Пол Андерсон - Игры Сатурна. Наперекор властителям
Послышался резкий сигнал горна. Кавалерия фэллонистов обнажила сабли и двинулась вперед. Всадники постепенно набирали ход, начав с шага, перейдя в галоп, и наконец пустившись карьером так, что под копытами коней задрожала земля. За ними вперед двинулась пехота, поддерживаемая с флангов огнем собственной артиллерии. Бронемобиль катился между первой и второй волной пехотинцев. Как ни странно, у него не было ни ракетной установки на крыше, ни многоствольных орудий на турелях. «Да, это отборное войско», — подумал Макензи. — Их слаженные действия и отрепетированность, прослеживающаяся в мельчайших деталях построения атаки, выдает в них бывалых солдат, прошедших через огонь и воду…». Он просто ненавидел то, что должно было произойти.
Люди Макензи, занявшие оборонительные позиции на песчаном берегу, остались без движения. С ближайших холмов, где расположились батареи мортир и залегли стрелки, раздались первые выстрелы. Всадник, возглавлявший атаку, выпал из седла, а пехотинец из первой волны нападающих сложился вдвое, схватившись за живот, и упал на колени. Его товарищи как ни в чем ни бывало обошли его с двух сторон, вновь сомкнув свои ряды. Макензи посмотрел на свои гаубицы. Артиллеристы напряженно прильнули к своим прицелам, держась за спусковые шнуры. Так, пускай враг подойдет чуть ближе… Пора! Ямагучи, нетерпеливо гарцующий на своем коне позади артиллерийских позиций, обнажил свой клинок и, привстав на стременах, дал отмашку саблей. Раздался первый залп орудий. Из клубов дыма блеснул огонь, песок вздыбился и над рядами атакующих пошел дождь из шрапнели. Орудийные расчеты тут же вышли на устойчивый ритм «заряжание — прицеливание — огонь!» с периодом в три залпа в минуту, который был оптимальным для сохранения в боевом порядке орудийных стволов и успешно косил вражеские ряды. Лошади оглашали окрестности диким ржанием, путаясь в собственных кишках, волочащихся за ними следом. Правда, кое-кому из кавалеристов удалось уйти из зоны обстрела, и они продолжали нестись вперед. Теперь уже кавалерия «Мадеры» была так близко, что Макензи в бинокль смог рассмотреть лицо одного из всадников. Это лицо было раскрасневшимся от возбуждения. Его покрывали веснушки. Рот был широко открыт в боевом кличе. Парень, которому оно принадлежало, еще вчера мог быть пастухом на каком-нибудь ранчо, но теперь он превратился в настоящего закаленного духом бойца.
Лучники, образовавшие дугу позади артиллерийского расчета, выпустили стрелы. Стрелы волна за волной поднимались по крутой траектории в небо, выше парящих чаек, и устремлялись вниз. Дым и пламя мелькали в спутанной траве, покрывавшей склон холма, и окутывали истерзанные шрапнелью стволы еще недавно зеленых дубов. Люди падали на песок, многие, продолжая шевелиться, словно попавшие под тяжелый сапог насекомые. Вражеские орудия, которые тащили першероны на левом фланге атаки, были развернуты и открыли ответный огонь. «Разумеется, это бесполезно… — подумал Макензи, — но клянусь Господом, отваги их офицеру не занимать!» Он увидел, что передние ряды атакующих дрогнули. Контратака собственной кавалерии и пехоты должна была смять их и заставить отступить.
— Приготовиться к контратаке! — сказал он в свой миникоммуникатор. Он увидел, как его люди тут же подобрались. Снова заговорили пушки.
Вражеский броневик вдруг остановился как вкопанный. Изнутри послышалось какое-то дребезжание, достаточно громкое, чтобы перекрыть звуки орудийной канонады.
По склону ближайшего холма пронеслась голубоватобелая ослепительная волна. Макензи успел зажмуриться, наполовину ослепленный этим сиянием. Когда он открыл глаза снова, то увидел через бешеную пляску цветных пятен, застилавших ему обзор, что вся трава вдоль склона объята синим пламенем. Из укрытия выскочил дико вопящий солдат в горящей одежде. Он выбежал на песок и начал по нему кататься. Внезапно весь этот участок берега вздыбился гигантской волной, образовав гребень высотой в десятки футов, и медленно обрушился на соседний холм. Пылающий солдат исчез под песчаной лавиной, похоронившей его товарищей.
— Пси-удар!!! — заорал кто-то не своим голосом в эпицентре царящего хаоса и содрогания земли. — Эсперы!..
