Сергей Слюсаренко - Я, гражданин Украины
– «определить неопределенность». Ну и сказанул!…
– «возможно полное управляемое изменение электромагнитных колебаний в системах передачи данных»
Это уже кое-что. Вернее – о-го-го что!! Это значит, я могу изменить содержание любого электронного носителя?
– «возможность электромагнитного воздействия на физические объекты на уровне энтрудеров»
Не густо, но запомним.
Теперь пора приступать к действиям.
– «получить доступ к серверу сети Комитета государственной безопасности»
– «готово»
– «получить доступ к серверу сети Министерства внутренних дел»
– «готово»
– «получить доступ к серверу сети Администрации президента»
– «готово»
– «получить доступ к серверу сети Национального банка»
– «готово»
Ну что, поиграем в игры?
Глава восьмая
День у главного аналитика президентской информационной службы Макса Ицковича не задался с раннего утра. Сначала зловещие ночные звонки по телефону, с гробовым молчанием. При этом суперсовременный АОН вместо того чтобы опознать хулигана выводил дурацкую надпись – «Made in China». Потом уже спать не давало тихое жужжание, похожее на комариное пение. В итоге к моменту выезда на службу у Макса было устойчиво-гнусное настроение и головная боль. Если бы не необходимость представить обязательный еженедельный отчет о тенденциях изменения общественного мнения, он бы и не подумал туда ехать. Мелкие неприятности продолжались и по дороге на службу. Казалось, светофоры взбесились и переключались в произвольном порядке. При подъезде к Московской площади Макс увидел, что прямой проезд на проспект Дружбы народов закрыт и гаишники, ожесточенно размахивая палками, отгоняли весь поток к Демеевскому рынку. Вытащив служебные корочки, Макс попытался добиться прямого проезда, но в ответ услыхал:
– Проспект закрыт – там какая-то фура с шанхайскими номерами сама по себе поперла поперек полосы и заглохла! Никак её отогнать не могут.
Пришлось сворачивать в сутолоку рынка, продираться сквозь хаотическое движение, вдоль бесконечных рядов китайских торговцев. И в обычный день проезд здесь был сопряжен со стрессом, а сегодня…
Мин Йин был ответственный человек. Торговля в его мясной лавке шла успешно, хотя клиентами были только соплеменники. Особенно любил Мин работать с ресторанами, что приносило стабильный и предсказуемый доход. Вот и сейчас он получил по сотовому телефону очередной заказ из ресторана «Черный дракон». Ресторан располагался в бывшем читальном зале библиотеки Вернадского, рядом с рынком. Мин, упаковав заказ, устремился к высоченному зданию. На переходе, дождавшись зеленого света, он осторожно двинулся по зебре, оглядываясь и бережно удерживая на плече громадную картонную коробку. На середине перехода затрещал сотовый, и Мин стал судорожно доставать его левой рукой из правого кармана.
Макс, тоже дождавшись зеленого света светофора, тихонько выжал сцепление и продолжил малоэффективное движение. Его телефон вдруг заорал во всю мочь, и Макс на мгновение скосил глаза, чтобы увидеть, от кого звонок. Эта взаимная сотовая заминка привела к тому, что на переходе бампер максова бимера легонько подтолкнул под зад Мина, и тот вывалил все содержимое коробки прямо на капот Максу. Это был обычный товар, поставляемый в китайские рестораны. Десяток кошек, уже подготовленных, со снятыми шкурками, перерезанными голосовыми связками, но ещё живых и таким образом сохраняющих свежесть мяса. Макса вырвало прямо на дорогое кожаное сидение. Бледный, утираясь бумажным платком, он орал что-то невразумительное, пока Мин неуклюже пытался собрать свой нехитрый китайский товар. Доехав до работы с большим опозданием, Макс уже не сомневался в том, какой отчет он напишет.
Председатель совета Движения по национальной защите Украины Мирон Мокренюк был человек солидный и осторожный. Его осторожность порой переходила в мнительность. Именно мнительностью объяснялось большинство его болезней и любовь к лечению. Доминирующим пунктом в распорядке дня Мирона Мокренюка было посещение процедурного кабинета в бывшей цековской больнице. Вот и сегодня перед выходом к ожидавшей его внизу служебной машине он прихватил свежую почту и распечатанные заранее услужливым секретарем е-мейлы, даже не просмотрев их.
«Потом, в больнице» – пробормотал сам себе главный националист. В машине Мирон терпел минут пять, а потом заставил водителя выключить радио, по которому диссонансом звучала китайская мелодия.
– Так ничого бильш нэ ловыть сегодни, – пожаловался водитель. Даже при выключенном радио мелодия, не переставая, шумела где-то в ухе. Мирон так и не избавился от нее.
