Владимир Митыпов - Зеленое безумие Земли
— Саморазмножающиеся фотоэлектрические элементы! — торжествующе кричал Храмов. — Это океан энергии, бездна экспериментов!
В возбуждении он топал ногами, хватал Бурри за рукав.
— Поздравляю, коллега, ваш Великий Мозг — гений!
Черный покров наступал беззвучно и безостановочно. Вот он уже охватил рощу, и деревья стали осыпаться, белые стволы как будто обуглились, и голые ветви тоскливо взывали к небу, словно костлявые вскинутые руки...
Проснувшись, Лидия долго лежала, все еще ощущая беспомощный ужас. Было еще рано. Сквозь полупрозрачную стену лился мягкий серый свет. Мимо дома неторопливо прошли соседи, дед с внуком. Оба они работали в клинике, оба были хирургами. Гравий сухо поскрипывал под их ногами, ясно были слышны их негромкие голоса. Они возвращались после ночного дежурства.
— ...не станет отрицать значения врачебной интуиции даже сейчас, когда диагностическая аппаратура почти достигла совершенства. В доказательство приведу один пример из собственной практики... — поучающе говорил дед.
Даже не видя их, Лидия ясно представила, как внук смотрит влюбленными глазами на своего знаменитого деда и жадно ловит каждое слово. Голоса затихли.
Хоть это было нелепо, Лидия никак не могла отделаться от чувства, что откуда-то, из глухих уголков планеты, уже начинается наступление на безрассудно расточительную Землю...
Встающие рано — живут долго, вспомнила она слова своего школьного учителя и решительно спрыгнула с кровати.
Искупавшись в бассейне в саду за домом, она собралась в клинику, но вспомнила, что начатая совместно с Фаргом работа находится сейчас как раз в такой стадии, когда одной там делать нечего, а Фарга излишне заботливое руководство не допустит к работе еще дня три, не меньше.
Перед домом появилась серая скоростная машина с высоким гребнем стабилизатора. Она затормозила так резко, что послышался пронзительный визг, а из-под колес веером брызнул гравий. В этом было что-то необычное.
Лидия сбежала по пружинящему пандусу и увидела под прозрачным фонарем машины Бурри. У него было измученное бледное лицо и синие круги под глазами. Он сидел, привалившись плечом к дверце, бессильно уронив руки, и смотрел на Лидию, словно не узнавая ее.
— Что случилось? — спросила она, невольно замедляя шаги.
Бурри молча кивнул на заднее сиденье, открыл фонарь и, устало согнувшись, вылез из кабины.
На заднем сиденье лежал неподвижный Эрик. Голова его была неестественно завернута назад, а большое мягкое ухо откинуто, словно пес к чему-то внимательно прислушивался.
— Что с ним? — шепотом спросила Лидия.
— Мы ввели его в поле Великого Мозга. Никто не ожидал, что так может получиться, даже Дамонт... Он погиб через две минуты — распад мозговой ткани. Спасти было невозможно. Дамонт считает, что это защитная реакция Великого Мозга от вмешательства хаотических ассоциаций, но пока никто ничего не знает.
— А почему ты увез его оттуда? Он наверно нужен там.
— Нет. Все анализы уже сделаны. Сегодня ночью никто из Комиссии не спал, съехалась почти вся Афро-Европейская группа.
— Я ожидала чего-то подобного. — Лидия бессильно привалилась к машине.
— Я решил ехать к Моравису. — Бурри с треском раскрыл замок куртки, снял ее и бросил в машину. — Он сейчас в предгорьях Алтая. Ты можешь поехать со мной?
— Да, могу. Но сейчас нам нужно увидеть Фарга. — Лидия решительно села за управление и, обернувшись, посмотрела на Эрика. Сенбернар даже в смерти сохранял свою обычную невозмутимость. Его толстые лапы покойно лежали на светло-серой бархатистой обивке сиденья. Судорожно глотнув, Лидия отвернулась и, развернув машину почти на месте, так резко бросила ее вперед, что Бурри вспомнил старт ракетоида.
Фарг сидел на крыше своего дома, свесив вниз босые ноги, и громко переговаривался с кем-то, скрытым в кустах у соседнего дома. Ему мешал стереовизор, включенный почти на полную мощность.
— Что? — кричал Фарг. — Громче, не слышу... Да нет же, я смотрю на эти веши реально, но все-таки Уинсток меня не убедил.
Увидев Лидию и Бурри, он мягко спрыгнул с крыши и, торопливо поздоровавшись, заговорил, обращаясь к Лидии: — Уинсток опубликовал вчера статью, где он по-прежнему настаивает, что мы исходим из неверных предпосылок. Он считает, что самовосстановление утраченных органов возможно только у достаточно примитивных организмов. Каково, а?
Вместо ответа Лидия показала в сторону машины и устало опустилась на траву.
Фарг вопросительно посмотрел на Бурри и, подойдя, заглянул в машину.
— Как это произошло? — спросил он, выпрямляясь. В глазах его была боль. — Что ты сделал с ним, Бурри?
Лидия сидела, обхватив колени руками, и внимательно наблюдала, как взбирается вверх по стеблю желтого цветка глянцевитая божья коровка. По-осеннему синее небо было безоблачно. Ленивый теплый ветерок позднего утра приятно ласкал кожу, кругом царили тишина и предполуденный покой. И тем более диким и нелепым представлялось то, о чем рассказывал сейчас Бурри.
— Его нельзя было спасти? — хмуро спросил Фарг.
Бурри отрицательно помотал головой.
— Странная штука, этот ваш Мозг! Мне кажется, что даже Дамонт, несмотря на свою бесспорную гениальность, еще не знает, что он создал. Ты говоришь, он даже теоретически не допускал такой возможности?
— Да. Для инициирования деятельности Мозга необходим человеческий уровень мышления. Дамонт и сейчас настаивает на этом, но факт налицо: Мозг в течение полутора-двух минут контактировал с мозгом Эрика и полностью разрушил его.
— Фарг, мы решили съездить к Моравису. Ты поедешь с нами? — неожиданно спросила Лидия.
— Когда?
Лидия вопросительно посмотрела на Бурри.
— Что? Ах, к Моравису... — Бурри встрепенулся, посмотрел на Лидию, потом на Фарга. — Сегодня, сейчас же. Но сначала нужно предать Эрика земле. Мне почему-то кажется, что он обязательно должен лежать в земле, где-нибудь за городом.
— На Сосновом Мысу, — вполголоса сказала Лидия, глядя в сторону.
— Подождите, я оденусь, — Фарг торопливо пошел к дому. При его приближении стереовизор снова включился. Через большие распахнутые окна было видно, как молодой белокурый диктор, сдержанно жестикулируя, ведет передачу «Всемирных новостей».
— ...Впервые после долгого перерыва творческим коллективом Афинского театра осуществлена постановка трагедии древнегреческого драматурга Эсхила «Прикованный Прометей». С подробным рассмотрением тех средств и приемов, которые были применены при этом главным режиссером театра Костанди, выступит театральный критик Эверс в восемнадцать часов по гринвичскому времени.
— Только что получено сообщение о том, что в результате двухлетних комплексных исследований на Юпитере ученые пришли к единодушному выводу...
Выйдя из дому, Фарг снял с паукообразного садового робота один из рабочих манипуляторов — полутораметровую членистую палку с тремя широкими зубцами на конце. Он сел на заднее сиденье рядом с Эриком, и Лидия рывком тронула машину с места.
Голубоватая лента пустынного шоссе, почти не изгибаясь, уходила к далекому горизонту. По сторонам тянулись невысокие холмы, покрытые выцветшей пожухлой травой. Изредка появлялись небольшие скопления деревьев с приютившимися в их тени небольшими белыми домиками.
Лидия вела машину сама, не включая автоводитель. За прозрачным пластиком фонаря глухо гудел уплотнившийся воздух, машина делала не менее двухсот километров в час. Вдали показалась темная полоса. Лидия сбросила скорость и, свернув с шоссе, въехала в лес. Запущенная, сильно поросшая дорога вывела на высокий берег, покрытый гигантскими, поразительно прямыми соснами. Все вышли из машины и подошли к самому обрыву. Полноводная река, огибая Сосновый мыс, делала здесь плавную излучину и, лениво петляя, уходила на север. Над самой серединой реки, оставляя за собой быстро исчезающий след, шел серебристый аэроход, похожий издали на большую овальную каплю ртути.
— Кажется, в таких местах любили покоиться наши предки, — задумчиво сказал Фарг. — Покосившийся деревянный крест и величественный вид, открывающийся от него...
— Мыс очень красив с реки, — вполголоса сказала Лидия. — Я всегда любуюсь им, когда пролетаю на аэроходе.
Бурри повернулся и пошел к машине. Слабо раскачиваясь, шумели над головой сосны, под ногами потрескивали сухие взъерошенные шишки и сияющая лучистыми бликами машина выглядела здесь странно и чуждо. Бурри вынул из машины манипулятор и начал торопливо рыть яму. Подошли Фарг с Лидией и молча остановились рядом.
Земля была мягкая, не очень влажная, и скоро Бурри углубился почти до пояса.
— Хватит, — сказала Лидия, нарушая тягостное молчание.
Бурри кивнул и, тяжело дыша, выбрался наверх.
Фарг вынес из машины сенбернара.
