Артем Каменистый - Радиус поражения
Тоха понял - если в танк угодит такой «плевок», скорее всего, мелким ремонтом потом не обойдешься.
А еще он заметил нечто знакомое. Перед выстрелом монстр ощетинился, на мгновение превратившись в раскрывшуюся еловую шишку. Похожее ему пришлось наблюдать там, в городе, в руинах супермаркета. Напуганная крыса поступила так же - взъерошила пластины своей крепкой брони, позволив забить под них пистолетные пули.
Над головой что-то просвистело, затем еще и еще. Случайные пули или осколки. А может, и не случайные… Он слишком долго здесь сидит - это неправильно. Надо уходить - менять позицию. Иначе смерть.
Внутренний голос требовал побыстрее уносить ноги, но Тоха, не обращая на него внимания, схватился за рацию - ведь сохранность танка важнее жизни Тохи и Лысого:
- Никитин! Если слышишь меня! Сделай так, чтобы эта тварь стреляла по вам, развернувшись ко мне задом! Сделай так, и я ее завалю!!!
В динамике вроде бы затрещало - будто некачественно принятый сигнал. Был ли это положительный ответ или просто статика, Тоха не понял, но сильно надеялся на первое.
Шестиног тем временем взобрался на крышу гаража, оттуда спустился на параллельный ряд, затем поднялся там на новую крышу, закрутился по сторонам, высматривая цель. Тоха танка не видел, но по дальнейшему поведению монстра понял - Никитин все сделал как попросили: каким-то образом заставил тварь начать обстрел, развернувшись задом к пожарке. Или просто повезло на совпадение.
Дистанция метров триста пятьдесят - уже похуже. Может, для хорошего стрелка это детский сад, но Тоха если и станет хорошим стрелком, то в будущем. Если у него будет это будущее.
Лапы шестинога вытянулись в струну - сейчас пальнет своим фаерболом. В прицеле поблескивают сомкнутые ряды черных пластин. Тоха даже не пытался пробовать их сокрушить - раз их танковая пушка не пробила, то винтовке вообще нечего там делать. В дальних уголках мозга как-то отстраненно болталась мысль о том, что хорошо бы эту пластину изучить - что же за материал такой удивительный?
Пластины зашевелились, на стыках появились разрастающиеся щели - монстр стремительно превращался в раскрытую «шишку». Все - теперь почти без разницы, куда стрелять. Лишь бы бить сзади. Даже если пуля угодит в пластину, то просто чиркнет рикошетом - и вонзится в незащищенную плоть (хотелось верить, что больше там бронирования нет).
Толчок в плечо - и тут же быстро поймать цель в прицел для нового выстрела.
Шестиног, схлопотав пулю, передумал аннигилировать танк, и вообще у него резко поменялось настроение. Шатаясь на подгибающихся лапах, он поймал новый подарок. Тоха сейчас бил бронебойно-зажигательными и, похоже, попал оба раза удачно.
Третьего выстрела сделать не получилось - монстр клюнул носом, затем завалился набок, рухнул с крыши в проход меж гаражей. На земле начал яростно размахивать лапками, проламывая стены и испуская из щелей «доспеха» струйки ядовито-оранжевого дыма.
Пацан, ошеломленно наблюдая за плодами деяния Тохиных рук (и его винтовочки), севшим голосом произнес:
- Ты свалил шестинога! Антон, да ведь ты его убил! - Похоже, он сам не верил своим словам.
Над головами просвистело опять, и это не шальные пули - Тоха увидел, как в дыму мелькают автоматчики, явно направляясь в сторону пожарки. На ходу некоторые из них стреляли, похоже, по крыше. Все - позиция точно засвечена. Причем по лестнице уже не уйти - она простреливается хорошо. Через чердак сам путь перекрыл, остается одно - по крышам пристроек.
Сам себя загнал в ловушку с одним выходом - как последний дурак.
А еще в разрыве дымного марева успел заметить танк Никитина. Машина горела жарким костром, но все еще двигалась - отчаянно рвалась к озеру. Думают, что там получится сбить такое пламя? Как-то наивно… Без разницы, что они думают, - бой для них, похоже, окончен. А раз для них, то и для всех: пора уносить ноги.
За спиной послышался кашель, обернувшись, Тоха увидел, как из дыма показывается Лысый. Бедняга, похоже, надышался гадости - его аж выворачивало.
- Где тебя черти носили?!..
- Да я… Да ты сам сказал гудрон зажечь! А он, собака, плохо загорался. А потом сзади подкладывал, а потом не мог к вам пройти - огонь загородил все. По пристройке пробирался. Тоха - там стреляют!
- Хватай рюкзак - и уходим!
- А Юлька где?!
- В… В КАРАГАНДЕ!!! Уходим давай!
