Филип Дик - Глаз Сивиллы (сборник)
— Мое место здесь, — апатично вставил Эд Гантро, — я тупой.
— А его ребенок, — продолжал Карпентер, — небось какой-нибудь математический гений-мутант, каких показывают по ящику. Тебя элементарно подставили, придурок, и прессу наверняка предупредили. Срочно забирай обоих и газуй туда, где подцепил, или куда угодно, лишь бы глаз чужих не было.
Феррис злобно скривился.
— Кончай истерить! Сделай ему ЭЭГ и томографию, а мальчишек…
— А если они все гении? Это может быть крупномасштабная подстава, а ты, если совсем кретин, помалкивай. И вообще помалкивай обо всей истории. Отвези, я сказал, и запомни: ничего не было — ясно, твою мать?
— Вон из машины! — скомандовал Феррис, нажимая кнопку, управлявшую решеткой.
Трое мальчиков выбрались наружу, Эд Гантро остался сидеть.
— Так, не хочет, — главный санитар кивнул Феррису, — значит, применим силу.
Вдвоем они забрались в фургон, и через секунду Эд Гантро шлепнулся на асфальт автостоянки.
— Теперь ты просто прохожий, — усмехнулся Карпентер. — Можешь плести что угодно, все равно не докажешь.
Тим потянул Эда за рукав.
— Папа, пошли домой!
Все трое бывших узников обступили Эда.
— Можно кому-нибудь позвонить, — предложил Флейшхагер. — У отца Уолта Беста машина всегда заправлена, приедет и заберет нас. Он вообще много ездит, у него особые купоны на топливо.
— Он часто ссорится с миссис Бест, — кивнул Тим, — потому и катается один по ночам.
Эд Гантро покачал головой.
— Я остаюсь здесь! Я требую, чтобы меня заперли!
— Но ведь нас отпустили! — не унимался Тим, снова дергая отца за рукав. — Главное, мы свободны. Они увидели тебя и всех отпустили, нам повезло!
Эд Гантро обратился к Карпентеру:
— Я настаиваю, чтобы меня заперли вместе с остальными недолюдьми, которые находятся здесь, на Передержке. — Он ткнул пальцем в красивое здание, выкрашенное в зеленый цвет.
Тим шагнул к Карпентеру и горячо заговорил:
— Пожалуйста, позвоните мистеру Бесту, туда, где нас забрали, на полуострове, код 669. Скажите, пускай за нами приедет, и он согласится, я точно знаю! Пожалуйста!
— Там только один мистер Бест с таким кодом в телефонной книге, — присоединился Флейшхагер. — Пожалуйста, мистер!
Карпентер зашел в здание, поискал в книге, набрал номер.
— Вы позвонили по номеру, который небезопасен, — раздался в трубке пьяный голос. В отдалении слышались яростные женские выкрики.
— Мистер Бест, — начал Карпентер, — ваши знакомые находятся на углу 4-й и «А» в Верде-Габриель: Эд Гантро, его сын Тим, мальчик по имени Рональд или Дональд Флейшхагер, и еще один, имя которого не установлено. Тим Гантро уверяет, что вы можете их забрать и развезти по домам.
— Четвертая и «А»? — переспросил Иан Бест. — Это что, каталажка?
— Муниципальная Передержка, — сухо уточнил Карпентер.
— Ах ты, сукин сын, — ядовито усмехнулся Бест. — Приехать-то я приеду, минут через двадцать, только что ты будешь делать с Эдом Гантро в роли недочеловека? Знаешь, что он из Стэнфорда?
— Нам это известно, — невозмутимо ответил Карпентер, — только никто из них не задержан, они просто… здесь. Повторяю, не задержаны.
— Я приеду, — повторил Бест. Голос его теперь звучал на удивление трезво, — но репортеры из всех изданий будут там раньше. — Он повесил трубку.
Карпентер вышел на улицу.
— Поздравляю, парень, — сказал он Тиму. — Натравил на меня психа-активиста из движения против абортов. Ну-ну.
Почти сразу же из-за угла вылетела ярко-красная «Мазда» и с визгом затормозила у здания Передержки. Высокий плохо выбритый мужчина, разворачивая на ходу оборудование, двинулся к Карпентеру.
— Как я понимаю, у вас тут содержится магистр математики из Стэнфорда? — небрежно произнес он. — Могу я побеседовать с ним для прессы?
Карпентер удивленно поднял брови.
— Таких у нас нет, можете посмотреть книгу записей.
Однако репортер уже смотрел на трех мальчиков, обступивших Эда Гантро.
— Мстер Гантро? — громко позвал он.
— Да, сэр?
«Вот зараза, — подумал Карпентер, — и мы хороши. Заперли его в фургон, привезли сюда, теперь это будет во всех газетах».
На стоянку уже въезжал голубой микроавтобус с эмблемой телевизионной компании в сопровождении еще двух машин.