Невероятно, но тут раздался звонкий сигнал горна, и кавалерия Сьерры пошла в контратаку. Всадники вихрем пронеслись мимо своих собственных орудий и устремились навстречу врагу… И через мгновение и лошади и кавалеристы были словно схвачены невидимой гигантской рукой, подняты в воздух и брошены с сокрушительной силой оземь. Вторая волна кавалерии рассыпалась на части. Лошади поднялись на дыбы, молотя копытами воздух и пятясь назад, а затем понесли своих всадников, разлетаясь во всех направлениях.
Небо заполнил басовитый, наводящий ужас гул. Макензи увидел окружающий мир словно через полупрозрачную пелену. Ощущение было таким, будто его мозг свободно болтается туда-сюда под черепной крышкой, как желе на блюдце. По холмам еще раз прокатилось бело-голубое сияние, на этот раз пройдя по их верхушкам, сжигая все на своем пути.
— Они сотрут нас в порошок, — послышался тусклый голос Спайера, словно плывущий через густую патоку, в которую вдруг превратился воздух. — Стоит нам начать отступление, они перегруппируются и…
— Нет! — крикнул Макензи, — В этом броневике должны находиться адепты. За мной!
Обезумевшие люди собственной кавалерии разнесли орудийные расчеты, опрокинув и втоптав в землю, как артиллеристов, так и сами пушки. Пехота пока сохраняла свою позицию, но в любой момент была готова пуститься в бегство. Быстро брошенный взгляд направо подсказал Макензи, что враг в не меньшей растерянности и смятении. Для него это было такой же неожиданностью, но стоит только неприятелю прийти в себя — он продолжит наступление, и тогда уже его ничто не остановит… Сам не свой, Макензи вонзил шпоры в бока своего коня. Животное встало на дыбы, запаниковав, и вокруг удил выступила пена. Он грубо повернул голову коня вперед и вновь вонзил шпоры. Конь понес всадника вниз по склону к разбитой огневой позиции.
Ему понадобились все силы, чтобы остановить коня у искореженного орудия. На ящике с боеприпасами лежал мертвец без единой видимой царапины. Макензи спрыгнул на землю. Его конь попятился и ускакал прочь.
Ему было некогда забивать себе голову мелочами. Где же подмога?
— Сюда быстро!
Его крик утонул во всеобщем бедламе. Но тут рядом с ним возник еще один человек. Спайер не терял ни секунды. Он уже заряжал орудие, чудом сохранившееся из всей батареи. Макензи глянул в дальномер, определив наводку, скорее подчинившись наитию. Он отчетливо видел броневик эсперов, ползущий между убитыми и ранеными. На таком расстоянии он казался таким крошечным, что невозможно было представить, что все эти разрушения причинены им.
Спайер помог ему установить прицел гаубицы. Он дернул за спусковой шнур. Орудие рявкнуло и выплюнуло гильзу. Выстрел дал недолет в несколько ярдов, обрушив на броневик фонтан песка и осколков.
Спайер уже загнал в ствол второй снаряд. Макензи поправил прицел и выстрелил. На этот раз — перелет, но совсем крохотный. Броневик здорово тряхнуло. Эсперов, находившихся внутри, должно быть, контузило — во всяком случае, пси-удары прекратились. Однако необходимо было нанести удар, прежде чем враг успеет опомниться.
Макензи подбежал к собственному полковому броневику. Дверь машины была распахнута настежь, экипаж покинул поле боя. Он швырнул себя на водительское место. Секундой позже догнавший его Спайер захлопнул за собой дверь и прильнул лицом к окулярам системы наведения ракетной установки, расположенной на крыше. Макензи погнал машину вперед. Полковое знамя, укрепленное наверху, развевалось по ветру.
Спайер прицелился и нажал на гашетку. Ракета рванула через разделявшие броневики ярды и взорвалась. В боку вражеской машины появилась рваная пробоина.
«Если только мои ребята сумеют собраться с силами и атаковать… Впрочем, если нет, то мне в любом случае — крышка!» — подумал Макензи.
Он ударил по тормозам, распахнул дверь и выскочил из броневика. Не теряя времени, он полез в дыру с черными рваными краями. Он едва протиснулся сквозь нее, очутившись в чадном мраке.
Там было два эспера. Водитель был мертв, из его груди торчал острый край большого осколка. Второй, адепт, всхлипывая, метался среди своих нечеловеческих инструментов. Лицо его было залито кровью. Макензи повалил покойника набок и сдернул с него балахон. Затем он схватил первую попавшуюся под руку металлическую штуку в форме трубы и вывалился наружу.
Спайер, находясь по-прежнему в неповрежденной машине, стрелял длинными очередями по всем противникам, пытающимся приблизиться к броневикам. Макензи вскарабкался по лесенке на крышу разбитой вражеской машины и встал, выпрямив спину. Он тряхнул синим балахоном, зажатым в одной руке, и оружием непонятного для него назначения — в другой.
