Яна Дубинянская - H2O
Идиотка. Оказывается, она всего лишь подставила Женьку. Настучала тупо и подло. И если он до сих пор на свободе, то уж точно благодаря не ей.
— Я скажу вам, — начал Владислав, мягко вклиниваясь в ее сумбурный поток.
Зазвенело стекло, завизжали женщины, в кафе ворвался холодный ветер и слаженные крики с площади. Татьяна, службист и все остальные посетители кафе повскакивали с мест.
Он тоже поднялся почти сразу, обалдело крутя головой и смахивая с куртки осколки стекла. Совсем молодой парень, чернявый, с салатовой ленточкой на рукаве. Похоже, его просто толкнули прямо на окно, и попробуй теперь разберись, кто именно. Сматывался бы он поскорее, подумала Татьяна, пока не заставили платить.
— Я хотел предупредить вас, Таня, — сказал за ее плечом Владислав. — Это может кончиться чем угодно, а вы же в эпицентре, в середине мишени. Бросайте все, уезжайте отсюда уже сейчас. Подстригитесь, чтобы вас перестали узнавать…
Она расхохоталась. Даже не в лицо — слишком много чести, а прямо как стояла, и разбивший стекло парнишка явно принял ее смех на свой счет. А затем подхватила сумочку и, не прощаясь, прошагала через все кафе в дамскую комнату.
Причесалась, переплела косу. И высыпала на белоснежный бортик раковины, рядом с баночкой жидкого мыла, десятка два черных, изогнутых, волнистых у кончиков шпилек.
(за скобками)ГЛАВА IV
Момент истины никак не может быть единственным: их просто не бывает, таких элементарных, одноклеточных истин. Моментов всегда несколько, много, они выстраиваются стройной цепочкой, вот именно такой, как светится сейчас на огромном мониторе. А ты стоишь напротив и понимаешь: да. Это один из них. Момент истины.
Честное слово, даже где-то жаль было двинуться с места, оторвать взгляд, разрушить мизансцену. Красиво, ни убавить, ни прибавить: вот ты стоишь, заложив руки за спину и чуть запрокинув голову, лицом к своей безусловной победе и свободе. Усмехнувшись, Виктор развернулся, прошел к дальней стене, нагнулся за креслом, показав монитору совсем другую часть тела. Все, момент прошел. Было бы глупо позволять времени зависать, словно глючному компьютеру. Будут другие моменты. И совсем скоро.
Закончился этап, на котором все получилось. Придвинув кресло, Виктор дробно заклацал мышкой, отсматривая и сверяя детали. Диаграммы, графики, столбики данных с каждого комбината и в целом по цепочке, — все сходилось, все укладывалось в ножницы предварительных прогнозов и планов, ни на сотую не превышая допустимую погрешность.
Откровенно говоря, не ожидал ты вот такой стройности, ювелирно-часовой точности, с которой воплотился твой многоступенчатый, многовекторный план. Воплотился сам собою, в твое отсутствие, в то самое время, когда ты сам допускал ошибку за ошибкой, сдвиг за сдвигом, неточность за неточностью. Воплотился по математически строгой схеме как раз тогда, когда весь мир полетел с ускорением в крутящуюся воронку кризиса и хаоса. Но Мировому океану все равно. Вода не меняет формулы.
Однако все это уже в прошлом, и минувшая безошибочность не страхует от просчетов в будущем, в том числе глобальных и роковых. Многозначные числа на мониторе с непрерывно мельтешащими цифрами после запятой и чуть медленнее перед ней, — пока всего лишь умозрительные сокровища, спрятанные в пещере, богатство муравья, сидящего на золотом слитке. Состояние, которое скорее вяжет руки, нежели дает свободу.
Но ты вышел на новый этап, и главное теперь — убедительно шагнуть из тени на свет. Оповестить мир не просто о твоем существовании — о своевременности, незаменимости, необходимости тебя для выживания и жизни каждого в сошедшем с ума, перевернутом нынешнем мире. Уже сейчас, в моменте, мир должен узнать, что его есть кому спасти. А потом они придут сами. Обязаны прийти.
— Женька, — сказал негромко, не оборачиваясь.
— Что? — отозвался мальчик. Почти сразу же, почти не задыхаясь, как будто все время находился здесь, у тебя за спиной.
— Готовь пресс-релиз по «Аш-два-о». Сжато, в один абзац. По сути, так, чтобы до всех сразу дошло, понимаешь? У тебя пятнадцать минут. Я потом отредактирую.
— Что?..
