СССР 2061 - СССР-2061. Том-8
Но, главное, песни… были удивившие Алексея Егоровича песни. По-детски простые и бесхитростные, однако совершенно безудержные. Страна Пионерия поднималась в них с Земли и уносилась к далеким мирам и галактикам. И там зажигались высокие пионерские костры.
На заднем плане сцены размещался большой экран. На нем песни сопровождались мультфильмами, которые создавали сами ребята, и в них пионерские костры на планетах с причудливыми ландшафтами взвивались к разноцветным небесам фантастическими фейерверками.
Многие песни подхватывались в зале. Да и ветераны тоже не удерживались, глядя на поющих ребятишек, которые забавно крутили в такт плечами, прихлопывали и притоптывали, кивали, одни – коротко подстриженными головами, другие – огромными бантами. Поначалу гости подпевали тихонько, но уже вскоре, забыв про степенность, пели так же во весь голос, как и сидящая за их спинами красногалстучная ребятня. И в такие минуты Алексей Егорович был одного возраста с пионерами, вместе с ними взлетал к далеким звездам, вместе с мультяшными героями так же мультяшно бегал по неведомым планетам, и на груди у него так же алел крылатый галстук.
Когда концерт уже подходил к концу, на сцену с гитарой в руках вышел молодой парнишка, видимо, вожатый, с красным галстуком и комсомольским значком на груди. Он объявил пионерскую песню шестидесятых годов прошлого века. Разгоряченные ветераны, улыбаясь, приготовились слушать.
Некоторое время парнишка простоял молча, словно собираясь с мыслями. Лицо его неожиданно стало серьезным, и вот…
Я теперь вспоминаю как песню
Пионерии первый отряд… —
Тихо зазвучали со сцены совершенно незнакомые Алексею Егоровичу слова и мелодия.
Вижу снова рабочую Пресню
И знакомые лица ребят…
Песня исполнялась негромко и задумчиво, и от этого на фоне предыдущих забойных номеров она звучала так, будто парнишка и в самом деле делился собственными воспоминаниями.
Красный галстук из скромного ситца,
Первый сбор, первый клич: «Будь готов!»
В синем небе я вижу зарницы
Золотых пионерских костров…
И будто невидимая нить потянулась сквозь толщу времени к первым пионерам.
Спой песню, как бывало,
Отрядный запевала,
А я ее тихонько подхвачу, —
Обращался к кому-то комсомолец с красным галстуком на груди. Он смотрел перед собой и одновременно куда-то вдаль, куда-то мимо сидящих на первом ряду ветеранов. Будто задняя стена актового зала растворилась, и там увиделись двадцатые годы двадцатого века, а в их зыбкой дымке – далекий запевала.
И молоды мы снова,
И к подвигу готовы,
И нам любое дело по плечу!
Гитара вступила в свои полные права. Последовал длинный эмоциональный проигрыш без пения.
Неожиданно Алексей Егорович вздрогнул. Сначала ему померещилось, что воображаемая им дымка прошедшего столетия вдруг стала реальной, начала растекаться по залу и повсюду замаячили неясные тени людей из далекого прошлого. Однако тут же увидел, что это на стенах слабо забрезжили кадры кинохроники. Прямо рядом со зрителями стали появляться пионеры первых лет Советской власти, которые мастерили, шили, строгали, запускали самодельные планеры, сидели по краям большого костра.
В зале притушили свет, и от этого вдруг ярко засияли горы далекой планеты, которые все это время отображались на экране в глубине сцены. Неожиданно мультипликация вышла за рамки экрана, и фантастические ландшафты двинулись по стенам в зал навстречу кадрам кинохроники. Черно-белые образы старых фильмов после перемешивания с фейерверками далеких планет начали раскрашиваться в сочные и яркие цвета.
К игре гитары подключились барабанные палочки. Где-то, словно вдалеке, послышался зазывный звук горна, и в кадры расцвеченной кинохроники стали встраиваться видеоизображения современных школьников. Это вызвало оживление в зале, ведь многие стали узнавать себя и своих одноклассников. Будто вперемешку с мальчишками и девчонками прошлого они работали в тех же школьных мастерских, сидели за одним костром, вместе играли в зарницу. Пионерии двух столетий смыкали свои эпохи.
И вновь зазвучал голос со сцены.
