Алексей КАЛУГИН - ВОЗВРАЩЕНИЕ
И еще…
- Почему я не должен ехать в Облонск? - спросил я у длинноволосого ценителя креветочных голов.
- Потому что тебя пасут, - ответил он зловещим полушепотом. Я озадаченно пожал плечами.
- Всех пасут…
- Тебя - особенно, - Марвин указал на меня пальцем, чтобы я не заблуждался, о ком именно идет речь.
- А что будет, если я все же поеду?
Марвин усмехнулся и снова потянулся к тарелке.
- Постой, - я схватил его за запястье. - Я закажу тебе двойную порцию креветочных голов, если ты наконец объяснишь мне, что должно произойти в Облонске?
- В Облонске, говоришь? - насмешливо глянул на меня Гена.
- Это ты говоришь, - уточнил я.
- Да черт с тобой, поезжай! Он попытался освободить руку. Я сильнее сжал его кисть.
И в это мгновение замигал синий индикатор на моем уин-перстне - счетчик уинов зашкалило. Это было невероятно! Для того, чтобы сработал индикатор перегруза, число уинов в моем организме должно было подскочить примерно в два раза!
В растерянности я разжал пальцы на запястье Марвина. И индикатор на перстне тотчас же погас.
В полнейшем недоумении я поднял взгляд на Марвина.
Черт возьми! Контактный уин-перстень сработал на уины, кишащие в крови Марвина! Сколько же их у него в организме!… Если верна теория Ворного, то сознание и разум Гены должны сейчас выкидывать коленца похлестче, чем девчонки из «Мулен Руж». Полутора стаканов пива, что он выпил при мне, было маловато для того, чтобы сбить накат.
Выходит, все, что он нес, было полным бредом?
Да, но откуда он знает Ворного?…
Пока я охотился за странными мыслями, что роились у меня в голове, лицо Гены Марвина претерпевало изменения. Черты его стали вдруг жестче, подбородок заострился, нос вытянулся. На лбу пролегли две глубокие морщины. Взгляд будто старался просверлить дырку у меня в переносице.
- Ну, чувачок, чего делать-то будем?
В интонациях Марвина прозвучало что-то, чему трудно было найти точное определение, но что мне резко не понравилось. Я понял: момент, когда можно было просто встать и уйти, безнадежно упущен.
Совершенно неожиданно Марвин улыбнулся и сделал легкий жест, будто отгоняя пушинку.
- Нет, ты меня неверно понял. Я молча пожал плечами. Собственно, я вообще ничего не понимал.
- Помнишь, что говорил майор Ворный о воздействии информационного поля на спору башни? Нужен первоначальный импульс для активации и развития споры. А за тобой, чувачок, тянется длиннющий след из информационных башен, которые гэбэшники выкорчевывать не успевают. Догоняешь?
- Мне невозможно предъявить обвинения, - я медленно покачал головой.
- Точно! - радостно кивнул Марвин. - У них на тебя ничего нет. Поэтому тебя попросту ликвидируют. Там, - Гена почему-то махнул рукой влево, - в Облонске. Так сказать, вдали от обжитых мест.
Услышав такое, я только и смог произнести:
- Как?
- Не знаю, чувачок, - пожал плечами Марвин. - Полагаю, это будет несчастный случай. Например, в трясину угодишь. Там же вокруг болота.
- Я не собираюсь бродить по болотам.
- Ну, тогда грибами отравишься. Местные предложат - отказываться некрасиво. А вертолет, которым тебя в больницу повезут, по дороге сломается. И ка-ак ахнет!…
Бамс!
Марвин хлопнул ладонью по столу.
На лице его появилось странное выражение - не то удивления, не то обиды. Голова его сначала наклонилась к плечу, а затем упала, ударившись лбом о стол. Я еще подумал, хорошо, что тарелку с креветками убрал, а то бы точно в нее угодил. В воцарившейся вдруг мертвой тишине сочно чмокнула, ударившись о стол, тяжелая, темная, жирная капля. За ней еще… еще… Я, как завороженный, не мог оторвать взгляд от темной струйки, вытекающей из-за левого уха Марвина, сбегающей по щеке и большими каплями падающей на стол.
- Мне жаль…
Я медленно поднял взгляд.
За спиной мертвого Марвина стоял официант с прижатым к животу круглым подносом. Из-под белой, накрахмаленной салфетки, переброшенной через левую руку, высовывался край пистолетного глушителя - черный металлический цилиндр.
- Мне жаль, - повторил негромко официант. - Но он оказался не в меру болтлив. Я предупреждал его, что не стоит увлекаться уиновыми инъекциями, особенно перед важной встречей.
Странно, но, видя направленный на меня ствол, я не испытывал страха. Мне только было несколько не по себе. Как, позвонив по телефону малознакомому человеку и услыхав голос в трубке, начинаешь сомневаться, правильно ли набрал номер, и, вместо того чтобы представиться, начинаешь подыскивать извинения.
