Константин Утолин - Война Инь
— Боже сохрани, кто ж это его так? — подбежав ближе, ужаснулся увиденному непривычный к подобного рода сценам архангельский священник.
— Отморозки какие-то постарались. Зверюги! — ответил Вадим.
— Вы на автомобиле? — поинтересовался отец Михаил. — Его срочно в больницу надо.
— Знаю, что надо. Только я на мотоцикле, и он не заводится ни хрена.
— Заводите, — приказал отец Михаил. — Я подержу мальчика.
— Да говорю же: не заводится, заглох, зараза! — закричал байкер.
— Заводите, говорю вам! — это было почти приказом. — Должен завестись с Божьей помощью…
И то ли действительно с Божьей помощью, то ли Вадим все же сумел исправить неполадки (у него ведь не было возможности это проверить), но «Харлей» завелся. Вадим взялся за руль, а отец Михаил сел сзади с мальчиком на руках. Так они и помчались по Москве, московский байкер и архангельский священник, с одной лишь целью — спасти человеческую жизнь.
В больнице сказали, что с мальчиком, который в бреду время от времени повторял свое имя, все будет в порядке. Вадим пообещал, что обязательно навестит своего «крестника».
Выйдя из клиники, байкер и отец Михаил распрощались и больше никогда не увиделись, как и бывает порой в жизни с теми, кто, встреться они при других обстоятельствах, могли бы познакомиться поближе и выяснить, что у них много общего.
На встречу с Владимиром Ивановичем Вадим уже не поехал, так как опоздал. Да и вообще он почему-то передумал туда ехать. Странно, но в достаточно закаленной и даже несколько циничной душе байкера и трейдера случившееся затронуло что-то очень глубинное, которое, пробудившись, словно бы все в нем перевернуло. Вид окровавленного мальчика и то, что единственным, кто пришел на помощь, оказался священник, навели Вадима совсем на другие, нежели еще час назад, мысли. Играть в детские игры типа изолированного от всего мира байкерского рая сразу же расхотелось. Надо было выбирать другие приоритеты.
Отец же Михаил по дороге на вокзал тоже думал: «Вот уж действительно, неисповедимы пути Господни. Неужели вся моя поездка была для того, чтобы спасти этого отринутого всеми отрока? Наверное, это так, и я благодарю Тебя, Господи, что указал мне этот путь. Да, случается, что какие-то мелкие обстоятельства наподобие сломанного мотоцикла или ни к чему не обязывающей встречи со старым товарищем ведут ко благим поступкам. Надо нести Слово Божие и полагаться на него всецело, чтобы не пал человек в бездну греха и сомнения… А все мои предположения — что ж, если они верны, то, может, и к лучшему, что никто из власть предержащих о них не узнал, не то, глядишь, стали бы проверять да пытаться на всякий случай организовать, как это у них принято, разного рода страховочные варианты — и все бы лишь усугубили. Нет, определенно это меня Бог отвел от того, чтобы с кем-нибудь из верхних эшелонов власти встретиться».
Старый священник почти во всем был прав. Но он не знал, что один из тех немногих людей, кому он все-таки успел поведать свои мысли, отнесся к ним серьезно и передал их далее по каналам той тайной организации, к которой принадлежал. Там предположение отца Михаила, как и многие другие, было оценено, сравнено с имеющимися в наличии фактами — и признано перспективным. Тем более что аналитики Братства и сами выдвинули сходную версию того, какие цели преследовало Нашествие и кем могли быть пришельцы на самом деле.