Под военного грома раскаты
Поднимались на праведный бой…
Пионеры, теперь уж солдаты, —
Знаменосец, горнист, звеньевой.
Неожиданно Алексею Егоровичу вспомнилось, как накануне он случайно узнал, что Ваня тайком от него искал старый диск с его детскими фотографиями и видеофайлами. Осененный новой догадкой Алексей Егорович поначалу принялся высматривать в проецируемых изображениях себя, но вскоре ему пришла мысль, что в этом перемешивании новой и старой пионерии его быть не может. Ведь не было в его детстве красных галстуков, станций юных техников, не было таких больших школьных дел.
Наш веселый умолк барабанщик,
Не нарушив привычную тишь…
Только ты, запевала, как раньше,
В поредевшей колонне стоишь…
И у Алексея Егоровича вдруг упало настроение. Он точно знал, что диск побывал в школе, а это означало, что здесь его видео забраковали. Да и что брать оттуда? Пустые, в общем-то, съемки – где-то сидит, где-то стоит, где-то бегает. Никчемное времяпрепровождение.
Конечно, он не вписывался в такую кинохронику. И не только он… Рядом с ним сидели его ровесники, родившиеся в нулевые годы двадцать первого века.
Алексей Егорович в растерянности оглянулся. Ему показалось, что у сидящих в зале ветеранов поблекли огоньки в глазах. По логике концерта эта песня должна была быть обращена к ним, но нелепо смотрелись бы эпизоды их детства рядом с красногалстучными кадрами. Темная, пустая полоса досталась его поколению. Мостик между эпохами перебрасывался через их провал во времени… Не к ветеранам обращался молодой парнишка со сцены и не от их лица разговаривал со своим ровесником из первой советской эпохи.
Голос певца стал набирать силу.
Нет, мы легких путей не искали…
Мчали нас по стране поезда,
И на нашем пути возникали
Молодые, как мы, города…
Это могло бы быть о тех стариках, которые сидели вместе с Алексеем Егоровичем. Была у них об этом своя кинохроника, но ее кадры тоже сюда бы не встроились. На их пути не возникали города. Алексей Егорович нелегко вздохнул – на их пути восстанавливались города… из руин….
Вступили ударные, а вслед за ними подключился и остальной оркестр.
Становлюсь я сильнее и выше…
Словно падает бремя годов…
Только дробь барабана услышу
И призыв огневой: «Будь готов!»
Прозвучал длинный проигрыш ударных, после чего в зале началось невероятное. Дети поднялись с мест и вместе с исполнителем хором заканчивали песню.
Спой песню, как бывало,
Отрядный запевала.
А я ее тихонько подхвачу…
Алексей Егорович сидел потупившись. Неловко оглядывались и его соседи, слегка натянуто подпевая пионерам. Они явно чувствовали себя сторонними зрителями на большом красногалстучном празднике.
Со сжавшимся сердцем слушал Алексей Егорович заключительный припев.
…И молоды мы снова,
И к подвигу готовы,
И нам любое дело по плечу!
III. Взлетная точка
Как только оборвалась на последней ноте музыка, а она именно оборвалась, в зале началось движение, но Алексей Егорович никуда не смотрел. Он сидел, не сводя взгляда с опустевшей сцены.
«…Я ее тихонько подхвачу…» – механически звучало в ушах, а за спиной уже не ощущалась зыбкая дымка далекого века, для него там была стена.
Конечно, дело было не только в том, что не показали его видео. Даже совсем не в том. Он давно ощущал разницу между своими сверстниками и молодежью, но в эти дни она крепко ударила ему по мозгам. Уж слишком разными оказались поколения, и не только в видеохронике. Молодые люди и даже дети намного отличались своим внутренним миром. Им доставались совершенно иные, куда более широкие и глубокие знания, перед ними открывались немыслимые ранее возможности, ими овладевали совершенно запредельные мечты, они жили абсолютно невероятной жизнью. Даже понятие большого дела для них было наполнено иным смыслом. Если для его сверстников делом жизни стала трясина депутинизации, то для новых поколений – весь тот период был только предтечей настоящему делу. Им уже грезились молодые города, которые они всерьез намеревались строить на других планетах… Сами!.. Они уходили вперед. Хотелось бежать за пионерами без оглядки. Их жизнью ужасно хотелось жить. Но… он отставал.
