Александр Розов - Жаба расправила крылья
- Вроде бы, правильно, - произнес новозеландец, - но в Евросоюзе циркулирует другая версия такого размещения. Могу показать.
- Давай, - согласился Верховный судья, - пока мы на автопилоте, можно глянуть.
Иден Блай кивнул и вытащил из кейса распечатку газетной статьи. Над текстом было крупное яркое фото, сделанное, видимо, с катера, находящегося в море северо-западнее Моореа, примерно в миле за коралловым барьером. В середине фото-композиции была Эйфелева башня, кажущаяся маленькой блестящей игрушкой на фоне зеленой громады горного массива Моореа. Подпись к фото: «Меганезийцы ясно показали, какое место в «новом мировом порядке» они отводят Франции, Католической церкви и Евросоюзу».
- Это германская «Die Welt», - пояснил Блай.
- Пфф! – фыркнул Иннилоо, вытащил из кармана шортов коммуникатор и протянул новозеландцу, - посмотри в каталоге «about media». Референт суда разослал нам пакет выхлопа в mass-media, все с этим фото, и везде это объясняют по-разному, ага.
- С одним и тем же фото? Гм… И что там?... – Блай ткнул значок каталога.
* «WIN-monitor» (Австралия). «Глобализация культуры: Европа стала ближе».
* «Daily Telegraph» (Британия). «Канаки снова вытерли ноги о своих союзников».
* «Green World» (Канада). «Эко-архитектура: ни одно дерево не было срублено».
* «Figaro» (Франция). «Ренессанс мечты Де Голля о франкофонном сообществе!».
* «La Stampa» (Италия). «Новый трюк нези для выкачивания мозгов из Европы».
* «Al Jazeera» (Катар). «Кто стоит за франко-итальянскими ультра-католиками?».
* «Jemin Jibao» (КНР). «Решит ли Башня конфликт двух социальных систем?».
* «LantON-line» (Меганезия): «Top-admin: Мы создаем дружественную среду».
* «National Geographic» (США). «Футурошок: Эйфелева башня за 20 дней».
Баикева Иннилоо, успевший закурить сигарету, весело пояснил:
- Прикинь, Иден: кто что хочет увидеть тот то и видит. Типа, психология.
- Психология, - откликнулся киви, - А все-таки, почему Верховный суд не разрешил разместить филиал Папской Академии на Таити? Я знаю, что Климент XV был готов арендовать пять гектаров совершенно свободной пустоши в 10 километрах восточнее Папеэте, в районе Хаапупуни. Кому бы там повредил Академгородок?
- Ну… - молодой утафоа помахал туда-сюда дымящейся сигаретой, - это трудновато объяснить. Толково сказала судья Брют Хапиа: «История Гавайики сложилась так, как сложилась, и kanaka-foa никогда не позволят евро-христианам что-то делать на Земле Двойной Радуги». Вот, все, что я могу сказать об этом.
- ОК, - отозвался Блай, - видимо, это что-то религиозное. Но это не касается Моореа?
- Касается, - возразил Иннилоо, - но не всего острова. Мы выбрали ту часть, которой не касается. Там в прошлом веке работал француз Оливье Бриак. Ты знаешь.
- Я знаю. И у меня есть еще один вопрос. Я могу отбросить политкорректность?
- Ты можешь вообще про нее забыть. Здесь ее нет. Разве тебе не говорили?
Новозеландский продюсер улыбнулся и кивнул.
- Конечно, говорили. Просто, у меня привычка про это спрашивать. А вопрос такой: в «Новейшей Британской энциклопедии» утверждается, что вся культура Tiki, которая, согласно меганезийской истории, существует с античных времен, на самом деле была придумана в 1970-е годы тем самым Оливье Бриаком, парижским шоуменом из кабаре «Moulin Rouge». Бриак решил заняться отельным бизнесом на Моореа и для рекламы придумал понарошку древние мифы и стиль жизни утафоа, а потом построил южнее Папетоаи-таун что-то вроде фольклорного театра «Tiki Village». Вот оттуда, согласно «Новейшей Британской энциклопедии», пошла псевдо-древняя история Гавайики.
- Ну, - Баикева Иннилоо затянулся сигаретой, - а где твой вопрос?
- Э… Вопрос, собственно, в том, правда это или нет?
- Это правда, - сказал утафоа, и стряхнул пепел в пустую жестянку, - …Или нет.
- Гм… - буркнул Блай. - Глубокий ответ. Как в дзен-буддизме. Тогда, я спрошу иначе. История Оливье Бриака и «Tiki Village» изложена во многих источниках, включая и меганезийскую хронику «Atomic Autodefenca» Обо Ван Хорна. Как у вас получается воспринимать всерьез обычаи Tiki, зная, что это фикция, рекламный трюк?
Молодой утафоа снова затянулся сигаретой и выпустил изо рта облачко дыма.