Некогда спокойный дайв-центр Мигеля превратился в настоящий вертеп. Постоянная смена партнеров при полнейшем отсутствии того, что называется чувствами, основательно измотала даже отличавшегося недюжинным здоровьем инструктора. И на фоне этой не столько физической, сколько эмоциональной усталости Мигеля все чаще стали посещать сомнения. По тому ли пути он пошел, правда ли то, что рассказала ему Хуанита, и к чему вообще все это приведет? Людей, желающих испытать то, на что до Нашествия они вряд ли вообще бы решились даже только из нравственных соображений, оказалось не так уж и мало. Но особенно удивляло дайвера, что все люди, которые здесь ели, спали и спаривались, были приведены Хуанитой. И если сначала она предлагала ему самому пригласить кого-нибудь (что дайверу было абсолютно ни к чему) или, когда появлялись новенькие, спрашивала, не возражает ли владелец жилища, то сейчас ситуация кардинально изменилась. Хуанита просто приводила мужчин и женщин, спала с ними, а затем, теряя интерес, искала новые объекты для своих плотских утех. Кто-то оставался, кто-то, пресытившись беспроблемным сексом, покидал дайв-центр, но Мигеля это мало интересовало. Больше всего его заботило то, что его возлюбленная все реже бывала с ним, подсовывая ему различных женщин, а дайверу приходилось все чаще и чаще делить ее с другими мужчинами. Сначала, опьяненный разнообразием и яркостью чувственных удовольствий, он закрывал на это глаза, но чем дольше это продолжалось, тем лучше Мигель понимал, что хочет быть только с Хуанитой, и тем глубже осознавал, что такого, наверное, уже не будет никогда. Пожалуй, даже конец света, если он случится, встретить придется в этом адском вертепе. А пылкой мулатке все это доставляло огромное удовольствие, и иногда у Мигеля нет-нет да и проскальзывала мысль: уж не сама ли Хуанита придумала весь этот Комитет солдатских невест и предложила Хосе создать его, а тот ее просто-напросто послал вместе с этой идеей куда подальше? Тогда-то и пришла она сюда, чтобы дать своей испорченной натуре развернуться на полную мощь. Мигель гнал от себя эти мысли, но они с поразительной настойчивостью возвращались. Надо было что-то решать, потому что жить так и дальше он не хотел. А еще его порядком смущало то, что Хуанита стала в последние дни все чаще уединяться с одним и тем же мужчиной по имени Ахмат, которого привела неделю назад. Этот чернобородый, как понял Мигель, был из России, точнее из Ичкерии, что, впрочем, дайверу ничего не говорило. Непонятно было только, что этот по виду то ли араб, то ли грузин (был как-то раз в центре у Мигеля его коллега, дайв-мастер из Грузии) делает здесь на Кубе в столь непростые времена, когда нормальные люди стараются никуда из родных мест не уезжать.
Сегодня Мигель проснулся рано, потому что вчера принципиально отказался от участия в оргии. Тем более что Хуаниты этой ночью не было — она с Ахматом в конце дня уехала в город и до сих пор не вернулась. Зачем они направились туда, инструктору не доложили, но он подозревал, что этот чеченец не так прост, как хотел бы казаться девушке. Интуитивно дайвер чувствовал, что этот человек нашел или ищет в его центре нечто большее, чем свободная любовь. Что же ему на самом деле надо, Мигель решил выяснить сегодня же, решительно и бесповоротно — сразу же, как только «сладкая парочка» вернется. Если, конечно, это произойдет…
Мигель налил себе молока и включил телевизор. Транслировали аналитическую программу, в которой показывали репортаж из США. Сюжет был жутковатым и шел в разделе «Без комментариев». Обгоревшее здание, развороченные автомобили и куча изуродованных тел вокруг… Однако репортаж был не из зоны военных действий или района извержения вулкана, а с обыкновенной улицы. Словно бы в подтверждение этому, камера выхватила название того заведения, рядом с которым шла съемка, — «Дохлая лошадь». Оно вполне соответствовало тому, что представлял собой этот бар сейчас.
Ролик закончился, и после него стал выступать какой-то чиновник кубинского правительства в камуфляжной форме: «Америка агонизирует. Преступность возросла до необычайных размеров. Люди убивают друг друга на улицах, процветают мародерство и тотальное насилие. Все это как раз и доказывает, что курс, избранный нашим правительством вместе с союзниками в Северной Корее, Латинской Америке и на Ближнем Востоке, верен. Ультиматум, выдвинутый пришельцами, подвел даже самые развитые так называемые демократические страны к последней черте. Они находятся на грани развала и разорения, и лишь наша страна и ее союзники являются сейчас последними оплотами здравого смысла. Всем нам общими силами надо сделать так, чтобы влияние загнивающего мира не затронуло нашу родину, чтобы насилие и разврат, творящиеся вокруг, не коснулись Кубы. Хотим предупредить, что, по имеющимся достоверным сведениям, на Кубу, воспользовавшись временными затруднениями наших пограничников, проникло как никогда много иностранных резидентов, компрометирующих власть и подбивающих мирных граждан на совершение необдуманных поступков. Также появилось немало провокаторов, утверждающих, что скоро будет конец света и можно творить что угодно. Хочу вас уверить: это не так. Курс на сотрудничество с пришельцами, выбранный нашим правительством, выведет нашу страну в будущем на вершину нового порядка. Поэтому будьте бдительны: в связи с введением чрезвычайного положения подобные происки мирового империализма будут пресекаться жесточайшим образом, вплоть до расстрела на месте. Товарищи, если вам что-либо известно о проявлениях такого рода упаднических настроений, просим сообщить об этом в соответствующие органы по месту вашего жительства. Этим вы окажете государству неоценимую услугу…»
