали от счастья, подходили к ним под благословение, от радости плакали и обнимали друг друга.
Дженни тоже кто-то обнимал и поздравлял. Она была единственным печальным человеком в этой толпе, но и она радовалась как могла. Пожимая руки и отвечая на объятия, Дженни почему-то вспомнила вдруг, как она когда-то не смела прикоснуться даже к Ланселоту, как боялась подойти близко к любому человеку, чтобы нечаянно не вдохнуть воздух, которым дышали другие. В толпе ее едва разыскала сестра Елена.
— Евгения, иди к воротам, там к тебе твои друзья опять пожаловали!
Дженни побежала вниз, перепрыгивая через три ступеньки. У ворот она увидела Ванду с Ингой и красивого стройного мальчика лет четырнадцати. — Вот, привели нашего Пятика, хотим его с отцом Алексеем познакомить и с матушкой Елизаветой. Но с тобой — в первую очередь, конечно. Пятик, это Дженни! — Здравствуй, Пятик!
— Какая вы красивая, Дженни! Я рад за нашего Ланса.
— Вы только подумайте, какой кавалер вылупился из нашего задиры! — всплеснула руками Ванда.
— Вы очень вовремя пришли, дорогие, — сказала Дженни. — Идемте скорее наверх. Знаете, кого вы сейчас увидите и услышите? Воскресших пророков Илию и Эноха!
А наверху шла проповедь. Люди тесными рядами сидели на земле и на камнях. Девушки с Пятиком подошли и сразу же услышали главные слова:
— Время кончилось, братья и сестры! Все сроки исполнились, остались уже не годы и месяцы и даже не дни, а часы.
Дальше пророки говорили о том, чтобы те, кто еще не успел креститься, сегодня же, не откладывая, принесли полное покаяние за всю свою жизнь и крестились. Кончив проповедь, они повели всех к Кедрону. Откуда-то появились священники и начали исповедовать желающих креститься. Явился и отец Алексей и сразу же нашел Ингу и Ванду. — Готовы? — спросил он сурово.
— Как скажете, батюшка! — ответила Инга за обеих, а Ванда подвела к нему Пятика.
— Готов креститься, отрок? — спросил его отец Алексей.
— Я, конечно, креститься хочу, — ответствовал отрок, — но я хотел бы подготовиться как следует, почитать литературу… Ой! — Пятик поперхнулся «литературой» — это Ванда дала ему подзатыльник.
Все пошли с Елеонской горы к Кедрону. Пятика отец Алексей исповедывал на ходу. После отпущения грехов люди сразу же нескончаемой вереницей шли в воду Кедрона, и Энох с Илией крестили их.
Сквозь плотную толпу Дженни уже больше не смогла пробиться к друзьям Ланселота, а вскоре она даже потеряла их из виду. Да она и не стремилась к ним, зная, что теперь с ними-то все будет в порядке… Она пела вместе со стоящими на берегу «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи», пела вместе с крещающимися «Символ Веры», пела со всеми вместе «Да воскреснет Бог». Она не видела как Ванда, Инга и Пятик, теперь уже раб Божий Петр, перешли Кедрон через мост и тут встретили Жерара.
— Девчонки, смотрите! — Он еще издали показал им свои исцеленные руки.
Друзья подбежали к нему и бросились его обнимать.
— Как же ты вовремя нашел нас, Жерар!
— Ланс сказал мне, где я вас скорее всего найду. А что тут такое происходит? Что за столпотворение?
Девушки объяснили ему, что происходит.
— Пророки? Настоящие пророки? А мне можно будет их послушать?
— Если ты еще держишься на ногах, — сказала Ванда. — А впрочем, мы ведь можем сесть на берегу, смотреть и слушать.
И так они и сделали. Сели, смотрели и слушали.
К вечеру, когда поток жаждущих святого крещения почти иссяк, пророки собрали вокруг себя священников и приказали им оставаться у Кедрона и крестить всех, кто еще успеет прийти к ним.
— Сколько нам ждать, пророче Илия? — спросил один из священников.
— Пока не начнет колебаться земля, пока не появится в небе Крест и вы не услышите от самого Спасителя: «Приидите ко Мне». Тогда прекращайте ваше служение и идите к Нему. — А до тех пор?
— А до тех пор оставайтесь здесь, у Кедрона, крестите всех приходящих за спасением, проповедуйте Христа Воскресшего и Грядущаго.
— Долго же нам придется служить без отдыха, пророче…
— О род наивный! — воскликнул Илия и поглядел на Эноха. Тот кивнул.
— А почему ты величаешь Илию всего лишь пророком? — вдруг спросил он священника. — Разве не видел ты, как Господь сподобил нас пролить за Него свою кровь? Мученик превыше пророка, так уже ты этой великой чести нас не лишай, отче!
— Простите и благословите, пророцы и мученицы Илие и Енох!
— Бог да благословит вас всех. Идите и служите Ему, — сказали пророки-мученики, и священники опять пошли к воде.
Уже стемнело. Взошла луна. По небу летели быстрые облака. Одно облако было ярче других освещено луною, оно казалось светящимся изнутри. Вдруг оно стало опускаться над Иерусалимом, постояло над ним, потом поплыло к Кедрону, и здесь опустилось на воду. Илия и Энох по воде прошли к облаку и скрылись в нем. Облако снова поднялось в небо и умчалось на восток. Пораженные люди долго стояли неподвижно, устремив глаза в небо. Первыми опомнились священники.