В следующий миг крышу шатнуло под ногами, Тоху что-то резко толкнуло в бок, заставило опрокинуться на пацана, подмяв его под себя. Тут же вскочив, он без страха и удивления увидел, что в нескольких шагах бортик изуродовало чем-то внушительно-смертоносным - наверное, снарядом.
- Уходим! Лысый! Рюкзак хватай!
Свой голос Тоха слышал теперь как-то издалека, через звенящие помехи. Слишком близко к взрыву побывал. Хорошо, что бортик от осколков защитил.
* * *
Стоило навести установку по горизонтали, как нарушалась вертикальная наводка. Наводили по вертикали - сбивалась горизонтальная. Тришкин кафтан… Ствол сейчас был намертво соединен с шасси - ни малейших средств для его автономного наведения в распоряжении артиллеристов не осталось. Хочешь поймать цель в прицел - двигай всю многотонную машину.
Беспилотник продолжал описывать монотонные круги. Не мешал - просто нервировал. Можно, конечно, попробовать его сбить - только зачем? Все равно он уже свою работу выполнил - нашел их. Снизу время от времени прилетали гаубичные снаряды - разрывались в угрожающей близости от вершины. Похоже, бьют издалека - стараются успеть подавить установку до выстрела. Хорошо, что мажут сильно, - нет у них своего Егорыча. Понимают свинки, что сейчас будет? Или просто действуют по инструкции? Да какая разница - сюда уже в любом случае спешит целая бронированная смерть. И Никитин ее не остановит - у него своих проблем выше головы. Пожар внизу уже на десяток гектаров растащило - куда ни глянь, огонь и дым. Рощин бы в жизни не поверил, что такой грандиозный бардак могут устроить одинокий танк и четверо оболтусов. Но придется поверить - сам ведь это видел.
Очередной снаряд разорвался на самом краю плоской вершины - в воздух поднялись тонны грунта, по броне самоходки защелкали осколки. Что-то злобно рвануло генеральский лампас на штанине - ткань начала намокать, быстро тяжелея. Обернувшись на вскрикнувшего Егорыча, Рощин увидел, как тот зажимает ладонью левую щеку - из-под пальцев сочится кровь.
- Вы ранены?!
- Задели, падлы! Но шрам красивый будет - девки сразу полюбят!
Старик, похоже, и в адском котле не сможет вести себя прилично - начнет чертям анекдоты травить.
- Вы скоро?! Времени у нас уже не осталось!
- Чуть-чуть бы повыше навестись, - мрачно заявил Онищенко (даже в такой непростой момент он не расставался с зажженной папиросой).
- Времени нет!
- Недолет может быть.
- Большой?!
- Не знаю - при наших картузах надо наводиться между вторым и третьим этажом, для гарантии. А сейчас у нас первый на прицеле, и не совсем середина.
- Хватит! Все - стреляем! Онищенко, предупредите наших, если там еще кто-то жив! Егорыч - пульт мне! Бульдозер убрать!
Все - последний штрих. В руках у Рощина маленькая коробочка с одним-единственным переключателем. Артиллеристы, подготовив установку к дембельскому аккорду, не могли спрогнозировать его результат. Находиться возле ствола в тот момент, когда это случится, по их мнению, было нежелательно. Вот и появилась простейшая мера предосторожности - полковник мог теперь выпустить снаряд, находясь от орудия за пару десятков метров: именно такая длина у провода.
Бульдозер отъехал в сторону, развернулся боком; Тарас, выпрыгнув из кабины, залег за тяжелой машиной. Рядом присели Онищенко и Егорыч. Разумно - дистанция до цели около трех километров: не столь уж много. Ударная волна от тактического заряда на таком расстоянии не смертоносна - мощь подрастеряет. Перевернуть многотонный агрегат ей будет не под силу.
Направляясь к ним, Рощин вздрогнул от очередного близкого разрыва - по самоходке вновь щелкнуло осколками, а в бульдозере зазвенело стекло.
Вот он, момент истины: сейчас Рощин узнает, прав ли был в своих сомнениях. Увы - полковник понятия не имел, произойдет ли сейчас атомный взрыв, или снаряд безобидной болванкой зароется в землю, посмешив тех, кто все ЭТО начал. Нет, он не сомневался в качестве спецбоеприпаса, но, увы - подобный заряд не предназначен для поражения целей прямой наводкой.
Вопрос упирается во время. Вся проблема в том, что на боевой взвод снаряд становится лишь после выстрела - покинув канал ствола. В этот миг в его корпусе стартует электронно-механический процесс подготовки к подрыву. При штатном порядке стрельбы - навесом, с огромной дистанции, вопрос времени остро не стоит. Пока снаряд долетает до цели, вся подготовка давно заканчивается. При выстреле прямой наводкой в распоряжении механизма заряда есть всего несколько секунд. И Рощин понятия не имел, хватит ли их, - на такие ситуации его познаний не хватало.