- Зачем вы убили Марвина?
Официант быстро глянул на простреленный затылок любителя креветочных голов, как будто хотел убедиться в том, что дело сделано хорошо.
- Это был не Марвин.
- Кто же тогда?
- Маврин. Павел Геннадьевич Маврин.
- Так зачем вы прострелили ему голову?
- А вот это, Петр Леонидович, - лукаво прищурился официант, - вам знать не полагается.
- Ну, здорово, - удрученно кивнул я. - Вы подходите, убиваете моего собеседника, а я даже не могу узнать, в чем его вина.
- Вы неверно формулируете. Маврин ни в чем не виноват. Во всяком случае, сам он не чувствовал за собой никакой вины… Я так думаю… Понимаете, Петр Леонидович, для того чтобы убить человека, вовсе не обязательно считать его в чем-то виноватым.
- Только не говорите, что вы с ним были друзьями. Официант снова, на этот раз оценивающе, посмотрел на мертвеца.
- Нет, - едва заметно качнул головой он. - Друзьями мы с ним не были. Я впервые его сегодня увидел.
- Этот Марвин… Или, если хотите, Маврин давал мне странные советы…
- Не более странные, чем те, что дает вам майор Ворный.
- Вот! - я щелкнул пальцами и направил указательный на официанта. - Именно об этом я и хочу поговорить.
- Нет-нет, - официант, будто вдруг испугавшись чего-то, быстро-быстро затряс головой. - Об этом мы говорить не станем… Мав-рин уже сказал вам все, что требовалось. И даже больше.
- Но я ничего не понял.
- От вас, Петр Леонидович, требуется не понимание, а исполнение. Строгое и неукоснительное выполнение полученных директив.
- Маврин сказал, что в Облонске меня убьют.
- Точно, - кивнул официант.
- Но сейчас вы грозите мне пистолетом.
- Такова жизнь, Петр Леонидович.
- И что вы от меня хотите?
- Чтобы вы отказались от поездки в Облонск.
- Хорошо, откажусь. Я могу идти?
- Как-то неискренне вы это сказали, Петр Леонидович, - официант с сомнением поджал губы.
- А как можно быть искренним под дулом пистолета?
- Я должен быть уверен, что вы не поедете в Облонск.
- И что же я должен сделать, чтобы вы мне поверили?
- Даже и не знаю… - официант в задумчивости постучал глушителем по краю подноса. - Может быть, вам для этого нужно умереть?
- Не уверен, что это хорошая мысль.
- Я тоже… Но другой у меня нет.
- Давайте подумаем вместе.
- Хорошо… У нас пока еще есть время.
Я машинально достал из кармана часы, щелкнул крышкой, взглянул на циферблат.
- Начнем? - я посмотрел на официанта как можно дружелюбнее. Он коротко кивнул. - Может быть, расскажете мне о себе?
- Зачем? - насторожился официант.
- Хотя бы назовите свое имя… Должен же я к вам как-то обращаться.
- Называйте меня Исмаил.
- Исмаил… - я оценивающе посмотрел на официанта. Коротко остриженные светло-русые волосы, круглое лицо, голубые глаза, нос пуговкой, подбородок с ямочкой… Нет, на Исмаила он определенно не походил. - Хорошо, пусть будет Исмаил. Чем вы занимаетесь, Ис-маил?
- По-моему, вас сейчас не это должно интересовать, Петр Леонидович.
- Верно, - согласился я. - Вы уверены, что в Облонске меня убьют?
- Ну, может быть, не в самом городе… Вас могут убить в самолете.
- За то, что по моим следам прорастают информационные башни?
- Это хороший мотив для убийства, - с видом знатока заметил Исмаил.
- Может быть, и хороший, но явно недостаточный.
- Вы так считаете? - Исмаил усмехнулся. - Посмотрите-ка на угол стола, Петр Леонидович… Видите?
Там, куда указывал взглядом Исмаил, над мореными досками стола примерно на полтора сантиметра вверх поднимался серебристый конус с округлой вершиной, похожий на проклюнувшийся из-под земли шампиньон - росток информационной башни.
- Ну надо же… - только и смог проговорить я удивленно.
- Вот так-то, любезный, - многозначительно произнес Исмаил.
- Спор вокруг много, но прорастают только те, что оказались активированы информационным полем.
- При чем тут я?
- Без вас, Петр Леонидович, ничего бы не произошло, - улыбнулся мне Исмаил. - Вы что, до сих пор так ничего и не поняли?
Честное слово, я едва не взорвался!
- Что я должен понять?
- Петр Леонидович, - Исмаил немного подался вперед и наклонился так, что ствол пистолета смотрел теперь мне не в лоб, а в грудь.
- Петр Леонидович, - повторил он, понизив голос до полушепота, - а вы сами, - Исмаил прищурился, - ничего не чувствуете?