- Знаешь, Иден, я обыкновенный деревенский парень. Я не очень разбираюсь в этой философии. Но вот что я скажу. Три тысячи лет назад по нашему океану ходили проа неизвестных королей. Это факт, его можно потрогать. Я работаю в команде, которая подняла один такой проа со дна в море Коро у Фиджи. Был сделан изотопный тест на древность. Я сам тоже факт, который можно потрогать. Мои предки пришли на атолл Тероа очень давно, задолго до юро. Как? Вокруг Тероа на тысячи миль только океан и редкие атоллы. Значит, что-то такое в древности было, а что…
- А что? – переспросил киви.
- А то. Триста лет назад пришли юро - миссионеры с солдатами, и разрушили, все, что смогли разрушить. И следующие триста лет делали всякую херню в нашем океане. Ты серьезно думаешь, что после этого кто-нибудь может точно узнать, как было раньше?
- Вряд ли, - ответил Блай.
- Вот, - произнес Иннилоо, - Оливье Бриак стал искать: что же осталось? Что-то всегда остается. Вот имена наших моту. Миссионеры хотели все переименовать, но у них не получилось. В нашем океане тысячи и тысячи моту, и у каждого - древнее имя. Оно не просто так, оно всегда что-то значит на нашем языке, который миссионеры толком не смогли выучить. Эти имена, это один пример, а есть еще много примеров. Я обычный парень из деревни. Я не знаю, что и как складывал и додумывал француз Бриак. Но я хорошо знаю: если бы он придумал совсем не так, как было на самом деле, то это бы прошло мимо, и забылось. Я ответил на твой вопрос?
- Скорее да, чем нет… Но есть еще один вопрос. Кое-кто считает, что Верховный суд выбрал для филиала Папской Академии именно район Папетоаи-таун на северо-западе Моореа, чтобы поиздеваться, ткнуть европейцев носом в их собственное творчество.
Возникла пауза. Баикева Иннилоо снова затянулся и стряхнул пепел в жестянку.
- Я не понял, - признался он, - как поиздеваться и во что ткнуть носом?
- Кое-кто считает, - пояснил Блай, - что это какой-то специфический юмор канаков, не совсем понятный остальным. У вас ведь действительно специфический юмор.
- Хэх… Со стороны, по ходу, виднее. Но тут я вообще никакого юмора не вижу.
- ОК. А в чем тогда смысл именно такого выбора места?
- Смысл… - отозвался утафоа, - Знаешь, Иден, что такое этническая кровная месть?
- Чертовски дерьмовая штука, - проворчал новозеландец.
- Да, - согласился Иннилоо, - Дерьмовый европейский обычай из евро-библии.
- Стоп! При чем тут библия?
- Это проходят в школе, - невозмутимо пояснил утафоа, - в евро-библии сказано, что следует убивать детей за проступки отцов, до какого-то там колена, и это касается не только отдельных людей, а и племен, и стран. Евро-христиане привыкли к этому и не понимают, что мы так не делаем. Они ищут: где же месть? Все их привычки на этом построены. Типа, невроз. А у нас все наоборот.
- В каком смысле наоборот?
- В полном, - сказал Баикева, - Мы искали такое место, где канаки будут лучше всего относиться к ученым из Европы. Мы решили, что это - Папетоаи-таун, где европейцы построили не только «Tiki Village», хотя это тоже важно, а еще экологически чистый морской порт и первый в Тихом океане открытый дельфинарий с научным центром. Конечно, это сделали не те, кто приехал сейчас, но, по-любому позитив, e-oe?
- Черт! Это как-то слишком благородно, чтобы быть правдой.
- Это просто прагматично, прикинь? - молодой верховный судья открыто улыбнулся и протянул новозеландцу компактный бинокль, - смотри вперед, там уже виден Моореа. Ориентир: синий аэростат-сервер, он прямо над Моореа, на высоте пять километров.
…
Моореа. Моту Тиахура. Первый ярус Эйфелевой башни (высота 60 метров).
Квадратная платформа площадью как половина футбольного поля, была еще почти не оборудована, но в центре имелось то ли кафе, то ли бистро парижского уличного типа. Называлось оно «Зуав», но не в честь рейнджеров французского колониальных войск позапрошлого века, а в честь Валента Зуава - шеф-повара и единственного (на данный момент) стабильного сотрудника этого заведения. Как парижанин Валент Зуав вдруг оказался в Меганезии, на Моореа – это отдельная история, и как раз сейчас ее начал рассказывать персонаж за угловым столиком. Звали персонажа Юлис, он тоже являлся парижанином. Но его появление в Меганезии было как раз понятно. Юлис, как и его коллега Винк, работали моделирующими программистами в аэрокосмическом центре «Каравелла» на атоллах Муруруа и Фангатауфа. Две девушки – креолки в компании за столиком происходили с Туамоту и были известны, как Либби и Соли.
Юлис прожевал тартинку с сыром и салями, отхлебнул коктейля-флипа и объявил:
