Галина Тер-Микаэлян - На руинах
– А ты что в это время делал, хрен несчастный? Зачем ее выпустил? – сплюнув с досады, Муса решил, что отложить на время допрос будет даже полезней – пусть этот недоумок Тихомиров посидит связанный в подвале и подумает о том, что его вскоре ждет.
Рафику принесли его одежду, выброшенную Зойкой в окно, при свете фонарика на рыхлой от недавнего дождя тропинке обнаружили ее уходящие в лес следы.
– Никуда она не денется, сучка, – весело проговорил Сэм, – сейчас лес прочешем, даже до моста добежать не успеет.
Муса наморщил лоб, потом кивнул.
– Правильно. Мы пойдем от дома, а ты, Сэм, с ребятами гоните на тачке к мосту – перекроем ей дорогу. Лес здесь редкий, окружим и пойдем с фонарями – тут ей и спрятаться негде.
– А вдруг к берегу спустится? – спросил один из бандитов.
– Пусть спустится, все равно возьмем. По берегу здесь не пройти, а в Дон она не полезет – не лето.
Но Муса ошибся – продравшись к реке сквозь заросли кустарника, Зойка, не медля ни минуты, скинула сапоги и одежду, завернув все в куртку, крепко стянула узлом и решительно ступила в воду, поначалу показавшуюся ей ледяной. Дважды пыталась она окунуться и каждый раз с тихим визгом выскакивала обратно. Наконец набралась решимости, взяла в рот узел с одеждой, по горло вошла в воду и, резко оттолкнувшись от дна, поплыла, подхваченная быстрым течением.
Чтобы не окоченеть приходилось энергично двигать руками и ногами. Зажатая в зубах куртка мешала дышать и закрывала обзор, но Зойка успокаивала себя, что берег близко, и если схватит судорога, она сумеет до него доплыть.
«Зимой некоторые в проруби плавают, а сейчас только осень. И совсем не холодно!»
От мыслей ли этих или от быстрых движений, но спустя какое-то время ей показалось, что вода действительно не так уж холодна, однако затем тело начало медленно неметь.
«Чем дольше продержусь, тем дальше уйду от них. Но очень долго тоже нельзя, говорят, в холодной воде может сердце остановиться».
Увидев краем глаза насыпь приближающегося моста, Зойка решила, что пора выбираться, пока ее сердце не остановилось. Трясясь и стуча зубами, она натягивала на себя подмокшую от брызг одежду. Онемевшие пальцы двигались с трудом, голова кружилась, спазм сжимал горло, мешая воздуху проходить в легкие.
После моста берег стал более пологим, заросли кустарника поредели, и сквозь них параллельно Дону тянулась довольно широкая тропа, проложенная рыбачившими в этих местах окрестными жителями, а вела она прямиком к домику тети Клавы. Шатаясь, как пьяная, Зойка побрела по дорожке. Будить старушку она не стала – чмокнула в нос подбежавшего Пирата, влезла в дом через окно и забралась на широкую русскую печь.
Тетя Клава мирно посапывала на своей кровати, а Зойка, лежа на печи, мучительно размышляла о том, что делать дальше и как выручить приятелей. Мусу и его компанию она знала достаточно хорошо, поэтому, взвесив все «за» и «против», решила, что бандиты наверняка прикончат ребят, и уж хуже этого быть ничего не может. Поэтому выход оставался один – обратиться за помощью в милицию.
Проснувшись утром, тетя Клава, как обычно, направилась к печи и, наткнувшись на нежданную гостью, испуганно заахала. Узнав же Зойку, она ужаснулась еще больше – та лежала, разметавшись, лицо ее горело, с губ срывались непонятные слова.
– Заболела! Ах ты, господи, беда-то какая! Сейчас, сейчас, отварчику липового. В воду что ли упала – одежда вся мокрая.
Раздев девушку, она развесила ее вещи, чтобы просушить, заставила выпить отвару. К полудню температура у Зойки упала, она села и в недоумении огляделась.
– Я что, заболела что ли?
– Лежи, куда встаешь? Недавно вся горела.
Однако Зойка, полежав еще немного, поднялась и, невзирая на протесты старушки, начала одеваться. Развешенная над печью одежда уже просохла, но куртка и сапоги были еще совсем сырыми.
– Мне надо идти, тетя Клава, можете мне что-нибудь одолжить – на ноги и поверх? Я свои вещи потом заберу.
– Да ты только пропотела!
– А я больше двух часов никогда не болею – с утра температура, а днем уже бегаю.
Поворчав немного, старушка дала ей старый плащ-дождевик и большие резиновые сапоги.
– Занесешь потом, я в этом на огороде работаю. И куда тебя больную-то несет?
Но, возможно, это и вправду не было болезнью – просто молодой организм бурно отреагировал на чрезмерную нагрузку. Выйдя из дома тети Клавы, Зойка еще ощущала легкую слабость, но, доехав до отделения милиции, уже чувствовала себя превосходно.