Перед внутренним взором Карпентера вспыхнули заголовки:
ВЫПУСКНИК СТЭНФОРДА ОТПРАВЛЕН НА АБОРТ ПРЕСЕЧЕНА ПОПЫТКА НЕЗАКОННОГО АБОРТАИ так далее. А вот и 6-часовые вечерние новости: Гантро с Бестом-адвокатом на трибуне в окружении микрофонов и видеокамер.
«Обосрались по полной, — подумал он. — По полной, твою мать. Начальство в Сакраменто от нас откажется, к гадалке не ходи, прервет контракт. Снова будем отлавливать бродячих собак и кошек. Твою ж мать».
Когда Иан Бест прикатил к Передержке на своем «Мерседесе» с угольным мотором, он был еще немного пьян.
— Ну что, может, прокатимся на обратном пути, — ухмыльнулся он, глядя на Эда, — посмотрим виды?
— Куда прокатимся? — спросил тот.
Получив желаемое интервью, толпа репортеров рассеялась, и он чувствовал себя совсем опустошенным. Хотелось домой.
— Ну, к примеру, на остров Ванкувер в Британской Колумбии.
Эд Гантро улыбнулся в ответ.
— Детишкам пора в постель, и моему, и остальным. Они даже не обедали.
— Ничего, заедем в «Макдоналдс», — хмыкнул Иан, — а потом прямиком в Канаду, где рыба и заснеженные горы круглый год.
— Это можно, — еще шире улыбнулся Эд.
— Ты точно хочешь? — прищурился Иан.
— Ну да, вот разгребем тут немножко и двинем вместе.
— Черт побери, — выдохнул Иан, — это будет здорово!
— Еще бы! Только надо получить расписку от жены. Она должна заверить, что не поедет следом, иначе в Канаду не пустят.
— Тогда и мне надо получить расписку Синтии.
— Даст, не переживай, если деньги пообещаешь слать.
— Хм… думаешь, отпустит?
— Без вариантов.
— Значит, с женами нет проблем, — удовлетворенно кивнул Иан, подсаживая детей в свой «Мерседес». — Пожалуй, ты прав: Синтия только рада будет от меня избавиться. Знаешь, как она меня называет, даже при Уолли? «Агрессивный трус»! И все такое прочее. Совсем не уважает.
— Жены-то отпустят, — сказал Гантро, хотя уверенности не чувствовал. Он оглянулся на Карпентера и Ферриса. Последний, как заверил прессу главный санитар, больше в Передержке не работал и вообще был неопытным новичком. — А другие не отпустят.
Повозившись, Иан Бест запустил громоздкий механизм, управляющий угольным паровым котлом.
— Да нет, — махнул он рукой, — пустят как миленькие. Вон, стоят как в воду опущенные. Что они могут, в конце концов? После твоего интервью и статьи в газете…
— Да я не их имел в виду.
— Можно и просто сбежать.
Гантро покачал головой.
— Поймают… тогда уж точно никогда не выедем. А вообще, спроси Синтию.
— Значит, мы не увидим острова Ванкувер и огромных океанских паромов, скрывающихся в тумане? — опечалился Иан.
— Не бойся, друг, увидим… рано или поздно.
Эд Гантро понимал, что это ложь, так же точно, как иногда мог распознать правду, не имея никаких весомых аргументов.
Они выехали со стоянки на оживленную улицу.
— Хорошо почувствовать себя свободным, верно? — спросил Иан.
Три детские головы одновременно кивнули, но Эд промолчал. Свобода, думал он. Свобода вернуться домой — только чтобы попасться в сеть пошире и оказаться в фургоне побольше.
— Сегодня великий день, — добавил Иан.
— Да, — согласился Эд. — Сегодня мы сделали большое дело для всех несчастных и беспомощных, спасли жизни.
Иан Бест вгляделся в его лицо в неверном рассеянном свете.
— Не хочу домой, хочу в Канаду, — сказал он.
— Надо домой, — вздохнул Эд Гантро. — Хотя бы пока, чтобы закончить дела. Юридические проблемы, и все такое…
Иан Бест нахмурился.
— Никогда мы не попадем в Британскую Колумбию, на остров Ванкувер, где растят еду и держат лошадей, не увидим парк Стэнли, не увидим Залив, где ходят океанские паромы.
— Не увидим, — горестно кивнул Эд Гантро.
— Ни теперь, ни потом.
— Никогда.
— Этого я и боялся, — вздохнул Иан Бест. Голос его дрогнул, руль дернулся в руках. — Боялся с самого начала.
Они замолчали, не зная, что еще сказать. Сказать больше было нечего.
1974
Перевод А.Петрушина, А.Круглов
Глаз Сивиллы
(The Eye of the Sibyl)
Как наша древняя Римская Республика защищается от тех, кто стремится ее уничтожить? Мы, римляне, столь же смертны, как и все прочие, но пользуемся помощью существ, которые бесконечно выше нас. Исполненные мудрости и доброты, они приходят из миров, нам неведомых, и стоят на страже Республики, когда ей угрожает опасность. В иное время они скрываются из виду — дабы возвратиться, как только станут нужны.