В больнице, после массажа, удобно устроившись в кресле УВЧ для прогрева суставов ног, он развернул почту. Надо сказать, что ноги у Мирона действительно болели. Соратникам по партии он объяснял свой артрит годами, проведенными в тяжких пастушеских трудах на Полонине. В рабстве у русских оккупантов. На самом деле свой трудовой путь Мирон и вправду начал пастухом, однако, через две недели за нерадивость был переведен на комсомольскую работу. Именно ею, а потом и партийной, занимался Мирон, прослужив большую часть жизни негласным провокатором КГБ в партийных структурах. По заданию он провоцировал всякие конфликты, в первую очередь на национальной почве, обеспечивая продвижение по служебной лестнице нужных системе людей. Однако именно известность в качестве скандалиста-националиста помогла ему пробиться в высшие слои политической элиты в конце восьмидесятых годов. А что до больных ног – так это было обычное отложение солей.
Просматривая почту, Мирон не обратил внимания на неравномерный гул аппарата УВЧ, который, казалось, был промодулирован странным низкочастотным сигналом. Почта почему-то начала вызывать у Мирона раздражение сначала неприятным резким шуршанием бумаги, потом совершенно бестолковым протоколом последнего заседания совета партии. А затем на глаза попал странный е-мейл, озаглавленный:
«Отчет агента влияния Фонда поддержки политических инициатив компании «Дэйву» по программе подавления движения «Украина – для украинцев»
Далее следовал список хорошо знакомых соратников Мирона по Движению. А напротив каждой фамилии – сумма в долларах. И отметка – получил.
«Ах вы, подлюки!!! Предатели! Ну, я вам покажу!» Странно было, что, участвуя всю свою сознательную жизнь именно в таких авантюрах и партийных интригах, Мирон так взбеленился. Он набрал на сотовом номер телефона секретаря:» Срочно созовите президиум! Повестка? О чистке рядов партии и активизации программы «Украина – для украинцев». «Ну, они у меня повоют», радовался Мирон.
Погоняло у Вована было – Рыло. И он его не любил. Хотя Вован жил по понятиям и как Рыло был крещен в авторитеты, все равно не любил. И другим не спускал употребление этой милой клички. Утро у Вована, как всегда, было тяжелое. Вчерашняя сауна, стрелка с подольскими, а еще перед этим, визит в Раду – это слишком для одного дня. Ещё Лёля из сауны откуда-то узнала номер его телефона и разбудила среди ночи. Телефон Вован раздолбал каблуком модного сапога, но спал уже весьма паршиво. Сначала раздался звонок человека из налоговой инспекции. Он долго и нудно мычал в трубу, но в итоге заявил напрямую – в инспекцию пришел запрос на полное досье на Вована. Почесывая паркером репу, Вован так и не смог добиться ответа, кто и зачем прислал этот запрос. Потом позвонил бухгалтер и сказал, что какой-то хрен с трехбуквенной фамилией на «Й» стал скупать акции компании «Мы откроем вам путь к процветанию» и что это совсем плохо. По пути в офис крутой джип Вована, известный каждому мусору и разгоняющий лохов на переходах, был остановлен четыре раза. Бледные мусорки, заикаясь, объясняли, что они понимают, что к чему, но вот прислан электронный запрос именно на этот джип, что, мол, его вчера купил сам Исаак Дзян Ю и требует вернуть, мол, надо бы, и дык, и мы-ш того… В общем, китайцы насрали в душу. Приехав в офис, Вован расстроился ещё больше. Пацаны, собиравшие бабки за крышевание, передали: китайцы не платят и говорят, что им, мол, всем пришли мессы на сотовые – не платить и ждать указаний. Вован приобрёл красный цвет лица, вызвал Кривого и кратенько вдолбил ему, что его не интересует, что там говорят эти с Владимирского, а порядок должен быть. Уже к вечеру Крутой принес полиэтиленовый пакет с ушами и заверения в преданности. Но еще позже, ближе к ночи, на столе Вована зазвонил красный телефон. У телефона не было диска, только трезубец жирного (У Горького в романе «Мать» было «жирное золото» как выражение отношения к существующей системе) золота на его месте. Хорошо знакомый голос, не стесняясь в выражениях, сказал все, что он думает о Воване, который башляет не только ему, но и его подчиненным, что если бы не старая дружба с авторитетами, то Рыло сегодня бы уже хлебал баланду в Лукьяновке. На слабые оправдания Вована голос ответил, что он всегда верит своим информаторам, а не козлам типа Рыла. И ещё добавил, что пострадавшие граждане нашей самой братской страны со всем бутером заложили и Кривого, и всю нитку рэкета на Владимирском рынке. И что Рыло должен землю грызть, чтобы голос его простил. И что завтра без пяти зеленых лимонов пусть не появляется. И тут Вована прорвало. Вернее не прорвало, а проломило и заколбасило. Бросив трубку красного телефона, он позвонил секретарше, как обычно красившей ногти. Срочно! Пресс-конференцию!