Когда ее ввели в кабинет Корнилова, майор с трудом удержал улыбку – в свисавшем до пят дождевике и огромных сапогах Зойка с ее очаровательной мордашкой выглядела весьма живописно.
– Садитесь, Парамонова, – он постарался придать голосу должную строгость, – что скажете?
– Людей бандиты захватили, – торопливо застрекотала она, – поедем скорей, пожалуйста!
– Погодите, Парамонова, изложите все спокойно. Кто и кого захватил?
Его спокойствие вывело Зойку из себя, вскочив и топнув ногой, она закричала:
– Да они их убьют, пока тут излагать, я лучше покажу, где это! Спасать надо людей, а не разговаривать! Ваша милиция будет когда-нибудь нормально работать? Поехали!
Взгляд Корнилова стал ледяным.
– Успокойтесь, Парамонова, возьмите себя в руки и уясните для себя: пока вы мне подробно не изложите всех обстоятельств, никто вам помочь не сможет. Итак, с самого начала.
Вздохнув, Зойка опустилась обратно на стул, но едва она открыла рот, чтобы начать рассказ, как в кабинет буквально ворвался Авдиенко. Корнилов моментально поднялся.
– Товарищ подполковник, я…
– Почему не доложили, что здесь Парамонова? – подполковник повернулся к Зойке. – Где моя дочь? Где Доронин?
Девушка уставилась на него в полном недоумении – Коля сообщил ей, что Тине и Артему Доронину пришлось уехать в Москву без нее, но это случилось уже достаточно давно, и с какой стати ей знать, где сейчас находится дочь подполковника? Однако интуиция заставила ее промолчать, а Корнилов, воспользовавшись паузой, тут же встрял:
– Товарищ подполковник, я сейчас как раз в этой связи и допрашиваю Парамонову, она…
– Да, как же, допрашивает он! – плаксиво надув губы, перебила его озаренная вдохновением Зойка. – Я говорю, что Шалимов людей убивает, чтоб вам скорей ехать, а ему протокол надо!
– Кого убивает Шалимов?! – не своим голосом закричал подполковник.
– Да вашу же дочь и еще много других. Его бандиты нас всех вместе схватили и держали, я даже не помню, сколько нас держали, а вчера я сбежала. Если вы сейчас туда не поедете, их, может, уже ночью всех убьют! И вашу дочь тоже! Поедем, я вам покажу, где это!
Авдиенко побледнел, руки у него затряслись, он повернулся к майору.
– Выезжаем немедленно. Сколько человек в нашем распоряжении?
– В данный момент недостаточно, товарищ подполковник. Нужен час, как минимум, чтобы подготовить операцию, к тому же Парамонова еще толком не сообщила никаких подробностей и…
– Подкрепление вызовете по рации, а подробности она расскажет в машине. Собирайте всех, кто есть. Это приказ, майор! Я сам буду руководить операцией.
Корнилов понимал, что похищение дочери настолько выбило подполковника из колеи, что тот сейчас не только не в состоянии руководить операцией, но и вообще неспособен рассуждать здраво. Но что оставалось делать? Пришлось подчиниться приказу.
В машине, пока Корнилов разговаривал по рации, Зойка, используя все свое воображение, рассказывала Авдиенко о том, как люди Шалимова захватили их по дороге в аэропорт.
– Держали в подвале, наверное, месяц, я даже не знаю, какое сейчас число, – фантазировала она, все больше и больше вдохновляясь, – есть совсем чуть-чуть давали и сказали, что вашу дочь скоро убьют. Очень страшно убьют!
– Зачем? Чего они хотят?
Зойка на миг запнулась, но ее мысли тут же бешено завертелись, прокручивая сюжеты всех прочитанных детективов и просмотренных кинофильмов.
– Сказали, что должны вам за что-то отомстить.
– Ее насиловали? – сквозь зубы процедил Авдиенко.
– Ага, каждый день и по многу раз. Там один был – зверь! Вообще жутко как над ней издевался!
– Шалимов?
– Нет, другой… один там. Он по нормальному не может, так заставлял нас минет делать.
Корнилов смутился и стал усиленно смотреть в окно, чтобы окружающие не заметила краску на его лице, а один из милиционеров не удержался и откровенно фыркнул. Выкатив глаза, Авдиенко грозно на него прикрикнул:
– Отставить… твою мать! А ты, – он вновь повернулся к девушке, – покажешь мне эту сволочь!
– Ага, ладно. Нас вчера с ней, с дочерью вашей, вместе к нему привели, а я его стукнула вот сюда, – с видом наивной школьницы она бесстыдно указала пальцем, чуть не ткнув подполковника в пах, – и выпрыгнула в окно. Теперь он вашу дочь точно до смерти затрахает, если еще не затрахал, – внезапно ее глаза напряженно сощурились, взгляд уперся в дорогу. – Ой, вот здесь налево надо, а потом уже совсем чуть-чуть ехать.