Виктор обернулся вместе с креслом и оглядел мальчишку снизу вверх, с ног до растерянно хлопающих ресниц и пурпурных ушей. Черт. Похоже, никогда в жизни он не писал пресс-релизов и смутно представляет себе, что это вообще такое. Да и об «Аш-два-о» имеет самое общее понятие, не было у тебя ни времени, ни побуждения детально обсуждать главный проект жизни с мальчишкой-секретарем.
Придется самому. Раз уж некем его здесь и сейчас же, немедленно заменить.
— Давай выполняй, — указал подбородком; поблажек не будет, пускай потренируется на будущее, не без пользы.
Женька шевельнул губами, но не возразил, передумал. Обреченно кивнул и вполне профессионально телепортировался за дверь.
А Виктор глубоко вдохнул и открыл в углу гигантского монитора окошко обычного «ворда». Вперед — на выдохе, на кураже. Релиз должен быть коротким и дерзким, кричащим и примитивным, заточенным под гремящий калейдоскоп нынешних масс-медиа, давно позабывших, что существуют какие-то там геополитика и макроэкономика, зато бурно реагирующих на любую недостоверную сплетню. Обжигающим и хлестким новостным поводом, способным оттеснить с верхних позиций проплаченную наперед, но уже подостывшую термоядерную джинсу.
За свой выход на сцену, под лучи информационных прожекторов, ты не заплатишь ни копейки — это принципиально. Они сами выстроятся в очередь за каждым твоим словом. Надо только бросить первый камень, чтобы пошли круги по воде. По воде, да. Красиво формулируешь для души, давай теперь по делу.
Значит, так: небывалая сенсация, уникальная технология, удивительно дешево, абсолютно безопасно, единственная альтернатива термоядеру… ну, последнее сложновато, не пойдет. И еще цифры, их необходимо подать так, чтобы они выстрелили мощным залпом наповал, а не прожужжали бессмысленным информационным шумом. Аш-два-о. Кстати, ты уверен, что широкий потребитель помнит со школьной скамьи эту формулу?..
По-хорошему, на данном этапе возле тебя должен был появиться пиарщик-профи. Ничего, казалось бы, сверхъестественного, всего лишь релиз в десять строк, — однако до сих пор любой, самый элементарный участок работы по проекту вели профессионалы. Серийные, легко заменимые детали — но именно их четкая, до миллиметра, подгонка друг к другу и обеспечила безупречный промежуточный результат, удививший тебя самого.
Обидно было бы теперь все испортить. И вдвойне, вдесятеро обидно, скрипнул зубами Виктор, — собственными руками. А ведь запросто.
Современный информационный поток, стремительный и мутный, поверхностный и всеохватный, имеет куда более сложную формулу, чем твоя наивная аш-два-о. И если новость канет на его дно, не породив ни малейших волн, этот утопленник уже не всплывет никогда, растворившись в информации, как в концентрированной кислоте. Тебя просто не будет — ни в сети, ни в эфире, нигде. Сейчас, когда тебе перекрыли привычные теневые ходы настоящих дел, неудача прорыва на свет равносильна поражению и смерти. Череп, охраняющий зарытые сокровища. И вся свобода.
Хлопнула дверь, и на этот раз Женька возник шумно, с топотом и прерывистым дыханием за спиной. Поверх клавиатуры лег почерканный листок бумаги, вырванный из блокнота.
— Вот, — сообщил Женька. — На три минуты не вписался, извините.
Какие еще минуты, не сразу сообразил Виктор. Строчки на листке прыгали, и пришлось поднести его почти к глазам: двести лет, кажется, не приходилось тебе читать текст, написанный от руки. Напрасно ты ограничил парня во времени, иначе не поленился бы, конечно, переписать начисто. Попробуй разберись: сплошные правки, зачеркивания ломаными линиями или кучерявыми каракулями, вставки в комиксных овалах. И кое-где поверх крупных мальчишеских строк — летящие фразы тонким женским почерком…
— Мне помогала госпожа Свенсен, — признался Женька. — Ничего?
— Набери, — сказал Виктор, освобождая кресло.
Парень сел с такой энергией, что даже провернулся по инерции — а может, позволил себе шалость, пусть его. Посмотрел вопросительно из-под низу. Виктор усмехнулся, с небольшой задержкой протягивая листок. Женька застучал по клавиатуре, с бешеной скоростью и смешными опечатками воспроизводя на мониторе единственный, правильный, действенный текст. Виктор повел бровями, вздохнул, отступил в сторону.
И в самом деле, ты, уважающий совпадения и привыкший договариваться с судьбой — как ты мог забыть про Краснову?
— Сделаешь рассылку, — скомандовал уже от дверей. — База на рабочем столе, в третьем каталоге. Только сначала, пожалуйста, проверь орфографию.
* * *— Спасибо, — сказал Виктор.
